В июле 1992 года “взорвалась” Абхазия. Чуть раньше пролилась первая кровь в столкновении армян и азербайджанцев в Карабахе. Практически абхазский конфликт вскоре перешел в начало первой чеченской войны.

В 1992 году Марина повела сына в четвертый класс. Ради того, чтобы проводить Сашу в школу в этот день, она приехала в деревню рано утром вместе с дочкой. Переоделась в строгий черный костюм в доме родителей. Нарядила Юлю в бардовое бархатное платье с кружевами, белые колготки и черные лакированные туфельки. Помогла одеться сыну в купленный летом костюм. Поправила воротник рубашки, со вздохом отметив, что сын уже достает ей макушкой до плеча. Расчесала черные волосы, несколько раз поцеловав сына в макушку. Он поднял голову:

— Ты чего, мам?

Она крепко прижала мальчика к себе:

— Большой стал. Еще чуть-чуть и девчонки начнут атаковать.

Саша рассмеялся и обнял ее за шею. Поцеловал в щеку:

— Лучше моей сестренки никого нет! Можешь не беспокоиться!

Тогда она не придала значения этим словам. Собрала роскошную косу в корону на затылке. Нарезала цветов в палисаднике. Капли росы сверкали под солнцем в углублениях лепестков. Легкий ветерок шевелил отдельные волоски на шее женщины, приятно обдувая. Пришлось срезать несколько георгин и для дочки. Четырехлетняя Юлия шла к школе, держась за руку матери и в голос ревела:

— Я тоже хочу портфель и в школу хочу! И цветы хочу!

Саша шел с ранцем за спиной и букетом в одной руке, второй держал сестренку за руку и уговаривал:

— Года через два и ты пойдешь в школу. Представляешь, мы вместе будем ходить! Я никому не дам обижать тебя, ведь я старший брат. А сейчас не реви! Вот подумай сама головой — парта высокая, тебя из-за нее и не увидит никто. Подрастешь, совсем другое дело!

Юля успокоилась и тут же начала “переговоры”:

— На выходные на кордон придешь?

— Конечно!

— Тогда будем в школу играть, ладно? И ты меня буквам научишь.

— Согласен.

Девочка успокоилась. Братишка собственным платком, опережая мать, стер слезинки с ее щек и погладил по голове. Прижал к себе и поцеловал в макушку на ходу. Словно взрослый сказал:

— Маленькая ты моя!

Марина удивилась и задумчиво посмотрела на приемного сына.

За два месяца Саша научил сестренку всему, что знал сам из школьной программы. Юлька упорно училась. Когда брата не было, она сама старательно читала по слогам и настойчиво заставляла мать показывать то, что незнакомо. К пяти годам она читала, писала и считала лучше многих второклассников. Братишка возился с ней каждое воскресенье. Марина удивлялась такой привязанности. Ссорились дети редко и быстрехонько мирились. Обычно Юлька подходила к брату, обнимала за шею и целовала в щеку. Мальчишка прижимал ее к себе и как взрослый говорил:

— Нельзя нам с тобой ссориться. Мы же родные.

Прошло еще два года. Они протекли тихо и незаметно. Степанова ревностно исполняла обязанности лесника, постепенно расчищая лесные завалы. Ее участок становился с каждым годом все более ухоженным. На территории появилось большое лосиное стадо. Яшка давно ушел со двора, но время от времени наведывался на кордон, чтобы “выразить признательность”. Это надо было видеть: огромный лось с великолепными рогами клал морду на плечо хрупкой женщине и вздыхал, прихватывая ее косу губами.

Юлия пошла в первый класс, но уже через месяц, по просьбе учителей и выдержав годовой экзамен по программе, перешла сначала во второй класс, а еще через месяц в третий. Саша хорошо обучил сестренку. Шестилетняя девочка училась в третьем классе, спокойно обходя в знаниях новых одноклассников.

Никто не рисковал тронуть Юлю Горчакову даже пальцем, зная горячий нрав ее брата. Александр раздался в плечах и превратился в красивого высокого мальчика с кудрявыми волосами и бархатными черными глазами, на которого заглядывались даже старшеклассницы. Но кроме сестренки для него других девчонок пока не существовало. Саша во всем поддерживал и помогал Юльке. Девочке, выросшей в лесу, было в диковинку скопление ровесников. Жизнь в деревне ей не нравилась и если бы не брат, она бы сбежала на кордон.

