А еще ушибы. Их очень много. Он пролетел десяток метров от удара нечисти и упал на ствол дерева. И не важно, что тот уже сгнил. Удар оказался настолько мощным, что он даже потерял сознание.

Наверняка его внутренние органы находятся в ужасном состоянии, только не узнать это никак. Рентгена нет, как и врачей!

Костя открыл глаза, бледный рассвет вместе с пронизывающим туманом вползал в пещеру. Если судить по звукам дождь уже закончился, капли еще капали, срываясь с листвы и падая на скалу, но мерный шум от тянущихся с небес струй исчез. Слышались странные птичьи крики в лесу. Впрочем, откуда ему знать, как кричат здесь птицы? Может быть такие звуки издают хищные звери?

Он пошевелился и негромко простонал — не потому что было больно — за ночь боль немного ушла, стала более терпимой, а для того, чтобы привлечь к себе внимание Никиты. Очень хотелось пить, да и перекусить вчерашним супчиком тоже был не прочь.

Но никто на его протяжный и хриплый стон не отозвался, пришлось юноше окончательно приходить в себя, чтобы осмотреть пещеру. Ему не понравилось то, что он увидел. Пещера была пуста — никого в ней не было. Мальчик ушел, может быть еще вчера ночью, сразу после того, как закончился дождь, а может и утром.

Костя заволновался.

Если Никита ушел, не дожидаясь, когда он умрет, то ему все придется делать самому, а это неприятно и больно. Но так или иначе придется шевелиться. Он посмотрел на костер, зола выглядела холодной и серой, в ней не тлело ни одного уголька.

Разжечь костер, не имея зажигалки и спичек, для него было невыполнимой задачей. Он, конечно, видел, как ловко Никита управляется с кресалом и трутом, но одно дело наблюдать, и совсем другое самому извлекать огонь. К тому же, мальчишка ничего ему не оставил, кроме котелка, на дне которого плескалась бурая неприятно пахнущая жижица — вчерашний суп, который он ел с таким восторгом.

Костик с трудом дотянулся до котелка и выпил всю жидкость из него, пытаясь понять, почему эта гадость так понравилась ему вчера.

Вкус мерзкий, труднопереносимый, единственное, что могло как-то оправдать супчик, так это наличие в нем лекарственных трав. К тому же на дне обнаружился кусок мяса, которое на вкус оказалось жестким, напоминающим пересоленную подметку.

После пары неудачных попыток его разгрызть и потерпев при этом неудачу, юноша бросил его обратно в котелок и задумался над тем, что делать дальше.

Удалось выжить — это хорошо. Если ничего больше не произойдет, то он вероятнее всего поправится. Температура спала, ребра хоть и побаливали, но если их как следует перетянуть эластичным бинтом, или хотя бы обычной тряпкой, то вполне сможет двигаться.

Он еще раз осмотрел ту часть пещеры, в которую падал бледный свет — Никиты точно не было, как и его вещей. Следовательно…

Костик вздохнул и полез наружу, если хочет жить и дальше, нужно найти свой мешок, в котором имелась кое-какая еда. Собрать оружие, хотя бы тот же меч, который он воткнул в ногу чудища, а после этого что-нибудь придумается.

Пока все плохо. Хорошо только одно — он живой. Только хорошо ли?

Кто не умрет сегодня, тому придется умирать завтра — так гласит старая поговорка.

После этих оптимистичных слов сказанных в пол голоса, Костя полез из пещеры, почему-то выбрался на этот раз без особых проблем — то ли за ночь похудел, то ли дыра расширилась.

Серый туман клубился в лесу, выползая языками из-за деревьев, опускался сверху со скалы, закрывая все непроницаемой пеленой.

Костик вздохнул, он не помнил, как добирался сюда к пещере. Ему было плохо, кружилась голова, к тому же спешил за Никитой — и главным для него было не запомнить путь, а не потеряться в лесу. Но как найти поляну сейчас?

Откуда-то вспомнилось, мальчик сказал, что скала находится примерно в сотне шагов от места боя. А значит, если отсчитать сто шагов в одну сторону, а потом двигаться по кругу, в центре которого окажется эта скала, то место схватки обязательно найдется.

