Половой с полотенцем на левой руке ловко поставил графин на стол и, наклонившись к барину, прошептал ему на ухо несколько слов. Барин поднял лохматую бровь и посмотрел на дверь, за которой стоял Пестун. Половой собрал освободившиеся от закусок тарелки на поднос, спросил, чего господа ещё изволят и, получив от Власова ответ, чтоб принёс балычок сёмги, пошёл к выходу.

Пестун думал, что барин позовёт его в кабинет, но тот, отстранив липнувшую к нему блондинку, встал, и, подойдя к двери, приоткрыл её настолько, чтобы можно было говорить.

— Чего беспокоишь? — спросил он сурово, в щёлку смотря на хозяина постоялого двора. Пестуна обдал тёплый воздух изо рта барина и запах анисовой водки, шафрана и табака. В щель Пестун видел лишь клочок пушистых бакенбард, да толстые масляные мясистые губы барина.

— Так есть о чём беспокоиться? — шёпотом произнёс Пестун.

— Говори.

— У меня поселился скитник, Изотом кличут.

— Скитник? Изот? — одно мгновенье барин думал, а потом быстро ответил: — Был такой ключник в скиту…

— Был. Это он и есть. Он разыскивает барина некоего Василия Ивановича Отрокова.

При этом Пестун заметил, как дрогнули мокрые губы барина.

— Откуда он появился?

— Знамо оттуда, из скита.

— Выходит, нам Одноглазый не врал про него.

— Выходит, что так.

Барин замолчал. Пухлая рука с перстнем на пальце, придерживавшая дверь, не давая ей раскрываться, скользнула вниз.

— Так что делать? — спросил Пестун.

— Говоришь Отрокова… Барина ищет?

— Его самого. Но это не столь важно.

— А что же важно?

Пестун переменил позу.

— Он третий день дежурит у гостиницы, ждёт вас. Если вы выйдете, он вас узнает…

— Ждёт, говоришь. Не было беды, так черти принесли. Хорошо, что предупредил. Завтра покажешь мне его. Может, самозванец какой-то… Тогда почему знает об Отрокове?

Последние слова барин больше говорил сам себе, чем Пестуну.

— Хочу посмотреть на этого Изота. Конечно, знавал я такого скитника. Посмотрим, он ли это. Ты иди, я приму меры…

Пестун ушёл, а барина весь вечер не покидало чувство беспокойства. Выходит, Изот, названый сын старца Кирилла, жив. Помнит его барин, детину ростом чуть ли не в три аршина, могутного и дюже крепкого. Ищет барина! Зачем он ему потребовался, уж, конечно, не для продолжения знакомства. Знает, что Отроков похитил свиток, что прятал старец за иконами, вот и ищет…

Под утро, закончив игру, барин со всеми предосторожностями покинул гостиницу через чёрный вход.

Днём крытый возок, в котором сидел барин, остановился у ворот постоялого двора Пестуна. Кучер ушёл погреться в помещение, лошади щипали сено, брошенное под ноги. Барин сидел в глубине возка, закутавшись до глаз в меховую шубу. Его не то что узнать, углядеть в полусумраке возка было трудно.

Появился Изот. С минуту постоял на крылечке, вдыхая морозный воздух, потом сошёл со ступенек, размашисто зашагал к открытым воротам. Занавеска на оконце возка шевельнулась, отдёрнутая невидимой рукой. Когда Изот скрылся за воротами, из трактира вышел Пестун и подошёл к возку. В открытой дверце появилась голова барина в натянутой по уши собольей шапке.

— Ты не ошибся, — сказал он Пестуну. — Это он. Пришёл по мою душу.

— Он везде рыскает, как гончая собака. — Лицо Пестуна выражало беспокойство. — Что будем делать?

— Он не должен стоять на моём пути, — помедлив, ответил барин. — Что-нибудь придумаем.

Пестун выжидательно посмотрел на барина, думая, что он скажет ещё что-то важное.

Но барин, поправляя шубу, сползшую с плеча, проговорил:

— Иди, скажи кучеру, чтоб шёл. Ехать надо.

Пестун чуть ли не вбежал в ступеньки крыльца.

Вернулся кучер, сел на козлы, и кибитка барина выехала со двора.

