— Если бы я знал, в чем дело… — я прикусил кулак, чтобы боль в руке ослабила мою тоску. — Объяснять долго, да и сам всего не знаю, могу только догадываться. Просто так совпало. Возможно, дело в том, что он очень любил мою мать, а она умерла, рожая меня.

Он бы сразу меня убил, да обещал деду моему, давно покойному, что даст мне шанс на выживание. Это я знаю от дяди, он мне рассказывал. Вчера как раз исполнилось семнадцать лет, как умерла мать, а значит его обещание потеряло силу. К тому же не любил он меня и никогда и не считал своим сыном Выродок — так меня называли в семье.

— Поздравляю.

— С чем? С тем, что меня все называли выродком?

— Нет, что ты, — Денис дотянулся и положил мне руку на плечо. — Поздравляю тебя с днем рождения, мне тоже месяц назад семнадцать исполнилось…

— Извини, забыл, что между нами всего месяц, — я заерзал, ища такое положение, где доски не будут больно врезаться в ребра. — Я тебя тоже поздравляю.

— Мы с тобой редко встречались после того, как выросли, жили в разных районах, да и компании у нас были разными, но я помню, как ты меня защищал. До сих пор драчуны обходят меня стороной, и это твоя заслуга.

— Ты же мне брат, пусть и молочный, я не мог позволить, чтобы над тобой издевалась всякая шваль. А встречаться мы просто не могли, отец мой не очень-то это приветствовал, да и гоняли меня на плацу целый день. Но жизнь всегда справедлива, теперь мы снова встретились и опять на равных, как раньше…

— Ага, нам обоим одинаково не повезло, — отозвался из темноты Денис. Я знал, что сейчас он улыбается, у него замечательная улыбка, от которой становится тепло и приятно на сердце. — Но мы попробуем найти свое место в этом мире, поэтому завтра отправимся покорять другие края.

— Я не знаю, может тебе не стоит никуда уходить? Тебя-то из города никто не гонит…

— Гонит, не гонит — какая разница? — вздохнул брат. — Жить все равно негде. Можно конечно попроситься к кому-нибудь в ученики, но вряд ли меня хоть кто-нибудь возьмет. У меня не очень хорошая слава в нашем районе, а в других меня никто не знает.

— Какая слава?

— Тебе лучше этого не знать. Про маму говорили разное, потом так же стали говорить обо мне. Уйдем из города вместе, может действительно где-то есть место в этом мире, где нас ждут…

— Это уж вряд ли, не верю в это, — я вздохнул. — Если здесь в городе, в котором родились, стали для всех чужими, то за воротами будет еще хуже.

— И все-таки к моей тетке лучше не ходить.

— Что ты заладил одно и то же? У нас выхода нет, нам нужен приют за городом хотя бы на пару дней, чтобы обвыкнуть. Что тебя в ней не устраивает? Неужели она хуже всех твоих родственничков, которые тебя выбросили из дома?

— Ведьма она — настоящая, потомственная. Никогда не стоит связываться с чародейками, еще заколдует нас, превратит в своих рабов, или сделает что-нибудь похуже…

— А что может быть хуже?

— Обратит в крыс, или жаб, или кого-то еще. Кто знает этих колдуний? Они людскому миру неподвластны, мысли и желания их нам неизвестны, живут не так, как все …

— Ладно… — я снова заворочался, ища удобное для усталых боков положение, но похоже на этой лавке его просто не существовало. — Но ты же все равно именно о ней вспомнил, когда беда пришла…

— Я же говорил, она звала меня к себе, а мама сказала, пойдешь только тогда, когда все будут против тебя, и она поможет.

— Так в чем же дело? Сейчас именно такой случай — все против нас!

— Я вот сейчас думаю, а не она ли все это подстроила?

— Что именно?

— Ну… то, что родственники пришли и отобрали у меня дом. Кстати, давай, завтра к ним заглянем — раз выгнали, пусть хлеб дают нам на дорогу.

— Мысль хорошая, а ты свою тетку видел на этой неделе в городе?

— Нет, она как уехала пять лет назад, так мы больше и не встречались.

— Почему же ты думаешь, что это она все устроила?

