Сеть просвистела над ухом, угрожая захлопнуться и отгородить его от мира, лишая возможности действовать. Сеш'ъяр плавно ушёл в сторону, формируя в кулаке небольшой шарик болотного цвета, расчерченный яркими всполохами чёрного и красного. Одна из вариаций "Цветка Смерти", входящего в тройку самых простых и в тоже время самых сильных заклинаний из раздела некромантии. Пальцы постепенно немели от соприкосновения с такой концентрацией магии, слившейся в структуру применяемой формулы, но мужчина уклонялся от ударов, выводил противника подальше от остальных, тем самым пытаясь хотя бы создать иллюзию безопасности для своих подопечных.

   На губах появилась циничная усмешка, против воли укрепившаяся на лице. Себя можно не обманывать. Сейчас он спасал не адептов своей Академии, не магистра и уж точно не его окружение. Сеш'ъяром двигал всего один инстинкт - защитить ребёнка, спрятавшего мордочку под крыло и вздрагивающего от особо громких криков умирающей нежити. Не смотря на ту ответственность, что возлагала на него должность директора, между собственным ребёнком и чужими детьми выбор будет вполне очевидным.

   Охотник бросился вперёд, пытаясь зацепить дракона с помощью кинжала, выуженного из-за голенища сапога. Судя по резкому запаху вербены, клинок смазан несколькими, сочетающимися друг с другом, вариациями парализующих составов, воздействующих на нервную систему. Встречаться с такими штучками уже приходилось, пусть и не в боевой обстановке. Как-то Сурин решил подшутить над ним, подсунув эту смесь. С тех пор Сеш'ъяр с опаской относится к любым хорошим поступкам со стороны рыжего библиотекаря.

   Хотя, пожалуй, стоит потом сказать Сурину спасибо за такой опыт, что помог навсегда запомнить аромат такого состава.

   Пригнувшись, уклонился в сторону, пропуская руку с клинком над ухом и выбросил сжатый кулак вперёд, попав "Цветком Смерти" точно в солнечное сплетение. упав на живот, перекатился в сторону, тем самым уйдя из-под падающего на землю тела. Уже мёртвого тела, стоит отметить. "Цветок Смерти" действует мгновенно, не оставляя даже шанса на спасение.

   Яростный крик боли пронёсся над поляной, заставив вздрогнуть всех, кто там был. Дракон поднял голову и увидел замершего на другом конце поляны мальчишку. Он держал в руках леску, тянувшуюся к середине озера, к тому островку, где спрятался Рагдэн. Дракончик упирался лапками в траву, пытаясь удержаться на месте, но петля затягивалась всё туже, оставляя уже кровавый след на тонкой, ещё нежной и не так хорошо защищённой крепкой чешуёй, шее. К тому же, его крыло как-то странно волочилось по земле, словно его чем-то успели повредить.

   Волна ярости поднялась в душе, захлестнув его с головой, отключая все возможные ограничения и хоть какие-то разумные доводы в отношении последующих действий. В груди жгло одно единственное желание - почувствовать вкус крови того, кто посмел причинить боль его сыну, превратить жизнь самоубийцы в небольшой, но очень разнообразный на пытки ад.

   Сеш'ъяр видел лишь того, кто держал конец лески. Он даже не допустил мысли о том, что мальчишка может оказаться всего лишь глупым добровольцем, польстившимся на лёгкие деньги. С того самого момента, как петля коснулась шеи его сына, этот человечишка перестал существовать в качестве жителя этого мира.

   Время остановилось. Казалось, что всё и все стоят на месте, тогда как он за пару секунд пересёк разделяющее их расстояние. Пальцы обхватили тонкую шею, сжав и приподняв над землёй. Шипение с трудом можно было разобрать, но для себя Сеш'ъяр прекрасно знал, что именно он шептал на ухо этому мелкому гадёнышу:

   - Это была твоя первая... И последняя ошибка, малыш...

   Впечатав обессилено повисшее в руках тело в ближайшее дерево, дракон отвёл свободную руку в сторону и позволил проявиться частичной трансформации, вылившейся в длинные острые когти на кончиках пальцев, вместе с рядами золотистых чешуек, сменивших привычную кожу.

   - Я не... Я не... Отпусти... те... - прохрипел придушенный мальчик, но дракон не обратил на это никакого внимания. Перед его мысленным взором стояло лицо Кораны, узнавшей, что он допустил подобное, позволил причинить боль их сыну. Пожалуй, после такого, она поступит с ним так, как должно поступить Мантикоре - убьёт. И не пожалеет об этом.

