Самые любопытные истории еще не были рассказаны, когда надзиратель внес сочинения. Каждый экзаменатор взял свою часть и приступил к проверке. Вскоре Сюнь Чуньчжи попалась тетрадка, принадлежащая какому-то уроженцу Цзянсу[200]. Его сочинение блистало возвышенностью идей и обилием ссылок, напоминая стиль, господствовавший в начале династии. Смысл классических книг толковался предельно убедительно и четко. Ответы на вопросы поражали своей глубиной.

— Это сочинение безусловно принадлежит Чжан Цяню! — взволнованно вскричал Сюнь и подозвал к себе других экзаменаторов.

Те тоже в один голос заявили, что это не подлежит сомнению. Оставалось только поскорее поставить на сочинении высшую отметку и послать его к министру Пань Цзунъиню: все были убеждены, что оно завоюет первое место. Обрадованный Сюнь Чуньчжи положил сочинение в рукав и отправился к министру. Пока слуга докладывал о его прибытии, Сюнь стоял в коридоре, смежном со спальней Пань Цзунъиня. Заглянув в просвет дверной занавески, он остолбенел от изумления: на столе возле окна горели две огромные красные свечи весом фунта полтора каждая, ярко озарявшие всю комнату; посредине стояла ароматная курильница. Министр в парадном платье и шапке стоял на коленях перед грудой сочинений, наваленных на столе, и, держа в руках целую связку курительных палочек, что-то бормотал. Окончив молитву, он провел рукой по глазам, словно смахивая слезы, и трижды весьма усердно ударился головой об пол. Наконец он встал, и слуга осмелился подойти с докладом. Министр попросил Сюнь Чуньчжи немедленно войти.

— Смотри, сколько вы мне сочинений наприсылали, — жалобно произнес министр. — Боюсь, я загубил уже немало талантов. Сейчас мне остается только плакать и отбивать поклоны, чтобы искупить свои грехи! — Он указал на груду сочинений, лежащих на столе. — Это все жертвы!

— А я сегодня нашел наконец сочинение Чжан Цяня! — проговорил Сюнь.

— Где же оно? — обрадованно вскричал Пань Цзунъинь.

Сюнь Чуньчжи вытащил из рукава тетрадь и подал министру. Пань нетерпеливо схватил ее и пробежал глазами.

— Можно сказать, «железные туфли истоптал в поисках», а сочинение, оказывается, вот где! Какая досада! Главный экзаменатор уже отдал первое место кому-то другому. Но ничего, мы с ним еще повоюем!

Он приказал слуге следовать за собой, захватил сочинение и отправился к канцлеру Гао Янцзао, велев Сюню подождать в его комнате. Через некоторое время он вернулся радостный и возбужденный:

— Все в порядке, утвердил.

— Как вам удалось добиться этого? — изумился Сюнь Чуньчжи.

— Сначала он не хотел менять своего решения. Но я так горячо его убеждал, что в конце концов он даже рассердился, отшвырнул от себя сочинение прежнего кандидата и воскликнул, что тому придется подождать с первым местом до следующих экзаменов. Да, не повезло парню, — впрочем, мне до этого дела нет!

Сюнь Чуньчжи весело вышел из комнаты министра и рассказал о случившемся экзаменаторам. Все стали поздравлять его. Один только Инь Цзунъян тайком подсмеивался над их глупостью и думал: «Все равно, сочинение Вэнь Динжу я отыскал и забраковал!»

Время летит незаметно. Никто не успел оглянуться, как наступил день объявления результатов. Экзаменаторы в парадной одежде собрались в специальном зале и стали вскрывать сочинения, начиная с завоевавшего шестое место. Имена прошедших громко выкликались и тут же заносились на доску. Среди них было много видных ученых вроде Цзян Бяо, Ми Цзицзэна и других. Не были упомянуты только Чжан Цянь и Вэнь Динжу. Министр Пань не слишком волновался, так как думал, что они окажутся на первых местах.

