— Не надо! У меня больше нет дня рождения. Я умерла с ними: мужем и сыном.

Елена Константиновна заплакала после ее слов и хотела обнять дочь, но та отстранилась. Ее глаза были сухи. Марина постарела за полмесяца лет на десять. Четкие морщины прослеживались на лбу и залегли в уголках рта. Она вдруг заметила себя в зеркале. Толстенная коса вилась светлой змеей по черному платку, накинутому на плечи. Волосы оставались такими же красивыми, как и при муже.

Степанова с минуту смотрела на себя. Затем вытащила ножницы из серванта и в три приема обрезала косу до шеи. Посмотрела на непривычное отражение. Швырнула косу и ножницы на тумбочку у трюмо. Еще немного подумала. Накинув платок на голову, вышла на улицу, не обратив никакого внимания на мороз. Дошла до квартиры Варнавиных. Постучавшись, вошла внутрь. Навстречу выбежал маленький Димка. С криком:

— Тетя Малина плисла!

Развернулся и бросился в комнату. Вышла Лидия:

— Проходи, Марина! Посиди с нами.

— Нет. Мне бы с твоим поговорить…

Варнавина обернулась в сторону комнаты:

— Леш, Марина с тобой поговорить пришла.

Замполит вышел в спортивном синем костюме и тапочках:

— Присядь, Марина!

— Нет, Алексей Михайлович, мне бы хотелось поговорить один на один. Вы не могли бы зайти?

— Когда?

— Желательно сегодня. И вообще, чем быстрее, тем лучше.

— Пошли сейчас. — Натягивая бушлат, крикнул жене: — Лид, я у Марины!

— Ладно.

Степанова прошла в комнату. Указала замполиту на диван:

— Разговор будет не из легких. Присаживайтесь…

Дождалась, когда он устроится на диване. Встала посреди комнаты и попросила:

— Отправьте меня в Афганистан. Я же прирожденный снайпер, мне Саша говорил. Это я его тренировала для соревнований. Спросите Татарникова, он скажет, как я стреляю. Он видел.

Варнавин судорожно сглотнул и потер руки, словно они замерзли. Покачал головой:

— Я не могу, Марина.

Она, не мигая, смотрела ему в лицо. Твердо произнесла:

— Можете. У вас связи в Москве и Генштабе. Мне Лида говорила. Отправьте. Я не хочу жить без него. Может хоть польза будет. Иначе однажды вытащите мое тело из петли.

Слова были сказаны спокойно и обыденно. Уставшие глаза смотрели безо всякого выражения. Замполита мороз по коже пробрал, но он попытался снова отговорить ее:

— Марина, тебе всего восемнадцать, а девушек в армию берут только в девятнадцать. Подожди годок, а за это время много воды утечет…

Она не слушала и перебила:

— Я прибавлю себе год. Все равно я выгляжу старой. Впрочем и чувствую себя тоже старой…

Варнавин понял тщетность усилий и решился:

— Надо будет проходить спецподготовку, а потом придется стрелять не по уткам, а по людям. Это страшно!

— Согласна. Лишь бы не быть здесь.

— Хорошо. Сейчас мы вместе с тобой съездим и позвоним из города в Москву. До меня дошли сведения, что формируют какое-то особое подразделение для Афганистана. Попробую устроить тебя туда, раз ты так настроена. Жаль, конечно, но я тебя тоже понимаю. Не хочу, чтоб Собинов и остальные узнали обо всем раньше времени. Они меня точно не поблагодарят…

— А машина?

— Я замполит, не забывай! Кашинцев на “Урале” увезет и командир не узнает. Только схожу переоденусь, да Лидию предупрежу. Одевайся пока. — Он встал и вдруг заметил лежавшую под зеркалом косу. Резко обернулся: — Маринка, ты что, волосы обстригла?!? Такую роскошь не пожалела?

Она безразлично поглядела на волосы:

— Зачем они мне без него? Лишняя тяжесть.

После Нового года родители провожали ее в Москву. Рядом столпились офицеры из части и двое друзей детства: Лешка и Витек. Побледневший Татарников не отрываясь смотрел ей в лицо. Его сердце разрывалось от боли. Мать плакала навзрыд, обхватив плечи дочери. Отец курил на автостанции сигарету за сигаретой и молчал. Одна Маринка была спокойна. Вполголоса утешала родителей и, чего давно не случалось, пыталась шутить. Официально она ехала служить связистом в одну из комендатур Москвы. Так она сказала родителям и в части. Правду знали только она и замполит. Варнавин помог ей поступить на службу и дал собственные рекомендации. Вдвоем они подделали подписи врачей на медицинской справке и даже печать. Она должна была пройти спецподготовку в одном из закрытых армейских подразделений, с последующей отправкой в Афганистан. Это был эксперимент.

