Постепенно она стала презирать мужа. Сначала ограничивалась словесными насмешками, потом перешла и к мерам физического воздействия. Из уважения к тестю Ми Цзицзэн всегда уступал ей, но невольно привычка превратилась в натуру, и Ми Цзицзэн стал подчиняться и льстить собственной жене так, будто это было его святейшей мужней обязанностью. После того как Ми несколько раз провалился на экзаменах, он начал задумываться о том, чтобы купить должность чиновника в провинции. Узнав об этом, жена расплакалась и учинила ему страшный скандал:

— В нашем роду никогда не было недоучек! Ты позоришь всех нас! Слушай, что я говорю: если не победишь на экзаменах, береги свою вонючую шкуру!

Ми Цзицзэну ничего не оставалось, как снова взяться за подготовку. Успешно выдержав провинциальные и столичные экзамены, он был наконец зачислен в разряд ученых без должности. Окружающие радовались за него и пророчили императорские милости. Кто бы мог подумать, что, узнав о предстоящем приезде жены в столицу, Ми загрустит?! Он понимал, что раз он не завоевал первого места на экзаменах, расплата неизбежна.

В этот день, когда Ми собственноручно, взяв в руки метелку из куриных перьев, тщательно смахивал пыль в комнате, приготовленной для жены, он вдруг услышал во дворе голос Цяо — служанки, которую жена, выходя за него замуж, взяла с собой из семьи матери. Перешагнув порог, служанка поклонилась хозяину и сказала:

— Госпожа с двумя барчатами и двумя барышнями уже приехала! Они сейчас в доме вашего уважаемого тестя!

Ми Цзицзэн растерянно выронил из рук метелку.

— Я пойду туда. Сию минуту!

— Госпожа приказала, чтобы вы никуда не выходили! — остановила его служанка. — Она сейчас придет!

— Ну, тогда я не пойду, буду ждать дома, — смирился Ми.

Вскоре слуга, дежуривший у ворот, доложил:

— Госпожа прибыла!

Ми Цзицзэн вслед за Цяо в три прыжка выскочил из дому и услышал громкую брань:

— Ах вы, непочтительные рабыни! Видят, что госпожа сходит с коляски, так даже скамеечку не догадаются подставить! Мне служить — не то что моему мужу! Бегаете здесь все от работы, словно у каждой по три ноги!

С этими словами госпожа в унизанной жемчугом накидке, опираясь одной рукой на плечо Цяо, а другой держась за локоть дочки, переступила порог вторых ворот. Со всех сторон ее окружали молодые и старые служанки.

— Поздравляю тебя с успехом! — бросила она, столкнувшись с Ми Цзицзэном. — Теперь ты уже не вечный студент, как прежде, а ученый, хотя и без должности! Что же ты не покажешь себя господином? В доме как будто хозяина нет, даже метла вверх ногами стоит!

Ми заискивающе улыбнулся:

— Я думал, ты приедешь и сама наведешь порядок…

Все вошли в дом, состоявший из пяти комнат с флигелями. В левой части дома помещались комнаты Ми Цзицзэна, а правая половина, с аккуратно убранной спальней, была приготовлена для жены. Через минуту они оказались в средней комнате, которая служила гостиной. Усевшись, госпожа сняла накидку и обратилась к детям:

— Что же вы не поздороваетесь с папой? Поздравьте его!

Четверо детишек, мал мала меньше, поклонились Ми Цзицзэну и пожелали ему счастья. Ми приласкал детей и, увидев, что жена в хорошем настроении, немного успокоился. Вскоре был подан обед. Супруги сели друг против друга, и жена принялась расхваливать искусство повара.

— Я знал, что ты любишь янчжоуские кушанья, — умиленно произнес Ми Цзицзэн, — и специально выписал этого повара из твоих родных мест.

— Ой, я совсем забыла спросить! — прервала его жена. — А у него есть борода?

Ми оторопел, не понимая, к чему этот вопрос.

— Я только что ходила на кухню, — вмешалась Цяо, — кажется, есть несколько волосков.

Жена моментально выплюнула кусок мяса и закричала:

— Терпеть не могу этих бород! Из десяти поваров девять всегда пробуют еду. А если у них борода, получается не суп, а настоящий навар из волос! При одной мысли об этом с ума сойдешь!

Рыгнув, она оттолкнула от себя чашку с палочками и не стала есть.

