Все, что у меня еще осталось, я спрятал на груди, чтобы хлеб согрелся и подсох на моей горячей коже.

Потом попил воды из фляжки, запивая эту мерзкую смесь из размокшего хлеба, затем наполнил емкость доверху водой из озера, словно зная, что обратно уже не вернусь.

Причем сделал это довольно своеобразно: пятился спиной к воде, не отводя глаз от дыры, наклонился, не глядя, сунул руку с фляжкой назад, а потом так же взял обратно, взболтнув перед ухом, проверяя, действительно ли она наполнилась доверху.

Если бы кто-то мог видеть меня со стороны, наверняка решил, что я исполняю какой-то религиозный обряд, а вверху стоит статуэтка моего божка. Только увидеть меня никто не мог, слишком темно, только холодное лезвие моего меча светилось неровным светом.

Я вернулся к стене, повесил фляжку на ремень.

Вряд ли стоило это делать, поскольку я из-за этого становился толще, но по-другому ее легко потерять или разбить.

Теперь требовалось исполнить самое трудное. Убрать меч в ножны. Из-за этого оказаться сразу же в темноте. Допрыгнуть и зацепиться за край дыры, подтянуться и залезть.

Это было тяжело, мои руки отказывались загнать меч в ножны. Сначала мне пришлось себя долго уговаривать, чтобы усилием воли загнать проснувшийся во мне дикий страх перед темнотой. Когда мои руки меня послушались, я забросил меч в ножны. Синий мерцающий свет исчез.

И тут же прыгнул в темноту, отчаянно маша руками, чтобы ухватиться за что-нибудь. Первая попытка оказалась неудачной — больно приложился лбом к камню и отбил руки. Вторая и третья стали повторами первой, на лбу набухла шишка, которая прорвалась, и по лицу побежала струйка крови.

Если бы я не был уже в отчаянии, то точно бы пришел в это состояние. Долго прыгал, уже ни на то не надеясь и даже понимая, зачем это делаю, пока не зацепился за что-то, подтянулся, лег на камень и закрыл глаза в полнейшем изнеможении.

Радости не было никакой, как и ощущения победы, голова болела, по лицу текла кровь. Ноги и руки дрожали, хриплое дыхание рвалось из груди. Единственное, что хорошо было в моем состоянии — страх пропал. Его заменило отчаяние. Безразличие. Ощущение пришедшей смерти, которая стояла где-то за моей спиной, терпеливо дожидаясь, пока я перепробую все варианты и на этом успокоюсь. Тогда она тихо прижмет меня к своей груди, нежно поцелует, высасывая душу и уйдет, оставив лежать на камнях мертвое тело.

Может для того чтобы не доставить ей такого удовольствия, даже не отдохнув, едва переведя дух, я вновь пошел куда-то в темноту, вытащив меч и протянув его вперед.

Шел мрачно, глядя себе под ноги, чтобы не споткнуться — все равно впереди ничего нельзя было разглядеть.

Ход оказался довольно высоким, стены были неровными, иногда расширяясь на пару метров, но после этого снова сближаясь. Скоро он вывел меня в большой зал, я прошел по нему вдоль стены в поисках продолжения и нашел широкую арку, похожую на огромный туннель. Потом и этот ход снова сузился, и я вышел в огромный зал, где долго бродил, боясь пропустить выход, затем пошел дальше.

Я шел и шел, уже не веря в то, что эта пещера когда-нибудь закончится.

У меня и раньше было немного шансов выжить, а теперь их с каждым шагом становилось все меньше и меньше. Я просто ощущал холодной с вздыбившимися волосками кожей, как исчезает во мне надежда, уступая место отчаянию.

Скоро у меня возникло стойкое ощущение, что все ходы ведут меня куда-то вниз, и с каждым шагом я все больше удаляюсь от поверхности, а значит, вряд ли еще когда-нибудь увижу багровый свет родного светила.

Будущее мне представлялось мрачной каменной ямой, куда я упаду, переломаю себе ноги и руки, там я буду умирать в стонах и собственной рвоте.

Остановиться мне не давала нелепая проснувшаяся во мне гордыня, поэтому я двигался дальше и дальше, несмотря на остро ощущающуюся усталость.

Я знал, что умру, и старался это оттянуть, хоть и не понимал зачем.