Уже смеркалось. В зале зажгли тысячи красных свечей и шелковых фонарей, от которых стало светло как днем. Настроение у всех было приподнятое. Когда объявили, что сейчас огласят имена первых пяти выдержавших, министр Пань Цзунъинь приложил ладонь к уху, уверенный, что первое имя, которое выкликнут, будет: «Чжан Цянь из провинции Цзянсу». Однако глашатай не сумел угодить ему и отчетливо произнес имя какого-то Лю Ни. У министра борода встала дыбом. Тем временем Сюнь Чуньчжи нашел сочинение, которое отложил в сторону главный экзаменатор, и распечатал уголок. Ну конечно! Там черным по белому было написано имя Чжан Цяня! Когда он сказал об этом министру, тот лишь молча рот разинул, словно немой, проглотивший стручок перца.

Список уже был заполнен, поэтому все стали расходиться. В расстроенных чувствах, повесив голову, вернулся домой и Пань Цзунъинь.

После испытаний при дворе, которые не замедлили вскоре последовать, новые цзиньши гурьбой повалили с визитами к Пань Цзунъиню, чуть не стоптав ему порог. Министр милостиво принимал каждого персонально, и только несчастный победитель столичных экзаменов все время натыкался на закрытую дверь. С каждым разом его охватывали все большие сомнения, и от этого он стал являться еще чаще.

Однажды в начале июня, когда министр вернулся с дежурства во дворце, привратник доложил ему:

— В связи с истечением срока службы в Хубэе в Пекин прибыл господин Цянь Дуаньминь. Вот его визитная карточка…

Министр обрадовался.

— Проси! Проси! — вскричал он.

— Кроме того, вас дожидается лауреат столичных экзаменов Лю, — добавил привратник.

— Какой там еще лауреат? — выпучил глаза министр. — Я его все равно не приму.

Привратник не посмел возражать и тотчас удалился.

Мы помним, что Цянь Дуаньминь занимал должность учебного инспектора в провинции Хубэй. Когда трехлетний срок службы кончился, он испросил отпуск, провел несколько месяцев в своем родном городе и сейчас снова вернулся в Пекин. Пань Цзунъинь был его учителем, поэтому Цянь сразу решил нанести ему визит. В гостиной министра он встретился с новоиспеченным лауреатом. Тот рассказал Цянь Дуаньминю, что министр не хочет его принимать, и попросил Цяня замолвить за него словечко.

В этот момент слуга пригласил Цянь Дуаньминя войти. Цянь последовал за слугой и, переступив порог кабинета, хотел поклониться Пань Цзунъиню, но тот остановил его.

— Мудрый брат три года усердно трудился, — сказал министр с улыбкой. — Даже похудел! Мои друзья в один голос говорят, что вы так ратовали за древние науки и боролись со злоупотреблениями, что вас можно сравнить с Цзи Юнем и Жуань Юанем![201]

— Я только следовал наставлениям учителя и старался не совершать ошибок, — промолвил Цянь Дуаньминь. — Мне удалось собрать лишь жалкий репей и бурьян. Могу ли я сравниться с учителем, который одной сетью поймал людей, подобных бамбуковым стрелам юго-востока или драгоценным камням северо-запада?

Министр покачал головой.

— Вы смеетесь надо мной! Ни Чжан Цяня, ни Вэнь Динжу в списках не оказалось. Как говорится, упустил жемчужину, что висит на шее дракона, добыв вместо нее несколько чешуек! Самое неприятное, что я много раз исполнял должность экзаменатора, а в результате попался на удочку какого-то мужлана!

— Не говорите так, учитель, — остановил его Цянь Дуаньминь. — Я еще на юге слышал, что этот Лю Ни довольно способный литератор. О его нынешнем сочинении все хорошо отзываются. Боюсь, что Чжан Цяню не добиться ничего подобного! К тому же, насколько мне известно, при дворе скоро будет устроен конкурс на места письмоводителей Императорской канцелярии. Если господа Чжан и Вэнь действительно обладают выдающимися талантами, они непременно добьются успеха и будут около вас. К чему расстраиваться? Кстати, лауреат столичных экзаменов уже несколько раз приходил к вам с визитом. Было бы лучше все-таки принять его.

Министр рассмеялся:

— Оказывается, вы пришли ходатаем за этого выскочку! Ну ладно, ради вас я загляну к нему в гостиную. Только не уходите!

И он широкими шагами направился к двери. Завидев строгое лицо Пань Цзунъиня, лауреат испуганно разостлал на полу красный коврик и трижды поклонился в землю. Министр только махнул ему рукой в знак приветствия. Лауреат, опустив глаза, не решаясь взглянуть в лицо Пань Цзунъиню, бочком подполз к кану и осторожно сел на краешек.