— Да как-то странно складывается у тебя и у меня — словно кто-то подталкивает нас к тому, чтобы мы ушли…

— Если ее в городе не было, то это невозможно сделать даже магам.

— Я же сказал, ведьма она самая настоящая. И не только от болезней лечит, но ворожит, порчу наводит, любовные привороты устраивает и все такое, что им положено делать. Кто ее знает, может что наколдовала издалека?

— Ты ее видел десять лет назад, и было тебе тогда семь лет, она давно тебя забыла, — я снова заворочался. Нет, не привык спать на жестком ложе, хоть и понимаю, для воина это пустяк — надо привыкать. — Просто так складываются обстоятельства.

— Не знаю, как-то неправильно все.

— Давай спать, — вздохнул я, вглядываясь в темноту. Правда, она не была темной, а наполненной красным свечением, в очаге еще тлели угли. Получалась странная смесь черного бархата мрака с красным сафьяном огня. — Где интересно столько всего наслушался о колдунах, ведьмах и волшебниках?

— У меня много родни волшебством занимается, это у нас фамильное.

— У каждого своя судьба, а ведет она себя по-разному, то затаится и ничего не делает, то в один год такого наворотит, что вся предыдущая жизнь глупой покажется. Это отец рассказывал, правда, не мне, а братьям. Вот у нас как раз такой момент, и тетка твоя ни при чем. А если она настоящая ведьма и сможет тебя научить магии, то мы тем более должны к ней идти. В этом мире выживает только тот, у кого есть сила. Я умею драться, а если к этому прибавить еще и какие-то магические способности, пусть и слабые, то мы сможем много достигнуть — даже королями стать. Слышал от ветеранов стражи о таких случаях…

— У меня нет магических способностей.

— Может, ведьма чему научит? Ладно, отныне мы бродяги, нам все равно куда идти…

— Это точно. А тетка живет в деревне возле гор, верст пятьдесят будет. Я мало что помню из детства, но, кажется, ехали мы на телеге два дня…

— Значит, пешком столько же, припасов надо набирать на это время.

— Попрошу пару караваев у родственников, больше-то все равно не дадут, если экономить, то хватит.

— И я кое-кого поспрашиваю, без еды не останемся, да и трактирщик обещал, сказал, завтра приходи, только не с парадного входа…

— Что это? — Денис неожиданно напрягся. — Ты слышал?

— А что должен был услышать?

Я прислушался и ничего не услышал — зато увидел, хоть это было невозможно. По улице мимо трактира проходила какая-то большая группа людей, один из них то ли стонал, то ли хныкал. Сердце у меня сжалось, повеяло холодом от дверей и окон, словно на улице стояла зима, а не лето. Кто-то остановился у стены рядом со мной.

— Чуешь? — снова подал голос Денис.

Я не понял, почему он об этом так спрашивает. Унюхать что-либо через плотную каменную кладку невозможно, да и окна накрепко закрыты ставнями, ни один запах внутрь не попадет. Впрочем, он мог действительно что-то почуять, у него был замечательный нюх, меня это даже одно время удивляло, потом привык.

— Нормальные люди в этом время не ходят, боятся же все. Думаешь, нечисть?

— Прошу тебя, тише… — У меня на сердце стало тяжело, возникло ощущение, что там за стенами стояло самое настоящее зло, которое только и ждет того, что мы его заметим, поэтому прошептал. — Это мимо трактира идет беда, и закрытые двери ей не помеха. Молчи, если хочешь жить.

Я почувствовал, как кто-то тихо дышит за стеной, взгляд словно проникал оттуда через каменную кладку из огромных валунов, мне казалось, что этот некто видит меня. Самое страшное было в том, что и я видел его — около стены стоял невысокий коренастый человечек в коричневом шерстяном плаще, с капюшоном надвинутым на лицо.

Он вполне мог оказаться нечистью.

А в таких плащах только богатые ходят, лицо разглядеть не удавалось, его скрывала темнота. Луна еще не поднялась к верху небосклона. Возможно, мне просто показалось? Как можно что-то увидеть сквозь стену? Да еще разглядеть лицо под надвинутым капюшоном, которое точно было каким-то неправильным. Что-то в нем было не так. Длинные острые уши? Глаза? Зубы?