   - Я тебя отпущу, - ласковая улыбка, обратившаяся в кровожадный оскал, вызвала неестественную бледность на лице испуганного мальчика. А следом за этими словами в мягкое, незащищённое тело, вошли острые как отточенный клинок когти, вспарывая податливую плоть, выпуская кишки и сладкую, ароматную кровь.

   Раздвоенный язык скользнул по губам, пробуя на вкус изменившийся воздух, ощущая новую, металлическую нотку в нём. Ярость хищным зверем вцепилась в это, едва л не урча от удовольствия. Удовлетворение тёплой волной прошло по телу и он ослабил хватку, позволив своей добыче упасть на землю неподвижным кулём, со вспоротым животом из которого толчками продолжала вытекать кровь. Остекленевшие глаза человека с застывшим в нём выражением животного ужаса смотрели прямо на Сеш'ъяра, но того это уже не волновала.

   Гнев уходил, оставляя после себя неприятный осадок. Убийство детей не входило в список приемлемых для него поступков, но здесь увы как бы это ни было неприятно, поступить иначе дракон просто не мог. Жизнь собственного сына значила больше, чем моральные терзания, коли они вообще будут. Тряхнув головой, Сеш'ъяр разогнал остатки кровавого тумана перед глазами и с отвращением вытер измазанную кровью руку об штаны, не забыв сделать мысленную пометку сжечь или выкинуть их после возвращения в деревню. И только сделав это, он поднял голову, выискивая глазами Рагдэна.

   Мелкий обнаружился на острове, в той же позе, в какой он оставался, когда мужчина добрался до мальчишки. Дракончик сидел с отсутствующим выражением на морде и казалось совершенно не замечал того, что происходит вокруг него. По шее стекали тонкие капельки крови, начавшие постепенно подсыхать. Крыло дёргалось, но двинуть им, судя по всему, он не мог, но даже этого не замечал, уставившись куда-то вдаль и не реагируя на внешние раздражители.

   - Всё в порядке? - Рик прокашлялся, стараясь справиться с лёгким шоком. Похоже, он в первый раз видел, каким может быть дракон, когда его ребёнку угрожает опасность. Даже если противник будет не старше собственного отпрыска.

   - Кто-то пострадал? - вопросительно вскинул брови Сеш'ъяр, пряча собственное недовольство своим поведением за ледяной маской спокойствия. Беглый осмотр поляны показал, что от ракхатов осталось лишь жалкое напоминание. Несколько практикантов лежали на земле, зажимая раны от укусов, ими уже занимался Ариатар, с настолько брезгливым выражением лица, что дракон только фыркнул, качая головой. Саминэ прятала лицо за спиной полукровки, стараясь не смотреть по сторонам. Рай'шат равнодушно пожал плечами, дойдя до поваленного дерева и устроившись на нём с таким видом, словно вышел на небольшую прогулку с друзьями.

   - Жить будут, кусаться может начнут, если, конечно, не обезумят, - будничным тоном прокомментировал свою работу демон, встав и отряхнув руки. Увидев насмешливо изогнутую бровь директора, Ариатар хмыкнул и уже более спокойно ответил. - Нормально с ними всё. Так, на вкус их немного попробовали, но яд впрыснуть не успели. Кто бы мог подумать, что даже нежить побрезгует такой "пищей".

   - Хорошо, - Сеш'ъяр пропустил мимо ушей язвительные комментарии эрхана, наконец сосредоточив всё своё внимание на сыне, продолжавшем смотреть абсолютно нечитаемым и пустым взглядом в никуда. Не составило труда догадаться о чём сейчас думает Рагдэн и винить кого-то, кроме себя, за это нельзя.

   Криво усмехнувшись, он покачал головой. А ведь сам обвинял Корану в том, что она убивала на глазах сына. Только вот если у неё действительно не было выбора, то вот у самого Сеш'ъяра были варианты действий. Можно было перерезать леску или просто отшвырнуть мальчишку при помощи лёгкого оглушающего заклинания. Или бросить тот же "Цветок Смерти", вряд ли сын смог бы определить что случилось с ребёнком, в крайнем случае просто увидел бы мёртвое тело, а не его внутренности, вывалившиеся на землю.