Лён оторвался от работы и посмотрел на то, что вышло — он недалеко продвинулся. Будь слой раствора толще, он бы просто обточил камень кругом и вынул его. Но плотность кладки была слишком велика — это следствие тяжести камней. Разрушить камни? Он мог бы это, как некогда Гедрикс вырезал из гор ровные укладочные блоки, но это требовало долгой работы, а его силы не бесконечны.

Тогда оставалось последнее, что Лён и сделал.

Он снова вошёл в транс, несмотря на боль в ногах — там болело сильнее, чем в области диафрагмы — и начал проникать в камень головой вперёд, помогая себе руками. Он словно медленно заныривал в природную глыбу, слегка подтёсанную инструментом каменотёса. Голова снова вошла внутрь, её слегка сдавило, в мозгу образовалась небольшая тяжесть — все ощущения были нормальны. Но зрение изменилось: он видел не так, как видят через воздух, или сквозь воду. Зрение сквозь камень походило на сильно искажённое изображение, прошедшее через дифракционную решётку. Детали исчезали, но оставались контуры. Внутри камня не было темно — там был неяркий свет, источник которого был непонятен. Свет словно состоял из множества светящихся точек, цвета которых колебались от белого до розового, голубого, фиолетового и вообще неясно какого.

Он медленно повернул голову и увидел, как его ноги входят в камень. Походило это на то, как если бы он залезал в просторный ящик с непрозрачными стенками. Рука Лёна протянулась через камень, как через вязкую среду, и легла на слой кладки. За ней пошла вторая рука, и вот посреди непроницаемой преграды стала образовываться промоина, как будто раствор таял. Проявилась сначала дыра в центре, края её стали расширяться, истончаться, исчезать. Почти вся преграда исчезла, а её мельчайшие частички поглотились камнем, как вода поглощает и растворяет в себе сахарный песок. Это было хорошо, поскольку Лён не знал, что будет с остатками раствора — песчинками и связующим составом. И вот он плавно скользнул в следующий огромный валун.

Он проникал сквозь стену, словно рыба, проскальзывающая сквозь ячейки сети. Протачивал дорогу сквозь преграду, растворял её, делал сплошной каменный рукав. И так было довольно долго — стена оказалась намного толще, чем он думал. Уже пройдены десятки валунов, а конца всё не видать. Лён начал ощущать смутную тревогу, но дать себе волю не мог — нет ничего страшнее вернуться в прежнее естество прямо посередине каменной стены! Но тут камни кончились, последняя непрозрачная стена из раствора исчезла, и он вышел в чистый слой природного камня. Он смог видеть в нём, как видят в структурированной среде. Выхода перед ним не было — нетронутая руками человека скала тянулась дальше на многие и многие километры.

Это был обман: тоннель кончался не выходом, а глухой стеной, зачем-то заложенной толстым слоем кладки. Лён видел в призрачном свете, царящем в камне, основания дальних гор, искажённо видел какие-то надстройки над головой. А впереди темнело что-то непонятное, имеющее очень странные очертания.

Сохраняя спокойствие, Лён пошёл сквозь камень и приблизился к непрозрачному объекту. Он почувствовал ненормальное уплотнение камня вблизи от него. И вот диковинное зрелище предстало перед ним. Искажённое, раздавленное существо с вытаращенными глазами и раскрытым в крике ртом — это был человек, впаянный в камень, как муха в янтарь, если это сравнение тут уместно. Лёну стало всё предельно ясно: это был маг, возможно, дивоярец. Он прошёл все испытания, весь тоннель, но не мог одолеть последнего, которое было под силу лишь настоящим обладателям дара Говорящего-С-Камнем. Он совершил пространственный скачок вперёд, наудачу, надеясь преодолеть эту стену — ведь должна же она где-то кончиться! Магические способности не спасли его, потому что у тоннеля не было выхода — его обманули. Все усилия, весь героизм были напрасны.

