На одном из участков граница проходила по гористой местности — низкое, изрезанное длинными ущельями плато. Внешний край его был ровный, как стена. А под стеной — в несколько десятков рядов наклонно и часто углублённые в породу стволы деревьев с обитыми металлом остриями — те смотрели вверх под таким углом, что вздумай что живое упасть с высоты — не долетело бы до земли, потому что колья встретили бы это тело в воздухе. Так можно было бы остановить сквабаров, вздумай они прыгать с края плато. Но в горах были сквозные узкие проходы, как коридоры, высеченные в толще камня — точно такие, в какой попал Лён, только он угодил в глухую щель, без выхода наружу. Вот эти проходы у самого края стены были плотно заложены камнями. И вскоре стало понятно — почему.
Внизу по горному проходу шли люди — длинная человеческая вереница, среди которой были лошади и ослы, несущие кладь. Это беженцы, стремящиеся покинуть заражённую местность. Они двигались к искусственной преграде, как будто не знали о её существовании.
Летящая на своем Светанго Брунгильда вдруг заложила крутой вираж и пошла вниз — к скоплению палаток и складам дров.
— Тревога!! — крикнула она, пролетая перед наблюдательной вышкой.
А в лагере уже бежали дивоярцы и вскакивали на коней, поспешно слетающихся на призывный вой труб — всё пришло в движение. Крылатые стаи залетали над местом, где намечался прорыв, а в тесноте каменного лаза, уже началось разрушение заграждения. Мужчины с кирками, верёвками и молотами упорно лезли по неровностям камней наверх и вбивали в щели длинные штыри, к которым вязали верёвки. А далее при помощи животных раскачивали камень и тянули. Кладка начинала шататься, отдельные камни уже падали, но это не смущало людей. Их не смущало и присутствие дивоярцев, которые кружили над скоплением народа и громкими криками предупреждали тех.
Лён спустился ниже, почти до самого края ущелья, и увидел тех, кто пытался вырваться из заражённой области.
Не было на этих лицах ни следа болезней и страшного недуга, были они лишь запылены и усталы, и присутствовало в них какое-то ожесточение.
— Уходите! — кричали сверху дивоярцы, — Уходите, иначе будете уничтожены!
— Мы не заразные, — отвечали снизу и не переставали рушить стену.
— Мы вас не выпустим наружу!
— У нас дети, — говорили беженцы и поднимали над головами младенцев.
— Здесь вас ждёт смерть! — громовым голосом крикнула Брунгильда, — Ни один из вас не получит спасения, потому что мы не можем рисковать!
— Вы клялись защищать нас! — отвечали снизу, — Вы — дивоярцы!
— Они не остановятся, — сказал Вольт, опустившись на край высокой стены рядом с Лёном.
Женщины и подростки стали подбирать камни, обильно валяющиеся под ногами, и принялись швырять их в дивоярцев, собравшихся по линии обрыва. Никогда ещё Лён не видел на лицах простых селембрийцев такой ненависти к волшебникам небесного города. Этим несчастным нельзя выходить за границы заражённых земель — их уделом была смерть.
Умом Лён понимал, что действия дивоярцев — единственное верное средство для защиты остальной страны, ибо ничто не смогло бы сдержать убийственную заразу, проникшую сюда из дьявольских миров. И он не удивился, когда на стены были занесены огнемёты, и горючие жидкости потоками полились на толпу, и заполыхал огонь, из которого понеслись вопли и проклятия, и вся узкая каменная тропа превратилась в жаркую топку. И лунные кони плакали и кричали, паря над местом гибели своих бескрылых собратьев, и в лицах дивоярцев застыло ожесточение и боль. Они губили тех, кого должны были защищать. Вот это был малый пример того, что происходило по всему периметру — для этого служили рвы, в которых не иссякал огонь и в которых горели древние леса Селембрис. Такая страшная рана была на лице прекрасной волшебной страны. Вот о чем говорили Хроники Героев Дивояра. Всё это было. А вот и тот, кто виноват в этой ужасающей трагедии. Купил бы он такой ценой спасение Пафа, знай он о таких последствиях?