— Но ведь это легко исправить, — простодушно заметил Ми Цзицзэн. — Перед ужином скажем, чтобы он сбрил бороду!

Жена промолчала. Пытаясь отвлечь ее, Ми спросил первое, что ему взбрело на ум:

— Когда ты была у отца, он что-нибудь говорил про мои экзаменационные дела?

— Очень ты ему нужен! — холодно ответила жена.

— Ты всегда мечтала, чтобы я занял первое место на экзаменах! — засмеялся Ми Цзицзэн, — Представь себе, я был лауреатом целых полдня!

Ми ожидал, что жена станет расспрашивать его, но она лишь слегка изменилась в лице.

— Как обычно, сановник, проверявший сочинения, определил лучшие десять работ для представления императору, — продолжал Ми Цзицзэн. — Когда их подавали, мое сочинение лежало первым, как выдающееся, но затем почему-то оказалось в самом конце. Говорят, император случайно переложил его под низ, а экзаменаторы не посмели исправить его ошибку. Подумай, как мне не повезло!

При этих словах лицо жены исказилось.

— Тьфу! — не выдержала она. — Хорош молодчик. Мало того, что ты смеешься надо мной, так еще хочешь обмануть, как трехлетнего ребенка! — И она зарыдала, выкрикивая сквозь слезы: — Ты предлагаешь нашему повару сбрить бороду. Это что: нарочно или очередная глупость? Мои предки носили на шапках красные шарики, на халатах — журавлей и фазанов, а я живу с человеком, которому нацепили на грудь короткохвостую иволгу![206] Смотреть на тебя противно! Вот несчастная моя судьба! Вышла замуж за лопоухого идиота! Дочь чиновника второго ранга оказалась ниже проститутки Фу Цайюнь! Лопнуть от злости можно! Нечего изворачиваться, успокаивать меня красивыми словами! Я знаю лауреатов, которые выдвигаются раз в три года, а о таких, которые держат это звание полдня, что-то не слышала. Видишь, что меня легко обидеть, вот и пользуешься! Подумать только: стоило ему чуть-чуть продвинуться, он на меня уже внимания не обращает! Как я теперь жить буду? Нет, уж лучше тебя убью и с собой покончу!

Она рванула себя за волосы, бросилась на Ми Цзицзэна и приперла его к стенке.

— Не сердись! — запищал Ми. — Виноват, каюсь!

Служанка Цяо, которая увидела, что дело принимает опасный оборот, изо всех сил стала разнимать супругов. Воспользовавшись мгновением, Ми Цзицзэн рухнул на колени, но жена закатила ему такую пощечину, что он отлетел на несколько шагов.

— Господин, вы что, старых правил[207] не знаете?! — напомнила Цяо.

— Побереги мою честь, женушка, — взмолился Ми Цзицзэн. — Позволь мне встать на колени на заднем дворе!

Но жена молча плакала, не обращая на него внимания. Ми, прихрамывая, прошел на задний дворик и встал там на колени лицом к комнате супруги. Только тогда жена перестала плакать и, как была, в одежде повалилась на кровать.

Слуги и служанки перетаскивали вещи, убирали комнаты и совсем забыли о своем господине. Не смея без разрешения подняться с колен, бедный Ми провел на открытом воздухе всю ночь. С трудом он дождался рассвета и тут вдруг вспомнил, что сегодня — день рождения тестя. «Он еще извинит меня, если я не приду с поздравлением! — пронеслось в мозгу Ми Цзицзэна. — Но как быть с завтраком, на который меня пригласил сегодня учитель Цянь Дуаньминь? Этим никак нельзя пренебречь!»

Пока он лихорадочно размышлял, к нему подошла дочка Фэнъэр. Ми Цзицзэн разными посулами уговорил ее отправиться к нему в комнату и, таясь от матери, принести кисть, тушь и почтовую бумагу.

Фэнъэр было двенадцать лет, и она уродилась смышленой. Через несколько минут она тихонько доставила отцу все, о чем он просил. Обрадованный Ми превратил подоконник в письменный стол и написал тестю, умоляя его прийти и как-то урезонить свою дочь. Потом он велел Фэнъэр тайком отправить письмо.

После учиненного скандала жене спалось плохо. Проснулась она поздно, когда солнце уже почти подошло к зениту, и начала поспешно умываться и причесываться. Затем приказала заложить коляску, чтобы ехать к отцу на день рождения.