— Брунгильда рассказала как ты бился со сквабарами, — заговорил он сразу о деле, — один пятерых — это подвиг. Но, как я понял, ты сражался каким-то другим мечом — не нашим?

— Да, мой меч зовут Каратель, — ответил он, недоумевая. Когда-то Брунгильда сама ему сказала, что его меч особенный и что его имя — Каратель. Было это ужасно давно — в деревне Блошки, где он казнил деревенскую ведьму Марию за преступление.

— Я могу его видеть? — сдержанно спросил архимаг, а в глазах его явно читалось недоверие.

Он много раз демонстрировал Брунгильде возможности своего меча, и она знала, что его оружие способно превращаться в иголку и само находит место за отворотом его куртки.

Не говоря ни слова, Лён вытянул перед собой руку и как будто собрал пальцы вокруг невидимого эфеса, в тот же миг в его ладони послушно образовалась удобная, прохладная рукоять меча, и вырос в ровное, сияющее белое пламя средней длины клинок.

— Ты бился этим? — изумлённо спросил Корс Филфхариан, — У него же лезвие в два раза короче дивоярских мечей! Тебе пришлось вплотную приближаться к сквабарам! Как ты уцелел?

В ответ Лён молча окутался сияющим пламенем, и на нём образовались великолепные доспехи, в которые он наряжался всякий раз, когда хотел того — вот почему ему не требовалось обычное дивоярское снаряжение.

— Да, ты впечатлил меня, — едва переводя дух от непонятного волнения, сказал Корс, — Если бы у нас был хоть десяток таких мечей, мы бы прошли по всей земле и уничтожили всю нечисть.

Вот это и тревожило Лёна: они думают, что можно рано или поздно уничтожить всех чудовищ, зачем и держат границы открытыми. Они не знают наверняка, что и море в этой области уже полно всяческих монстров, и горы Дерн-Хорасада — сплошные дыры в адские миры. Что нечисть будет идти и идти потоком в поисках пищи, пока не иссякнет и не закроется источник, питающий этот исход.

— Почему вы не поставите магическую преграду? — спросил он, понимая, как трудно это объяснять — откуда им знать, каков источник его знаний об этой области.

— Мы делаем, что можем, — ответил архимаг, — день и ночь наши люди стоят перед щитами и насыпями, сдерживая напор чудовищ и прогоняя толпы заражённых. Но у всех есть предел — они выдыхаются, а не все умеют держать щиты.

Лён промолчал: он терялся в догадках и никак не мог увязать известные ему данные в целую картину. Возможно, сжатие области началось не сразу после раскрытия Красного Кристалла — он же просто раньше думал так, без всяких на то оснований. Возможно, был период, когда сначала границы областей были проницаемы. Но он не видел того, он в это время находился на горе, где таял кристалл с телом Пафа и видел всю картину в ускоренном темпе. Он видел как сворачивалось и закукливалось пространство, и думал. что процесс пошёл с самого начала. А оно оказалось совсем не так: для Селембрис это был по меньшей мере год несчастий и напряжённой обороны.

Он бы и дальше молчал, но тут Корс сдвинул с места большую карту, на которой легко узнавалась поражённая область: вот оно, море Неожиданностей, вот горные цепи, вот острый треугольник, на котором когда-то стоял Дюренваль, вот на другой стороне моря длинная коса, в основании которой звездой сияет Дерн-Хорасад, как центр этого маленького мира, а вот вокруг моря множество значков — дубовый лист, это же всё города и страны! А по периметру этого огромного участка — замкнутая линия, расчерченная на отрезки с подписями, цифрами, крестиками и знаками — оборонный вал!

Он думал, архимаг пригласит его к карте, но тот небрежно скинул её на пол, а под картой обнаружилась книга, раскрытая на середине. На одной странице была какая-то картинка, а другую закрывала рука старшего мага.

— Скажи, Румистэль, — со странной торжественностью заговорил Корс Филфхариан, — сколько магических языков ты знаешь?

Этот вопрос застал Лёна врасплох. А какие магические языки он знает?

— Ну, всеобщий, рунный, — несколько обескуражено произнёс он и замолчал. Упоминать цветное письмо не имело смысла — ему знакомы несколько символов из этого языка да ещё иногда приходят на ум фразы или слова.

