К востоку от поляны начинались густые мангровые заросли, окаймлявшие лагуну Чунйашче. К берегам этой огромной лагуны с песчаными отмелями и островами мангров, среди которых возвышались отдельные пальмы с изодранными ветром листьями, шла маленькая узкая тропинка. Выбраться из джунглей на берег лагуны — все равно что выйти из погреба в знойную пустыню. К сожалению, у самых берегов были зыбучие пески, так что подходить к лагуне надо было по подгнившим бревнам. Они протягивались и — дальше, над водой, образуя небольшую шаткую пристань, где лежали две маленькие долбленки.
После целого дня утомительной ходьбы по джунглям мы с Мари-Клер нередко приходили на пристань и отдыхали здесь, глядя на пустынные серые волны лагуны, где некогда развевались паруса огромных лодок древних майя, лодок, поднимавших до сорока человек и беспрестанно курсировавших у побережья Кинтана-Роо между исчезнувшими теперь городами. Иногда слышался всплеск воды и на поверхности лагуны показывался вдруг крупный тарпон, или же в небо взмывали фламинго, превращаясь постепенно в черные точки. Должно быть, именно сюда приходили искать вдохновения поэты древних майя.
При дневном свете мы могли как следует рассмотреть хижину, где висели наши гамаки. Она была без стен, ее окружал лишь невысокий частокол, чтобы сюда со двора Камы не заходили куры и свиньи. В одном ее конце стоял грубо сколоченный стол с тремя крестами — алтарь богов Чан-Санта-Круса. Здесь раз в году останавливалась процессия на пути из Чумпома в Тулум.
Прямо позади дома Камы сквозь кроны деревьев виднелась большая пирамида, которую я осматривал во время первого путешествия. Эту пирамиду открыла экспедиция Мейзона — Спиндена в 1926 году, а в тридцатых годах ее видел с воздуха Чарлз Линдберг. От Коба-Камы я узнал, что со времени моего отъезда сюда не раз наведывались иностранцы из кемпинга рыболовов у Бока-де-Пайла. Это известие меня немного огорчило, так как я считал руины в некотором роде своей собственностью.
С 1926 года, со времени экспедиции Герберта Спиндена, здесь не побывал ни один археолог, так что я счел своим долгом сделать точные обмеры храмов и других строений. Это казалось мне делом совсем нетрудным, так как в первый приезд я заметил здесь всего с полдюжины построек. Однако тогда я просто не подозревал, так же как и те, кто был тут после меня, что могут скрывать здешние джунгли. Чунйашче превзошел мои самые смелые мечты. Когда десять дней спустя мы уходили отсюда, нами было открыто не меньше ста восьми храмов, пирамид, насыпей, дворцов. Все эти постройки скрывались в джунглях целые века. По всей вероятности, Чунйашче был крупнейшим городом Кинтана-Роо, древним центром приморской культуры майя. По размерам он значительно превосходил Тулум. Город раскинулся на многие мили вокруг высокой пирамиды, которую видел с самолета Линдберг.
Вместе с Мари-Клер и Коба-Камой я целых десять дней прочесывал джунгли, возвращаясь каждый вечер с новыми планами построек, которые нам с трудом удавалось обнаружить среди густой листвы. Даже Коба-Каму, всю жизнь прожившего в Чунйашче, поразило количество открытых нами зданий. Он и не подозревал, что живет на территории огромного города.
Поиски наши были нелегкими, так как вокруг лагуны был очень сырой, густой и высокий лес. Лианы сплошь оплетали гигантские сейбы, огромные веерные пальмы и множество других деревьев разной высоты, от сравнительно небольшой саподильи до исполинской краснокорой смоковницы. Густой подлесок представлял собой сплошную смесь кустарников и огромных папоротников. Говорят, густота джунглей определяется «на футы». Например, в «десятифутовых» джунглях нельзя заметить даже очень крупный предмет на расстоянии больше десяти футов. Джунгли вокруг Чунйашче были «четырехфутовые», они казались непроницаемым занавесом, разрисованным кистью Гогена. Часто, находясь в нескольких ярдах от крупного храма или пирамиды, мы даже не подозревали о их существовании.
