Костик глянул вдоль дороги и увидел серую золу костра, рядом кто-то лежал, закутавшись в одеяло, вероятно один из охранников, второго нигде не было видно, наверно в деревню пошел за завтраком. А вот ему никто ничего не принесет. Даже в голову никому не придет, что он тоже хочет есть.

По ощущениям было еще рано, может, часов пять — хотя какие ощущения могут быть в чужом мире?

— Охрана… — язвительно протянул юноша и пошел к колодцу. — На таких сторожей понадейся и точно до утра не доживешь.

Вода, как и вчера была мутной и ледяной, он разделся, облился из деревянного ведра, громко заорав от неожиданности, потом сразу, чтобы согреться, начал работать с копьем так, как его учили в спортзале. Попрыгав примерно с полчаса, а может и больше, он согрелся, поймал наконец-то тот ритм, который требовался, а заодно и выяснил все возможности им сделанного копья.

Они оказались небольшими, бросать его можно было, но вероятность того, что металлический штырь пробьет чье-то сердце, оказалась небольшой — несмотря на то, что он вчера его точил весь вечер, оно все равно оставалось тупым.

Можно было кого-то ударить оглоблей по голове как дубиной — в общем, пользы от такого оружия совсем немного.

Он же не богатырь русский, да и мелковата она для богатырского замаха, диаметр примерно пять сантиметров, и не копье и не дубина — так что-то среднее…

Он еще раз облился водой и пошел к сторожам, надеясь выпросить у них кусочек хлеба. Есть ему уже хотелось так, словно голодал не одну неделю, мышцам требовалось восполнение потраченной вчера энергии на работу в кузне.…

— Эй, охрана! — крикнул Костя издалека, чтобы не дай бог не напугать незадачливого сторожа — еще спросонья не поймет, кто подходит, возьмет, да пустит стрелу из лука. Хорошо если промахнется, а вдруг попадет?

Охранник даже не пошевелился, юноша бросил взгляд на деревенскую улицу начинающуюся метрах в двухстах от костра и увидел фигурки людей, идущих сюда.

Впереди шагал староста, энергично размахивая руками, рядом Лог и кузнец, за ними вдоль забора кралась стайка любопытных ребятишек, а еще дальше шла толпа мужиков.

Чем-то не понравилась Костику это шествие, поэтому он ближе к костру подходить не стал, сел на упавший со скалы камень и стал ждать дальнейшего развития событий.

Староста, увидев его, нахмурился, что-то бросил спешащему рядом кузнецу, и тот мрачно кивнул головой в ответ. Юноша будто сам услышал состоявшийся диалог, хоть с такого расстояния это было невозможно.

— Ты видишь, какой живучий этот пришлый, ничего ему не делается. Любого другого бы из дома утащили и сожрали, а его не тронули.

— Живучий гад, — подтвердил угрюмым кивком кузнец. — Я еще вчера это понял.

Староста закричал издалека сторожу, чтобы их встречал, тоже должно быть опасался, что с перепуга в него стрелу пустит, но тот даже не пошевелился.

Юноша понял, что его чутье на неприятности и на этот раз не подвело, с охранником действительно что-то не так.

Хорошо, что он не стал подходить ближе, в тягучей пыли остаются все следы, особенно сейчас, когда она влажная от выпавшей утренней росы. Это здесь на каменистой почве возле скалы ничего не остается, а там возле костра все видно, и кто подходил, и куда уходил.

Ефим подошел к костру, толкнул ногой сторожа, потом наклонился над ним.

Даже от скалы Костик увидел, как побелело его лицо, а остальные мужики испуганно отшатнулись назад.

Глава пятая

Я вздохнул, сегодняшний день крутился перед глазами: отец, его лицо, огромный кулак, пахнущий потом, арбалет с серебряным болтом воткнувшийся в стену…

— О чем с тобой говорил трактирщик? — прервал мое раздумье Денис своим вопросом, вытягиваясь на лавке. — Рассказал что-то важное?

— Отец предупредил всех трактирщиков, чтобы никто не давал мне приют. Приказал стражам в случае, если меня увидят шатающимся в городе через два дня, которые он мне дал для того, чтобы я убрался отсюда, хватать, тащить на площадь и пороть до полусмерти. Так что отныне все против меня, никто помогать не станет, а на работу не возьмут даже те, кто раньше ко мне неплохо относился. Ни один в здравом уме человек с моим отцом ссориться не станет, но этот трактирщик мне должен, поэтому нас не прогонит.