Мысль очень правильная, только вокруг был лес, в нем по прямой линии идти не получится, мешают деревья и кусты, поэтому нужно идти либо по следам, либо по наитию.

Следов не разберешь, выходит, как повезет.

Костя зашагал вперед, стараясь держаться тех мест, где замечал сорванный с подстилки фиолетовый мох, это явно были человеческие следы, звери за собой такого не оставляют. Возможно, действительно его вело наитие или просто повезло, но скоро он услышал яростные хриплые крики птиц. А когда раздвинул колючие ветки огромного куста, то увидел знакомую поляну, на которой довольно крупные птицы — каждая из которых была с половину его роста — завтракали огромным трупом чудовища.

Птицы были вполне крепкими, покрытыми крепкими перьями и совсем не походили на грифов с голой морщинистой шеей.

Клювы крепкие, острые и длинные — таким орудием легко пробить дыру в любом черепе. Глаза темные, головы крупные с хохолками как у попугаев.

Костик поднял какую-то гнилую, ломающуюся в руках палку и с громким криком выскочил на поляну, надеясь напугать трупоедов. На него никто не обратил внимания — ни одна из птиц — а их сидело на трупе больше десятка — даже не вздрогнула, не замахала крыльями. Недоуменно взглянула на него только одна и при этом зловеще щелкнула клювом, видимо прикидывая, каким он будет на вкус.

Желание пугать птиц после того как он увидел этот огромный инструмент для пробивания черепов, куда-то пропало. Костя, выставив перед собой палку, прошел краем поляны, стараясь больше быть незаметным, чем грозным.

Мешок нашелся в кустах, он на него наткнулся совершенно, случайно, как тот там оказался, вспомнить не удалось.

Из него юноша тут же вытащил нож и уже более уверенно зашагал к пещере, неожиданно сообразив, что до деревни он без Никиты не дойдет, потому что дороги не знает.

Птицы по-прежнему не обращали на него внимания, но на всякий случай Костик снова их обошел по большому кругу.

О мече, который по-прежнему торчал в ноге великана, он и не помышлял, как и о сломанном копье. Риск показался ему слишком велик, эти птицы похоже его не боялись, и каждая весила, если судить по внешнему виду, столько же, сколько он, а значит победа останется за ними, хотя бы потому что их больше.

«В крайнем случае копье сделаю из ножа и какой-нибудь палки, — решил Костя, двигаясь по мокрой земле. — Это не очень трудно…»

Дождь ночью потрудился на славу, мох и без этого был наполнен влагой, а теперь из него вверх брызгали целые фонтаны воды. Хорошо еще, что сапоги нашлись рядом с мешком, а то ноги совсем уже заледенели. Правда, внутри хлюпало, но это не могло испортить его настроения.

Костя старательно думал о своем будущем, особенно тогда, когда боль в ребрах немного стихала. Идти было не очень приятно, слабость никуда не исчезла, а так и таилась внутри него, от нее на лбу выступал крупными каплями пот, и кружилась голова.

Он решил, что Никита наверняка побежал в деревню, чтобы рассказать, как была побеждена нечисть. Мужики его выслушают и останутся.

Хотя, с его точки зрения уходить все равно нужно. Где один великан, там и другой, а убить их почти невозможно. Ему просто повезло в этой схватке, второй раз это не случиться.

А если оставаться, то следует вызывать стражу из города, пусть те воюют.

У них, наверняка, и оружие получше, да и сражаться умеют. К тому же их много, забросают великанов стрелами и дротиками издалека, а потом добьют копьями и мечами. Или как-то иначе, в любом случае это больше не его дело. Он не из этого мира, ему бы просто выжить, а не строить из себя героя. К тому же и возможностей для этого никаких — вон как все тело болит!

До пещеры Костя добрался без особых проблем, внутри по-прежнему было тихо, пусто и тепло.

Протиснулся в лаз на этот раз с трудом, но хоть не упал вниз, а спустился осторожно, цепляясь руками. Когда схлынул адреналин от дороги и испытанного страха, сразу разболелось все. Ребра заныли так, что стало трудно дышать. Вдох получался короткий и очень болезненный.