Лён ощутил гнев, он глухо закричал, и этот крик моментально разнёсся по толще камня, заставляя дрожать его и усиленно вторить этому крику ярости. Гулкая волна пошла распространяться во все стороны, ушла вглубь, вширь, к горам, которые возмущённо затряслись, звук ударил в край высокой стены, на краю которой стоял город, и вырвался наружу. Он вознёсся вверх и поколебал те странные надстройки, которые там смутно виднелись — как будто пустоты в камне.

Да, наверху что-то было, и Лён напряг глаза, которые теперь были таким же камнем, как и природный базальт. Он был человеком-камнем и видел очень своеобразно. И мысли его были тягучи, медленны и просты. Сейчас он гневался и желал немедленной расправы. Дайте ему врага, и он обрушит на него все камни мира. Он погребёт обманщика под горами, он сплющит его жалкое предательское сердце!

С низким рёвом он двинулся наверх, плывя в среде камня, как рыба в воде. Сейчас ему больше не мешали эти отвратительные слои раствора — путь был свободен, он миновал сеть, закинутую неведомым рыболовом на потомков Гедрикса. Он приближался к конгломерату непонятных пустот, гнездящихся друг за дружкой, как гроздь пузырей. Внутри они были непрозрачны.

Некто с громким низким рёвом вышел из стены большого подвального помещения, где располагались тайные палаты правителей Дерн-Хорасада. Там были скрыты сокровищницы герцогов Росуано, там хранилась казна государства.

Человек, сидящий за столом, пожилой и несколько тучный, настороженно поднял голову, прислушался к шуму. Он оставил перо на краю чернильницы и поднялся от стола, на широкой поверхности которого стояли стопками золотые монеты и лежали горкой драгоценные камни. Казначей неуверенно посмотрел на запертую дверь, за которой послышался тот шум, что отвлёк его от работы. В большом помещении, заполненном сундуками и каменными нишами, сплошь заставленными ровными рядами золотых брусов, не было никого. В соседнем помещении тоже никого быть не должно, но именно оттуда донёсся этот грохот.

— Наверно, обвалилась стопа золотых кирпичей, — решил человек и направился к двери, на ходу отыскавая ключ на связке. Он не дошёл до места, как мощная бронированная дверь вдруг вздрогнула от внутреннего удара. Гулкий звук пронёсся под сводами сокровищницы. Следующим ударом дверь снесло, и в проёме возникла страшная фигура.

Чудовище, стоящее там, напоминало видом человека, но было каменным, как будто статуя ожила и сошла с места. При виде человека монстр слегка опешил, это сохранило жизнь бедному мэтру Рильке, который являлся наследным главным казначеем Дерн-Хорасада, человеком, весь смысл жизни которого и всё воспитание его подчинялись только заботе о золоте Дерн-Хорасада. Он себе не мыслил жизни вне этого занятия, всецело посвящая себя и своё время этому служению. Теперь он видел нечто вне его понимания. Древние сказания о человеке, Говорящем-С-Камнем, могущественном маге, построившем город, казались ему всего лишь сказками.

Страшные каменные глаза со зрачками, похожими на жерла преисподней, направили свой взгляд на мэтра Рильке. Казалось, монстр заколебался. Потом весь облик живой статуи словно потёк, начал изменяться, приобретать цвета, естественные краски, и через минуту перед казначеем стоял вполне нормальный живой человек, только очень оборванный и закопчёный, со следами крови на одежде.

— Герцог Росуано? — спросил злым голосом этот незнакомец, и казначей потерял сознание.

Глава 23

Ничего не добившись от толстяка, Лён двинул дальше. На его пути тут же встало препятствие — запертая дверь. Он усмехнулся: слишком деликатно было бы прибегать к заклинанию, отворяющему замки — он просто послал резким жестом вперёд мощный воздушный удар, который снёс дверь с петель, вырвав из пазов даже металлические косяки. Может быть, вернуться и вызвать пламя, чтобы расплавить к чёрту весь этот золотой запас? Он был ещё в таком запале, что мог обрушить на сокровищницу своды вместе со всеми надстройками наверху. Он уже понял, что вышел прямо в королевском замке и находится в резиденции правителей Дерн-Хорасада.