— Они хоть живые? — спросил Ефим, заглядывая в раскрытые ворота кузницы. Подручный все так же лежал без сознания, да и кузнец не шевелился.

— Пока да, — юноша посмотрел на мужиков, те попятились назад от его яростного взгляда, он зло и коротко усмехнулся, и пошел обратно к кузнице. — Но все еще можно изменить. Не дадите то, что обещали, всех поубиваю. Подожду еще немного и начну. Никто не спасется, в каждый дом зайду…

Староста засеменил за ним:

— Ты подожди, пришлый, — давай договариваться. Прости нас дураков, мы же не знали, что ты действительно настоящий воин и сражаться умеешь…

— Мне нужны крепкие штаны моего размера, две рубашки, сапоги из хорошей крепкой кожи, и такую же куртку, — Костя остановился, глядя на багровое светило, думая о том, что ему может еще понадобиться. — Мешок с припасами, соль, консервы, какие у вас есть для дальней дороги — рыбу, овощи, сало, хлеб…

— Найти все это конечно можно, — пробормотал Ефим. — Только кто ж тебе это отдаст? А консервов у нас нет, даже не знаю, что это такое. А рыбу сушим, мясо солим, когда много, чтоб не пропадало, да только давно в запас не ловили…

— Вот это мне и подойдет. А насчет того, что у кого-то есть и не дадут, так ты мне покажешь, у кого, а я заберу у мертвых.

— У мертвых как это ты заберешь? — Ефим даже остановился, что-то мучительно соображая. — Мы же их в земле хороним…

— Я в смысле, что приду и поубиваю всех, кто не отдает, — Костик прислонился к воротам кузни, стоя так, чтобы видеть всех. — Одну семью вырежу, остальные сами припасы принесут. Так?

И подумал про себя:

«А не слишком ли я круто? Убьют же ночью, когда спать лягу. А то и в бок ножом полоснут, за всеми же одновременно не уследишь. Или стрелу в спину пустят. Вечер близится. Надо срочно что-то придумывать. Ночлег искать. Вот попал, так попал, и все с каждой минутой только хуже становится. Ох и сон снится противный…»

— Так нельзя, — староста словно не понял его последних слов. — Мы тебя пустили, приют дали, пусть на время, а ты нас убивать?

— Не будет того, что прошу, мертвых будет у вас предостаточно, — мрачно пообещал юноша. — Неделю после меня хоронить будете — если потребуется, всю деревню в могилу уложу. Мне деваться некуда, еда нужна, да и одежда тоже…

— Слушай, парень, — староста остановился у ворот. Кузнец, увидев его, было, зашевелился, но стоило Косте укоризненно покачать головой, снова застыл в позе мертвого. — Ты все-таки аккуратнее, в деревне человек тридцать крепких мужиков наберется. Может, кого и ранишь, как этих троих, но все равно с тобой справимся — не ты первый, у нас много таких ухарей за околицей закопано.

— Веди своих мужиков, — юноша взмахнул мечом, староста отшатнулся, но обрезанный кусок рубашки все равно упал в пыль. Махал он конечно мечом больше оттого, что не знал, что делать. Сердце суматошно билось, пот заливал глаза, если бы не ощущение, что все это нереально, то давно бы уже кричал от страха и отчаяния. — Не хотел никого убивать, да вижу, придется. Тридцать, пусть будет тридцать! Скажи мне, сколько я должен убить, чтобы ты мне поверил? Может, все-таки начать с тебя?

— С меня не надо, — вздохнул староста, еще раз внимательно осмотрев его, от его взгляда не укрылось, что стоит он, прижавшись к дощатым воротам и постоянно вытирает пот, да и в глазах не было той твердости, что бывает у настоящего воина, когда тот принял решение сражаться до конца. — Сейчас мужиков соберу. Никита придет, он охранником раньше в городе работал, вот с ним и дерись. Посмотрим, кто кого. Если он победит, то мы тебя похороним, если ты, дадим все, что просишь — может быть…

— Предложение конечно интересное, — задумчиво проговорил Костик. — Выбора у меня нет, веди сюда своего охранника.

Тут раздвинув толпу, выскочило двое коренастых мужиков с луками, подскочили метров на десять и одновременно пустили по стреле, целясь в него. Их-то похоже староста и ждал, потому что быстро метнулся за открытую створку кузни.