Теперь Марина находилась в лесу в одиночестве. Она вдруг почувствовала, как давит тишина в уши. Старалась поменьше бывать дома, проводя в объездах все время. Старую кобылу оставляла в деревне для детей. На выходной дети спешили к ней и мать была счастлива. Саша в субботу седлал лошадь, сажал сестренку. Забирался сам в седло и отправлялся на кордон, не обращая никакого внимания на погоду. Елена Константиновна пробовала сопротивляться и услышала от внука:

— Бабуля, это наша мама. Мы хотим быть с ней. В бане мы помоемся и на кордоне. Мама топила, мы знаем. Она не любит грязь. Мы с Юлькой соскучились. Если ты не станешь отпускать нас к маме, мы станем приезжать в школу с кордона, даже если для этого нам придется вставать в пять утра.

Генерал Бредин приехал неожиданно и без предупреждения. Провел его на кордон Иван Николаевич. Ушаков хмуро смотрел на гостя и практически не разговаривал. Он понял с первой минуты, что гость приехал не просто так и после его приезда дочь уедет воевать. Стояла глубокая осень. Деревья уже облетели. Холодный сырой ветер пронизывал до костей. Женщина, едва увидев начальника, мгновенно поняла: пора! Отметила про себя, что Евгений Владиславович сильно постарел. Их глаза встретились. Генерал шагнул вперед и притиснул Марину к себе:

— Здравствуй, Ясон!

Названная кличка подтвердила ее подозрения: война началась и она нужна там, в горах. Отец вернулся в деревню, генерал остался ночевать в домике лесника. Всю ночь они проговорили, сидя за столом напротив друг друга. К утру Степанова приняла решение. Не заходя в дом к родителям, на генеральской машине съездила и написала заявление об увольнении с должности лесника. Для лесничества это был удар. Лесничий попытался уговорить женщину остаться, но возникшая в дверях фигура с генеральскими погонами, спросившая:

— Марин, ты долго?

Расставила все по местам. Лесничий подписал заявление. Теперь Марине предстоял разговор с родителями…

Едва Степанова заикнулась, что вновь возвращается на военную службу, Елена Константиновна закатила скандал:

— У тебя двое детей, подумай о них!

— Я о них и думаю! Посмотрите, в магазинах есть все, а зарплаты низенькие или вообще не платят. В этом году я с трудом сумела припасти все к школе. Ситуация не стабилизируется, а ухудшается. Я возвращаюсь на военную службу, тем более, что нужна там!

Иван Николаевич тихо спросил и покосился на генерала:

— На этот раз, где война начинается, что ты потребовалась?

Дочь молчала и тогда он обернулся к генералу. В глазах засверкала с великим трудом сдерживаемая ярость:

— Может вы мне, в таком случае, скажете, Евгений Владиславович, куда собираетесь Маринку нашу заслать?

Генерал посмотрел Ушакову в глаза:

— Пока я не могу вам сказать, куда именно. Но это территория Российской Федерации. Вас устраивает такой ответ?

Иван Николаевич не выдержал и заорал:

— Нет, не устраивает! Она будет стрелять по своим, вот что означают ваши слова для меня! Хватит ей Афганистана по гроб жизни!

Марина спокойно вмешалась:

— Папа, по-моему ты решил все снова решать за меня? Не выйдет! Я нужна и я пойду. Если вы за детьми не хотите приглядеть, я найду в Москве место, где смогу их оставить на время, но диктовать условия я вам не позволю. Меня не для того учили и тренировали в свое время, чтобы я на лесном кордоне от трудностей спасалась. Решайте, я уезжаю сегодня!

Бредин обратил внимание, что Марина говорит с родителями без крика. Его поразили крепкие нервы женщины. Спокойный голос дочери подействовал на родителей. Елена Константиновна высморкалась в фартук, стерла слезы и ответила:

— Раз тебе это надо — иди! За детьми мы присмотрим…