Для меня смерть всегда была связана с болезнью — человек лежит и медленно умирает. А если не лежит — значит не умирает. Поэтому я собирался идти до тех пор, пока не откажут ноги, и не упаду.

— Зачем вы это сделали? — спросил Костя, вслушиваясь в затухающий крик своего друга. Наджеса подтолкнул демон, его друг нелепо замахал руками, потом покатился вниз по краю воронки сорвался и полетел куда-то вниз — в бархатную жуткую темноту, оставив после себя только бьющееся об стены эхо.

— Желаешь оказаться вместе с ним? — ухмыльнулся коротышка, и демон, стоявший сбоку, повинуясь знаку, шевельнулся и плавно перетек юноше за спину. — Ему сейчас как никогда потребуется твоя дружба.

— Какие там шансы выжить? — спросил Костик, почему-то совсем не боясь, только мрачно покосился на демона. Если придется драться, он готов, уже дрался, как-нибудь справится, а не справится — значит такова его судьба.

— Почти никаких, — признался Берг. — Темно, страшно, если выход на поверхность — неизвестно. Так как?

— Я подожду момента, чтобы отомстить за Наджеса, — решил Костик. — Считаю это сейчас лучшим решением.

— Хорошо, а главное — понятно, иномирец, — Берг хлопнул Костю по плечу. — Постараюсь отныне не поворачиваться к тебе спиной. Пошли к королеве, выслушаем, что она скажет. Как ты думаешь, ее заинтересует исчезновение ее ученика?

— Не уверен, — горько выдохнул юноша, вглядываясь вниз в глубину воронки и прислушиваясь. Ни крика, ни звука — только стук падающих капель. Наджес вероятнее всего разбился. — По-моему люди для вас мусор, который после использования нужно выбрасывать. Разовая посуда, или нечто подобное.

— Не знаю, о чем сейчас говорил, но ты ошибаешься, человек, — Берг еще немного постоял у воронки, тоже вглядываясь вниз и вслушиваясь, потом пожал плечами. — Поверь, мы достаточно прагматичны, чтобы не выбрасывать то, что еще может пригодиться.

— Зачем же сбросили вниз моего друга?

— Идем. Возможно, после объяснений ее величеству ты поймешь мои действия. А повторять для меня утомительно. Или все-таки отправишься вниз?

— Послушаем королеву, — согласно кивнул Костя. — А вдруг я неправильно выбрал объект для своей ненависти. Если это ее приказание, то мстить нужно ей.

— Вот это правильно! — Берг еще раз ударил его по плечу, да так, что юноша едва не свалился вниз, он быстро сделал несколько шагов в сторону под насмешливым взглядом демона. — Госпожа любит врагов, без нее ей становится скучно. Правда, ее недруги долго не живут, но это же тебя не пугает?

— Не пугает, — Костя вздохнул. Внутри у него все дрожало от страха, он легко представил, как месте Наджеса оказывается сам. Темнота, страх, медленная смерть от голода. — Но требует осторожности.

Ведьма лежала с закрытыми глазами, закутавшись в одеяло, рядом с ней сидел демон, он находится настороже и в полной боевой готовности.

Второй демон опустился на сухую глину рядом с королевой ночи, прикрывая ее от нападения с другой стороны, и прикрыл глаза. Берг сел у стены, куда не попадал свет, светящий шар над его плечом потух.

Костик сполз на глину рядом с входным лазом, в том самом месте, где не так давно лежал и думал, что умирает от ран, которые ему нанесла нечисть.

— Где еще один ученик? — королева даже не шевельнулась, капюшон плаща закрывал ей голову, поэтому она ничего видеть не могла. Но как-то узнала, что они пришли в меньшем составе. Похоже, у нее был хорошо развит слух.

Костя записал себе в память и это, требующее разъяснения. Конечно, он переживал, но пока ничего не мог сделать, сам находился на волоске от гибели. Впрочем, в этом мире каждый его шаг был по-своему опасен. — Что-то случилось?

— Мы обследовали пещеру, — коротышка говорил сонным голосом, казалось он уже засыпал. — Единственный путь, который куда-то вел, был только вниз, там оказалось что-то вроде небольшой полости, которую вымыла вода, сбегающая сверху. Глубина неизвестна, но внизу по всем приметам должно находиться подземное озеро. Я отправил ученика туда, чтобы он исследовал эту полость в земле и постарался найти выход.