Костя даже подпрыгнул от неожиданности и, благодаря этому, увернулся от первой стрелы, она вонзилась в землю, а вторую, отмахнувшись, отбил мечом. Получилось это случайно, но выглядело очень эффектно, мужики аж ахнули от неожиданности.

Стрелки тоже дрогнули, и подались на шаг назад но тем не менее наложили не тетиву по следующей стреле. Костик уже бежал к ним, разъяренный и злой, убивать он их не стал, но тетиву на луках разрубил, а лучникам каждому врезал в грудь ногой так, что те попадали на землю без сознания. Даже сам не ожидал, что получится такой двойной удар, на тренировках такого никогда не получалось…

— Еще кто дернется, всех поубиваю, — Костя замахал мечом, подходя к толпе, мужики стали отходить назад, выставив перед собой вилы и копья. — Вы думаете вас ваши копья спасут?

Что дальше делать, он не знал — не убивать же всех действительно? Да и копья они держали так, что пробиться будет сложно, на тренировках против копейщиков они не дрались.

Глава четвертая

У меня острое чутье на неприятности, чую их за версту, за неделю, а иногда за месяц. Но этого я не ожидал. Когда у тебя рушится все, но еще имеется надежда, можно как-то жить. А вот когда она рушится на твоих глазах — это страшно. Еще до того, как Денис открыл рот, я понял, что он не сможет мне помочь — мы оба в беде.

С молочным братом после того как мы подросли, отношения у нас стали немного напряженными, и для этого имелось много причин.

Жила наша семья богаче, потому что отец был городским стражем, а служба в страже, как уже говорил раньше, приносит весьма неплохие доходы.

У Дениса же совсем не было отца, жили они вдвоем с матерью, а она — простая женщина — работала везде, где получалось, не гнушаясь ничем, чаще всего зарабатывала на кусок хлеба в качестве прислуги, реже поварихи в домах городских купцов.

Мне общаться с ними разрешалось, но никогда не приветствовалось, и не раз братья били меня, чтобы больше ходил к своей молочной матери. С их точки зрения такое знакомство позорило наше семейство.

И в какой-то момент, признаюсь, я сдался, решил, что родная семья мне ближе, чем молочная.

Не правда ли, какая-то горькая ирония в этом есть?

Теперь у меня нет семьи, и первым кого встречаю — своего молочного брата, от которого сам же отказался давным-давно.

И наша встреча не стала для обоих радостной.

— Наджес, — он сел рядом на поросший серым мхом камень, упершись взглядом на серую городскую стену. — Мне нужна твоя помощь, у меня случилась беда.

— У меня тоже не все благополучно, — грустно улыбнулся я. — Рассказывай сначала ты, потом я. Времени до темноты немного, так что поспеши. Конечно, я помогу, чем смогу, ты меня знаешь…

— Я не понял, — Денис нахмурился. — Пойдем к тебе домой, там и расскажу, а то действительно скоро стемнеет. А ночью в городе стало небезопасно. Столько трупов, особенно страшные те, что высохли, у нас на улице на прошлой неделе нашли один такой.

— К сожалению, у меня больше нет дома, поэтому вести тебя мне некуда, — признался я с грустной усмешкой. — Отец меня прогнал сегодня утром, да еще проклял…

— А… — на мгновение лицо моего молочного брата просветлело. — Тогда другое дело. Мне надо бы огорчиться за тебя, да только почему-то радостно.

— Радостно?

— Ну не то чтобы очень весело, — он ухмыльнулся. — Но, скажу честно, никогда не любил твоего отца. И всегда знал, что это когда-нибудь произойдет. Ты был не похож на него и братьев, есть в тебе что-то свое, непохожее на них. Думаю, это и послужило причиной…

— Не это… — я вздохнул. — Вчера ночью был в парке и наткнулся на труп. Человека разорвал оборотень, а оказывается, он был соглядатаем, следил за мной по приказу моих братьев. В общем, я нашел тело случайно, споткнулся, даже упал на него, поэтому на моих штанах оказалась кровь несчастного. Когда мертвеца обнаружили, отец узнал соглядатая, увидел мои следы рядом и побежал домой, там он увидел кровь на моих штанах, и… этого ему оказалось достаточно, чтобы сделать нужные выводы. Он, даже не разговаривая со мной, сразу решил, что именно я убил этого человека. И чтобы потом ни говорил, меня не слушал, только грозил, что застрелит из арбалета серебряным болтом.