Подошел автобус. Марина поцеловала родителей, крепко прижав их на прощание, затем подошла к офицерам. Каждого обняла и поцеловала. Лешку и Витьку погладила по щекам кончиками пальцев и вдруг притиснула каждого так, что у парней захрустели кости. Оба с трудом сдерживали слезы, они все равно предательски поблескивали в уголках глаз. Олег незаметно сунул ей в руку записку. Она зажала ее в кулаке, слегка кивнув капитану.

Подхватила чемодан с сумкой и вошла в автобус. Через минуту автостанция начала удаляться. С полминуты она еще видела офицеров, прижавшуюся к отцу мать, бегущих вслед старых приятелей. Когда город исчез, осторожно развернула записку Татарникова. В ней было всего несколько слов: “Я всегда буду ждать тебя”. Степанова слабо улыбнулась, свернула бумажку и спрятала в нагрудный карман куртки, рядом с документами.

В марте 1981 года Усама отправился в Афганистан. Он привез в страну несколько десятков бульдозеров, строительных машин и автомобилей повышенной проходимости. Больше всего моджахедов восхитил сам двадцати двухлетний богач. Он, словно простой рабочий, вместе со всеми строил укрепления, прокладывал тропы и маскировал тайные пещеры в горах. От оружия, которое ему предлагали, он отказался, сказав:

— Я добуду его в бою сам.

И добыл в ближайшем сражении. На его деньги были наняты тысячи боевиков в Пакистане, Марокко, Ливии и других странах, где желающих хоть отбавляй.

Более сорока человек вошли в его покои в Пешаваре и разместились вокруг на коврах и подушках, внимательно глядя на хозяина. Усама бен Ладен лично провожал обученных и экипированных на его деньги моджахедов в Афганистан. Им предстояло сражаться с русскими “кафирами”, вторгшимися в горную страну. Усама произнес короткую напутственную речь. Он говорил тихо, кратко и очень понятно. Даже безграмотные крестьяне поняли каждое слово.

На другой день с Мариной долго разговаривал высокий крепкий и хмурый полковник. Расспрашивал обо всем: о детстве, о родителях, о коротком замужестве, о планах. Внимательно выслушивал ответы, что-то помечал в блокноте. Маринка говорила обо всем откровенно, ничего не скрывая и офицер мгновенно это почувствовал. Полковник Бредин по долгу службы часто сталкивался с искалеченными судьбами и Маринкина боль ему была понятна. Он понял даже ее стремление воевать в Афганистане и без страха принять смерть.

Через сутки с ней говорили уже два полковника: Бредин и Горчаков. Рассказали о задуманном эксперименте: использовать подготовленных одиночек для розыска в афганских горах попавших в плен солдат и офицеров. Худощавый высокий Горчаков объяснил:

— Не скроем, что считаем вас практически смертником. Шансов выбраться из каждой передряги будет немного. Потому и засекретили эксперимент. Стоит просочиться сведениям о подобной операции и… о последствиях можно лишь догадываться. Вам придется постоянно находиться в маске и изображать мужчину. Вы красивы и ухаживания будут неминуемы. Никто не должен видеть вашего лица. Согласны участвовать на таких условиях?

Марина внимательно взглянула в лица офицеров по очереди и твердо ответила:

— Да. У меня тоже есть условие: капитан Лозовой пропал 6 декабря прошлого года. Я хочу, чтобы первым мне поручили задание отыскать его. Он был другом моего мужа. Я хочу убедиться…

Полковники переглянулись. Бредин сказал:

— Мы не возражаем, хотя по нашим сведениям, капитана угнали в Пакистан. Если вы настаиваете, пусть это станет экзаменом. За это время мы попытаемся выяснить более точно, в каком именно районе он находится. Хотя предупреждаю, шансов выжить вообще нет, если вы проберетесь через границу. Работать будете под эгидой группы “Альфа”, но подчиняетесь только нам двоим. Спецгруппу мы предупредим о вас, они поддержат легенду. Связь через рацию по спецкоду. Командирам всех бригад, соединений и частей будет дан ваш позывной. Стоит его назвать и помощь будет оказана немедленно. В ваши дела им вмешиваться не рекомендуется, но вы можете привлечь их в случае крайней необходимости. Это все на ваше усмотрение. Сдерживать вас мы не будем. Решения зависят только от вас.