— Должен деньги?

— Если бы так. Всего лишь безделицу. Однажды я ему помог. Давно. Тогда я выкинул из его трактира одного заезжего наемника, кичащегося своими шрамами и желающего подраться. Такие вояки всегда мешают нормальным людям есть и пить, поэтому когда он начал что-то говорить обидное о трактире и посетителях, я встал.

Сделал это не потому, что решил вступиться за честь города, просто мне надоели его хамоватые манеры, по которым сразу видно, что этот бравый солдатик ни в одном по-настоящему серьезном бою не участвовал, а все его боевые навыки приобретены на плацу в тренировках с такими же бойцами, как он. Бывают наемники, которым даже сражаться не приходится, ибо все в конце концов определяется судьбой. Этот был из их числа. Выглядел он здоровым увальнем, и крепкое телосложение спасало его от многих передряг. Это я выгляжу щуплым, худым и слабым, поэтому каждый считает меня потенциальной жертвой.

— Я такой же, — кивнул Денис. — Мы с тобой словно из одного волчьего помета, хоть и знаю, что это не так.

— Помета? — я нахмурился, так и не поняв смысла того, что мне сейчас было сказано, но продолжил. — Но драки с детства закалили меня и научили многому. К тому же, мой отец серьезно относится к обучению своих сыновей, понимая что от этого зависит их жизнь, поскольку профессия, которую он собирается им дать, чрезвычайно опасна.

То что он меня не любил, отнюдь не означало, что меня тренировали меньше, чем моих братьев — скорее наоборот. Меня гоняли так, что я бывало до дома не мог дойти, так болели все мышцы, а тело большую часть моей жизни покрывали огромные кровоподтеки, оставшиеся от ударов деревянным мечом. — Я растянулся на лавке. После того, как служанка потушила все фонари, в трактире повисла густая темнота, напоенная ароматами приготовленной за день пищи. Но было тепло, и даже приятно. Правда, немного жестковато, да и лавки были узкими, на стол не захотел лечь ни Денис, ни я.

— Возможно, он давно решил выгнать меня из дома и заранее готовил меня к различным неприятностям? Так это, или нет, но драться он меня научил. И сражаться любым оружием тоже…

— Я знаю, — улыбнулся Денис. — Меня всегда удивляло, как ты умудряешься отлупить тех, кто тебя выше и сильнее.

— Главное в любой драке — это дух, — я дотянулся до соседней лавки и похлопал брата по плечу. — Если он неукротим, то никому не удастся тебя победить. Я выкинул нахала-наемника без особых проблем — тот был пьян и даже не понимал, что с ним делают, руками, правда, махал, и даже меч вытащил. По моему мнению это было очень глупо, в тесном пространстве трактира им даже не размахнешься.

Я обрушил на него лавку, заработал благосклонную улыбку служанки, которой бравый вояка только что попытался задрать юбку, а после того, как выкинул безжизненное тело, то заметил внимательный и оценивающий взгляд трактирщика. Когда вернулся, на моем столе неизвестно откуда появились кувшин пива и тарелка неплохого мяса, которое, как мне думалось, предназначалось наемнику, как раз перед тем, как тот попытался меня ударить.

Кстати, хозяин, предчувствуя драку, потребовал от наемника оплату за каждое заказанное им блюдо, так что я ел без каких-либо угрызений совести, как честно заработанное, а сегодня трактирщик получил возможность мне отплатить за тот случай.

Кстати, он сказал, что завтра последний день, когда мне можно находиться в городе, а потом на меня набросятся все.

— Ты так и не рассказал, в чем причина? — Денис говорил тихо, похоже, что ему было так не по себе, как и мне. То, что я болта, было обыкновенной бравадой, должной скрыть тот ужас, что рос во мне с каждым вздохом. Остаться одному во враждебном мире, это не просто. От молочного брата толку мало, он всегда был тихим и слабым. — Чем ты прогневал своего отца так, что он тебя даже видеть не хочет? С чего на тебя взъелся, ты же его родной сын? Неужели действительно решил, что именно ты разорвал того, кто следил за тобой?