"Наверно, нет…", — отрешённо думал Лён, улетая следом за Громуром и Брунгильдой от пекла, в котором сгинули десятки жизней, которые, скорее всего, так и так были уже обречены.
О, если бы мог он изменить это прошлое! Если бы вернуться обратно, в тот момент, когда нашёл он этот Красный Кристалл, в котором покоился Паф! Ведь говорили же пророчества, предупреждали, об этом писал Скарамус Разногласый — прихода Румистэля ожидали, именно он открыл дороги в адские миры, и попёрла в эти пространственные норы всякая смертельная нечисть! О, если бы он был внимателен и слушал то, что говорил ему герцог Ондрильо, который вовсе не напрасно пытался отговорить Румистэля от его затеи добыть Кристалл! Подсовывал ему богатство, предлагал власть, унижался, был готов отдать и свою любимую невесту, только не тронь Кристалл, Румистэль! А он пёр с горделивостью не знающего сомнений идиота! Что бы сделал он, зная все последствия своего поступка? Имея Перстень — всё! Он мог бы перенести Кристалл с телом друга в любой безжизненный мир и там раскрыть его! Это было бы при возможностях Гранитэли совершенно просто! Ох, как он сейчас нуждался в разговоре с ней! Как хотел вернуться и заглянуть в сумеречную зону, чтобы спросить принцессу: знала ли она о последствиях раскрытия Кристалла? Ох, что ты натворил, глупый Румистэль!
Его сознание как будто раздвоилось: одна часть испытывала муки вины за все то, что он увидел, а вторая расчетливо прикидывала — как ему оторваться от своих спутников и попытаться отыскать руины Дерн-Хорасада, где покоится тот каменный шар с эльфийскими кристаллами. Где-то там, среди разрушенного города, на месте дворца регентов ждёт его это хранилище кристаллов, собранных королём Гедриксом. Он не сомневался, что его сокровищница уцелела во всеобщем хаосе, который постиг великий город. Но валькирия и будущий ректор университета как будто считали своим долгом быть ему неотлучными гидами — они так и летели по обе стороны, словно конвоировали.
По прилёте в лагерь Брунгильду вызвал к себе архимаг Корс Филфхариан — наверно, для того, чтобы услышать про обстановку на линии обороны — в палатку главнокомандующего то и дело вскакивали с донесениями гонцы и патрульные.
— Ну, что? — спросил Брунгильду Корс, едва они на минуту остались одни в палатке — всех остальных он выслал.
— Пока никак, — доложила валькирия, — случая не было, наверно.
— Найди предлог лететь внутрь области, — быстро приказал Филфхариан, — вынуди его проявить себя.
— Наблюдатели доложили о приближении пары монстров, — сообщила Брунгильда, выходя из штаба обороны.
— Ну, с парой мы справимся своими силами! — небрежно бросил Вольт Громур.
— Ты хочешь, Румистэль, так оставайся здесь, — озабоченно обратилась к гостю валькирия, — это опасно. А мы должны лететь — чем дальше встретишь тварей от границы, тем лучше.
Он усмехнулся: да, конечно, сиди тут, Румистэль, а то опасно — сквабары поцарапают да так, что личико посинеет!
Конечно, он воспользовался предложением заглянуть вглубь зоны поражения — чем дальше, тем лучше.
Увиденное его поразило. Он ожидал увидеть картины полного вырождения области, какой она была, когда встретил он кочующее племя. Но, едва летающие кони пересекли широкую полосу выжженной земли, глазам открылась вполне мирная картина: зелёные поля, леса, совершенно невысохшие озёра, реки. В туманной дымке ближе к горизонту явно угадывалось море. И целы были города, но прятались за высокими крепостными стенами. И только приглядевшись, он понял, что поля заросли сорной травой, и деревенские поселения покинуты — их затянула буйно разросшаяся зелень. Дороги были пустынны и местами вообще терялись, затянутые жадной растительностью.
— Там всё сейчас кишит червями, — сказала валькирия, заметив его интерес, — Нельзя есть ничего, растущего в земле — никаких корнеплодов. Пока люди разобрались в этом, много народу перезаразилось. Кто уцелел, попрятались в городах, но у них сейчас трудно с пропитанием.