Путь до Дивояра был неблизким, хоть и виден был небесный город из любой точки Селембрис — странное и необъяснимое явление. Так оно было и во времени Лёна. Днём и ночью плыло по небу светящееся облако, с которого лились хрустальные струи — восемь рек, исходящие из вечного источника, — Звезды на центральной площади перед Университетом.

В какой-то миг, когда лунные кони встали своими серебряными копытами на голубую почву Дивояра, показалось ему, что он вернулся в свое время, потому что рядом с ним была Брунгильда — очень похожая на саму себя, разве только моложе и стройнее. Но сам город, его вечные ворота, и лунные стада, пасущиеся на его облачных лугах, и жемчужная мостовая, и хрустальная арка — всё те же. Здесь было всё до щемления в сердце знакомо: и площадь Звезды, и Университет, и цветные секторы жилых кварталов. Подумалось, что вот пойди сейчас в Зелёный сектор, и найдёшь там монстрозоолога Вэйвэ Валандера, и он увлечённо рассказывает молодёжи про то как они с Магирусом Гондой добывали для монстропарка особенно занятных чудищ.

Но улицы летающего города оказались на удивление безлюдны, и не летали толпы студентов над башнями Университета. Совершенно очевидно, что все заняты на обороне области Дерн-Хорасада.

— Наверно, ты устал с дороги, Румистэль? — обратился к Лёну военный вождь, — Брунгильда, помоги гостю найти подходящий дом, где он сможет отдохнуть и привести себя в порядок, а я пока пойду и расскажу новость главе Совета.

Лён сразу направился в Аметистовый сектор — к своему новому жилищу, которое толком не успел ещё освоить, а Брунгильда — за ним. На прощание она почему-то переглянулась с Корсом, но Лён этого не видел.

Свой дом он нашёл сразу — тот стоял свободен.

— Вижу, я тут не нужна, — с улыбкой заметила Брунгильда, — ты найдёшь здание Совета?

— Конечно, — рассеянно кивнул Лён. Ещё бы он не нашёл здание Совета! Ещё хотелось заглянуть в те комнаты, где они прожили с Пафом целый год, пока тот не стал королём Сильвандира.

Он подошёл к двери и протянул к ней руку, ожидая встретить отказ, ведь тут, в этом времени, он не был инициирован на это жилище. Оно случится позднее, через тысячу лет. К его удивлению, дверь мягко отворилась, как будто он был хозяином этому дому.

Внутри всё было так же, как оставил он в далёком будущем — всё на тех же местах, как будто никто тут не жил за эту тысячу лет. И вазы, и вещицы, и шкатулка в самоцветной комнате. Но не было его вещей, которые он спрятал перед уходом в свой долгий поход.

Вымывшись в роскошной, как всё здесь, ванне, одевшись в чистую одежду, он почувствовал себя прекрасно — это был его дом. И пошёл с ещё мокрыми волосами в обход своих владений. Двойственное чувство владело им: как будто растворился он меж временами и ощущал себя одновременно и во времени, где остались его друзья, и этим временем, где был он сам себе незнакомым, зато все остальные были почти те же.

Он шёл по этим дивным апартаментам, переходя из комнаты в комнату и, чтобы избавиться от ощущения нереальности, вёл по стене рукой, касаясь пальцами прохладных самоцветных мозаик. Одна особенно его заинтересовала: меж двух колонн из полупрозрачного материала красовалась надпись на языке, которого он не знал: выложенная по кругу разноцветными драгоценными камнями цветная надпись эльфийских символов. Рубины, сапфиры, бериллы, изумруды, аквамарин и другие камни складывались в слова, а посередине сиял, рельефно выложенный из светлых изумрудов настоящий с виду, хоть и меньше по размеру Живой Кристалл, подобный тому, какой разбил Гедрикс!

Вне себя от изумления, Лён прикоснулся к нему пальцами, и от этого слабого прикосновения цельная стенная панель мягко разошлась, открыв проход в новое помещение.

Едва войдя внутрь, он понял, что уже видел это помещение — во сне! Восьмиугольная комната с четырьмя витражными окнами, искусно сложенными из драгоценных камней всех оттенков, отчего изображения казались объемно-живыми. Четыре портрета были на этих окнах, которые не вели никуда и не могли смотреть на улицу — он помнил расположение комнат в доме!