Обмер я начал с высокой пирамиды, которую видел Линдберг и участники экспедиции Мейзона — Спиндена. Она достигала в высоту шестидесяти двух футов, поднимаясь на пятьдесят четыре фута над гигантской платформой. Разглядывая фотографии этой пирамиды, сделанные Грегором Мейзоном тридцать пять лет назад, мы сначала просто не могли ее узнать, так как с тех пор совершенно разрушились стены храма на ее вершине. Я снова обозревал с пирамиды лагуны и джунгли, но деревья стояли здесь настолько плотно, что даже с такой высоты нельзя было разглядеть ни одной постройки.
Исследуя основание пирамиды в поисках обломков скульптур, мы сделали свое первое открытие. Гигантская платформа, на которой возвели эту пирамиду, тянулась на пятьдесят ярдов к югу от основания крутой лестницы, ведущей к вершине пирамиды. Продвигаясь вдоль края платформы, мы тщательно ее измерили, а затем приступили к осмотру всей ее поверхности. Там, к нашему изумлению, среди густой зелени стояли шесть маленьких прямоугольных строений вроде часовен. Стены их были совсем глухими, и только с одной стороны виднелся низкий дверной проем. Едва ли в таких маленьких постройках мог поместиться человек, скорее всего они были предназначены для идолов. Хотя часовни располагались совсем неподалеку друг от друга, а также и от главной пирамиды, растительность кругом была такая густая, что ни от одной часовни нельзя было разглядеть ни пирамиду, ни любые другие строения на платформе. Поиски развалин похожи на игру в жмурки с мачете в вытянутой руке, и часто именно скрежет металла о камень прежде всего возвещает о том, что перед вами какая-то постройка.
С западной стороны платформа заканчивалась гигантскими ступенями, напоминающими каменные скамьи древнего амфитеатра. Под прямым углом к ним примыкали такие же ряды ступеней, а дальше тянулась стена.
Сразу же за пирамидой мы обнаружили насыпь высотой в четыре фута и шириной в шесть. Она шла через джунгли на многие сотни ярдов. Должно быть, это была сак-бе (дорога древних майя). На Юкатане майя прокладывали много таких дорог, в сущности представлявших собой пешеходную тропу, так как животных для упряжи у майя не было. Видимо, эта сак-бе вела к Тулуму. Может быть, в древности дороги связывали все города и поселки некогда плотно населенного восточного побережья Юкатана.
Так же как у инков в Перу и у древних римлян, дорожная система майя считается одной из лучших в мире. Города внутреннего Юкатана — Ушмаль, Кабах, Сайиль — были связаны между собой сетью сак-бе. Следов же дорог, идущих вдоль берега Кинтана-Роо, мне еще ни разу не удалось заметить. Скорее всего майя предпочитали более удобную морскую связь.
К западу от главной пирамиды нам встретилось еще несколько обширных платформ, сложенных из крупных, хорошо пригнанных друг к другу каменных глыб. На каждой платформе мы нашли такие же маленькие строения, как и на первой. На самой крупной платформе возвышался «розовый дворец» — прямоугольное здание с розовой штукатуркой, которое я видел во время первого путешествия и которое Грегори Мейзон назвал Эль-Сентро (центр).
«Розовый дворец» стоял на конце заросшей высокими деревьями прямоугольной платформы высотой двенадцать футов. Подняться на нее можно было по огромной лестнице. Вход во дворец обрамляли колонны, внутри было три небольших комнаты, а вокруг галерея. Коба-Кама обратил наше внимание на провал в ступенях платформы. Я зажег спичку и поднес ее к отверстию. В глубине отверстие расширялось, и я готов был спуститься туда, однако Кама крикнул, чтобы я этого не делал, ведь там может быть полно змей. С минуту я колебался, а потом все же стал осторожно спускаться. Некоторое время мои ноги болтались в воздухе, но вскоре коснулись земли. Я стоял в непроглядной тьме, пока мне не удалось наконец зажечь еще одну спичку. Бледное пламя осветило низкий узкий коридор с типичным сводом майя. Он тянулся под платформой, теряясь в темноте. Когда спичка стала гаснуть, я заметил, как что-то прошмыгнуло по стене, а потом сверху донесся голос Мари-Клер, умолявшей меня вылезать обратно. Упираясь коленями в стенки коридора, я выбрался через узкое отверстие наружу и снова оказался в зеленом полумраке леса.