Глава четвёртая

Душегубство

Уже неделю Изот жил в городе, но в своих поисках не продвинулся ни на шаг. Кого бы он не спрашивал, никто не знал Василия Ивановича Отрокова. И видом не видали, и слыхом не слыхали. Швейцар, которого он расспрашивал о барине, вдруг ни с того, ни с сего стал гнать Изота от дверей гостиницы в шею, крича, что, если тот не уйдёт по добру, по здорову, то будет иметь дело с полицией. Изот отметил, что, прождав барина всю ночь у дверей заведения мадам Гороховой, не увидел его, хотя швейцар говорил, что человек, похожий на того, кого описал Изот, находится в гостинице. Тот, наверное, каким-то образом ушёл незамеченным, возможно, его кто-то предупредил, или швейцар соврал, что его нет, хотя тот был в заведении. И почему такая перемена произошла с швейцаром?. Сначала он был доброжелательно настроен к Изоту, а затем изменился до неузнаваемости. Может, его подкупили? Тогда это говорит о том, что Изот стоит на правильном пути — Отроков затаился где-то поблизости, и Изот найдёт его, дай только срок.

Как бы то ни было, но в настоящее время попытки найти барина не давали никакого результата. Изотом иногда овладевало сомнение в удаче его розысков, переходившее чуть ли не в отчаяние, надежда сменялась разочарованием, однако поисков не прекращал. Постоянно его тревожила только одна мысль — деньги подходили к концу, и надо было подумать, как жить дальше.

После Крещенья на дворе заметно потеплело, и улицы не были такими пустынными, как прежде, когда лютовал мороз. По ним резво неслись сани и возки, краснощёкие женщины, неся на коромысле вёдра с колодезей и прудов, не прятали от стужи лиц в платки, гомонливые стайки мальчишек облюбовали возвышенности и овраги и с визгом и смехом катались на салазках, рынок так и кишел праздным людом, зазывно горланили торговцы и торговки — до Масленицы и Великого поста оставались считанные дни.

Изот продолжал ходить по городу и почти у каждого прохожего выспрашивать о барине. На него стали обращать внимание, и он подумал, что может навлечь на себя беду, если так въедливо будет интересоваться Отроковым. Решив, что надо прекратить такие заметные поиски, и быть осторожней, он пошёл к рынку, где хотел купить варежки. Старые совсем продырявились, и хотя зима шла на убыль ходить с голыми руками было несподручно.

У ворот рынка он встал в сторонке и стал наблюдать за снующим взад вперёд народом, не в надежде увидеть барина, а просто убить время, потому что не знал, что делать дальше. На другой стороне въезда в рынок в худой одежонке, в облезлом овчинном кожушке, в лапоточках, постукивая нога об ногу, как воробей, подпрыгивал лядащего вида мужичок с бледным испитым лицом, протягивая красную руку каждому прохожему, прося подаяния. Ему подавали, он сопел сопливым носом и складывал медные копейки в холщёвую суму, перекинутую через плечо. Изот поглядывал на него, мужичок на Изота. Видя, что Изот не делает никаких противоправных действий в отношении мужичка, тот подпрыгал к нему и, вытирая рукой под носом, прогнусавил:

— Подай на пропитание, божий человек, христа ради. — И уткнулся синими глазами в лицо скитника.

Изот к нищим относился сердобольно, и если в кармане звякала мелочь, никогда не отказывал страдальцам.

Он порылся в кармане и протянул мужичку пятиалтынный. Мужичок внимательно посмотрел на монетку и быстро опустил её в суму, видимо, боясь, что её могут отобрать. На лице его дрогнула и растворилась мимолётная улыбка.

— Благодарствую, мил человек, — чуть ли не пропел он от радости. — Смотрю, вроде бы ты по обличью из нашенских мастей будешь, а одарил, как богач.

— Чем богат, тем и рад, — ответил Изот и уже хотел было войти в ворота за рукавицами, как словоохотливый попрошайка продолжал:

— Видать сам претерпел от жизни, поэтому и сердоболен…

— Пришлось горя хлебнуть, — вздохнул Изот и перед глазами возник сгоревший скит.

— Чай, ждёшь кого? — спросил нищий. — Смотрю торчишь у ворот с четверть часу, не прогневайся за дерзкое слово.

— Жду, — ответил Изот, хотя никого не ждал и слово вылетело у него неожиданно, чему сам удивился. И почему-то продолжил: — Жду человека в лисьей шубе, в собольей шапке, — он назвал одежду, в которой привезли в скит Отрокова, — круглого лицом, со светлыми бакенбардами до подбородка, с тростью. — Он сказал это так, с иронией, совершенно не надеясь на продолжение разговора.