Валькирия и архимаг переглянулись, и было заметно выражение разочарования на их лицах: они явно ожидали другого.

К чему-то велась вся эта игра, было у Лёна такое чувство, что его старательно проверяли, и вот последнего испытания он не прошёл.

— Значит, ты не сможешь прочитать что здесь написано, — заметно упавшим голосом произнёс военный вождь.

— Думаю, что нет, — вежливо ответил Лён. Хорошо было бы сейчас раскланяться и отвалить, потому что, судя по всему, как-то дивоярцы с этой проблемой справились в этом далёком прошлом: земля Селембрис жива и процветает. Ни болезней, ни сквабаров нет, а область Дерн-Хорасада закрыта навсегда. Вот сейчас надо придумать подходящий предлог и удалиться, а затем простым переносом в пространстве перескочить границу области и заглянуть в город Гедрикса.

— Это очень старая книга, — покачала головой Брунгильда, — и в ней написано как раз о том как поставить непроницаемую преграду — на века.

А он что может сделать?

— Когда-то наши предки-маги нашли заброшенный летающий город эльфов, — так же покачивая головой, произнёс Филфхариан, — Многие поколения минули, пока мы научились пользоваться его чудесами и стали продолжать дело, которое почему-то оставил великий народ. Многое ещё нам неизвестно. Вот эта книга одна из таких, содержащих тайное знание. Здесь нарисовано устройство, какие мы нашли в Дивояре. Но вот как действует оно — не можем прочитать. Я изучил много языков, в том числе и ныне мёртвых, но никогда не видел такого: либо это очень древний язык, либо это тайнопись.

Произнося всё это и смотрел на Лёна, как будто говорил: ну давай, ну напрягись и вспомни.

Своими словами и скрыто звучащей просьбой Корс накладывал на душу Лёна такую тяжесть, как будто уже видел в своем госте спасение, а тот взял и подкачал. Нельзя было так уйти, даже не попытавшись. И Лён уже искоса поглядывал на плотные желтоватые страницы книги, которую в жизни никогда не видел. Была у страниц какая-то странная крупно-зернистая структура, хотя сами они выглядели гладко.

С вынужденным чувством он подошёл к столу, и Корс повернул к нему развёрнутую книгу.

Рисунок ничего Лёну не сказал, а вот текст… минуту-две он тупо созерцал ровно написанные строки, в которых говорилось: "Преобразователь пространства создает виды непроницаемых барьеров в зависимости от настроек. Для этого надо…". И так далее — подробные инструкции с указанием цифрами и знаками. На современном русском языке!

— Не знаешь, — тяжело вздохнул Корс, по-своему истолковав молчание гостя. — Ну, что ж…

— Где у вас находятся эти приборы? — спросил Лён.

— Ты можешь сказать что здесь написано?!!

— Да. Могу, хотя и не понимаю, откуда взялся здесь этот текст — на этом языке пока не говорит ни одно живое существо во всей Вселенной. Его время ещё не наступило.

Да, сейчас, наверно, на Земле Кирилл и Мефодий знакомят племена руссов с придуманным специально для крещения Руси новым алфавитом, и язык технического описания для всех просто абракадабра. Здесь, на Селембрис, маги и то разговаривают более связно, несмотря на то, что ушёл он в прошлое куда как больше, чем на тысячу лет. Хотя, кто знает — время здесь и там течёт неодинаково.

— Эти магические вещи находятся в Дивояре, — с нескрываемым торжеством произнёс Корс Филфхариан, — мы покажем их тебе, пришелец. Но скажи нам, не принадлежишь ли ты к тому таинственному народу, который создал такие удивительные Приборы? Я правильно произношу их название?

Только этого ему не хватало — чтобы его приняли за эльфа. Он похож на остроухих? Нет, язык инструкций не был эльфийским, и вряд ли можно как-то объяснить такой странный факт, как описание работы, сделанное на современном Лёну русском языке. Он устал от загадок и хотел всего лишь помочь дивоярцам. Ему надо было возвращаться, чтобы исполнить то, за чем он пустился в свой путь — изловить тролльчиху и доставить её в Ворнсейнор к королю Алаю. Но путешествие затянулось, и Лён опасался, что оно поднесёт ему ещё какой-нибудь сюрприз.