Мужчина в плаще из чернобурки — таком, какой подарил Лёну Паф! — с мечом Джавайна в твёрдо сжатой руке. За его спиной был вид Северных Ворот Дерн-Хорасада! Золотая корона охватывала его лоб и пепельные волосы, и подобные мрачным тучам глаза в упор смотрели на Лёна. А за ним лежит в мирной позе крылатый Грифон и смотрит умными глазами, как будто узнает. Это Гедрикс!

Второй тоже знаком: чистые синие глаза, русые кудри, расшитый серебром лазоревый кафтан, и тот же меч Джавайна. За спиной его далёкие заснеженные горы и видно вдали глубоко-синее море, и серебристые облака плывут по небу. Белый конь за его спиной, крылатый лунный скакун Дивояра! Это сын Борея — Елисей!

На третьей картине такой знакомый — как живой! — Финист, сын Огненной Саламандры. В своих красных доспехах и с красным огненным драконом позади — это Горай! Фон за его плечами не оставляет никаких сомнений: огненный мир, где текут реки лавы и идут дожди из раскалённых углей.

И вот четвертая картина: на ней он, Лён. Хотя, нет, это не он, потому что нет у него такого пронзительного взгляда, и лицо его не так прекрасно. И не было никогда у него белого крылатого дракона. Это Румистэль — таинственный герой, имя которого он себе присвоил. И за спиной его чернота космоса, пронизанная звёздами и летящей кометой.

Ну вот и всё, он нашёл то место, где пряталась эта тайна. Но что за ней? Зачем всё это сделано и какой в этом смысл, кроме невообразимой красоты? Вспомнились ему собственные бредни: вот он приходит в эту тайную комнату и складывает найденные эльфийские осколки в высокую прекрасную вазу посреди комнаты. Вот она, эта ваза — ростом в половину человеческого роста. Но вот заглянул он в неё с тайной надеждой, что найдет полный клад кристаллов, а там пусто.

Ну что ж, ещё одной тайной больше.

Он оделся и вышел из дому, который сам закрыл за ним дверь. Направился к зданию Совета, по дороге пролетев над картой Дивояра, где всё было точно так, как в далёком будушем, кроме одного: не мелькали над улицами и домами крохотные фигурки диворяцев, потому что Дивояр был пуст.

Он полетел к зданию Совета и увидел под стенами этого огромного круглого цирка белого цвета, не имеющего окон. Одиноко бродящую фигуру — это, как тысячу лет спустя, ждал его провожатый. Сейчас его инициируют на проход сквозь стену.

— Здравствуй, я Магирус Гонда, — сказал ему красивый молодой человек с длинными светлыми волосами и чуть печальным взглядом светлых глаз.

Глава 25

— Это я заметил что-то странное в земле наваждения, — сообщил молодой Магирус, — Мы думали, что это ещё одно вторжение, а послать было некого — все отправились на оборону прорыва, и в Дивояре остались только библиотекари, декан и мы, наблюдатели.

Второй или третий раз слышит Лён это слово, но только сейчас задумался: а что это значит? Они как-то видят что происходит в зонах сказок?

Магирус подвёл его к стене, взял за руку и легко провёл через сплошную поверхность, похожую на белый кварц, испещрённый тонкими прожилками. И вот опять он очутился в знакомом кольцевом коридоре с массивными полупрозрачными колоннами и высокими арками. Снова прошёл во внутреннее помещение и оказался в зале, который в его время служил собранием Совету. Опять эти огромные окна, но перед каждым окном сидят в высоких креслах молодые дивоярцы и глядят в эти окна, в которых меняются картины. Но видно там не улицы Дивояра, а с огромной высоты наблюдается земля Селембрис!

— Вот это кресло моё, — с улыбкой указал на пустое место Магирус Гонда, — а вот мой сектор наблюдения. Он повёл рукой перед гладким стеклом, и изображение стало приближаться. Потом повёл вверх, и поплыла по окну картина дальних земель — всё чётко и ясно. Так вот что такое эти окна — они наблюдательные экраны! Значит, тогда, когда его позвали в Совет для направления на службу, эти экраны специально были замаскированы под окна?! Выходит, ему не доверяют, если даже Магирус Гонда, который не был членом Совета, знал о назначении этих экранов, поскольку был наблюдателем! Наверно, эти молодые юноши и девушки, которые сидят в креслах, тоже недавние выпускники Университета, и они посвящены в эту тайну, которая, может, вовсе и не тайна!