Вадька, Соломин, Люба, ещё народ сейчас в Корее живут. Одно время туда впускали русских с ученой степенью. Жаль, недолго. Я слышал, у Зуева даже своя лаборатория в Сеуле, под эгидой корейского университета; там много наших работает, кто успел выехать. Остальные - кто куда.
- Ну, дела. А Якушев?
- Якушев? Вот это хороший вопрос. И ответ будет таким же: к нему-то я, Андрюха, и еду! К Анатолию свет Васильевичу Якушеву. Давай, ещё по одной.
- Давай.
Поезд уже давно набрал скорость, но из-за повышенной шумоизоляции вагона вместо привычного грохота колес на стыках время от времени доносилось лишь глухое ритмичное постукивание.
- А я так понял, что ты едешь только наследство оформлять. Или Якушев тоже в Питере?
- Квартиру продавать придется так и так. А Якушев… Он - далеко. Мне же деньги для того и нужны, чтобы к нему уехать.
- Ах, вон оно что. И куда же занесло нынче Последнего Еретика?
- В Монте-Сарро.
- Куда?
- В общем, слушай. История такова.
Храмов слегка захмелел, а его речь стала возвышенно-пафосной.
- Монте-Сарро - это небольшой островок в Карибском море. Заморская территория одной великой страны. Не будем показывать пальцем.
Так вот.
На протяжении многих лет этот кусок земли представлял собой типичный пальмовый рай для богатых туристов. Я не знаю, правда ли, что там бывал Стинг, но почему-то американские рокеры до сих пор считают Монте-Сарро своей экзотической «Меккой».
В общем, жилось там просто замечательно, пока не грянула беда: семнадцать лет назад на острове произошло мощнейшее извержение вулкана.
Катастрофу предсказали заранее, поэтому из местного населения никто не пострадал. Однако лавой залило почти половину острова, и что самое печальное - его столицу, так что эвакуированным жителям пришлось очень несладко. Мда…
Дома, дороги, коммуникации и вся инфраструктура Вильмута - так называется столица - пришли в совершенно непригодное состояние, поэтому у островитян не оставалось другого выхода, кроме как строить новый город.
Конечно, метрополия выделила деньги - причем огромные - на восстановление Монте-Сарро и нормализацию тамошней жизни, но кризис оказался необратимым: люди начали покидать остров. Кто-то предпочел перебраться на соседние Антигуа и Барбуду, а кто-то - и в Европу, на «историческую родину»…
- Подожди. Кажется, я начинаю припоминать. Году, по-моему, эдак в две тысяча седьмом какой-то наш местный деятель даже организовал движение «Спасём Монте-Сарро». Не помню, чем закончилось, но вещал он проникновенно, в новостях показывали.
- Чем закончилось? Ничем, конечно же. Нет, ну, разумеется, желающих поехать на остров и поселиться там, получив гражданство «золотого миллиарда», набралось немало. Да и выехать из России в те годы было ещё относительно легко…
- Да уж, помню то времечко…
- Но в итоге глобалисты из метрополии предпочли наблюдать медленную смерть Монте-Сарро, а через шесть лет - и вовсе упразднить колонию, вместо того, чтобы спасти её, решив проблему одним росчерком пера. Ты представляешь, они не впустили ни одного нашего иммигранта!
- Я так и думал. Мне всегда казалось странным, что обычно расчетливый и прагматичный Запад при слове «русские» тут же теряет рассудок, упуская при этом очевидные выгоды.
- Ничего не поделаешь, вековые стереотипы. А ведь русский иммигрант для них, по сути - бесплатное решение любых проблем; к тому же никакого тебе культурного наследия и никакого экстремизма.
- Увы, ты прав, - грустно усмехнулся Андрей. - Полная наша разобщенность для англосаксов как подарок: быстрая ассимиляция.
- В общем, как бы то ни было, Монте-Сарро полностью эвакуировали, а затем продали международной корпорации «Си-Эм-Джи». Слыхал про такую?
-«Клон-Матрикс»? Кто ж про неё не слыхал. Но ведь их же, вроде, давно запретили?
- Запретили любые исследования в области клонирования, но кто запретит генную инженерию и изучение высшей нервной деятельности? К тому же, проконтролировать лаборатории, расположенные на далеком острове, согласись, не так-то просто.
- Пожалуй, ты прав. Но причем здесь Якушев?
- Сейчас расскажу. Только вот ещё немножко коньячку…
Андрей обратил внимание, что Храмов пьёт, почти не закусывая. Скорее всего, в ближайшие полчаса их классическая вагонная беседа завершится сама собой. Впрочем, действительно, пора бы отдохнуть…
- Год назад Якушеву каким-то образом удалось выехать в Евросоюз. Там он встретился с представителями «Клон-Матрикс», и они предложили ему возобновить эксперименты по поиску «ментального поля», только уже - в составе их группы.
- Постой, но ведь он же сам когда-то утверждал, что «ментальное поле» - это чушь собачья…
- Когда-то утверждал. Однако чтобы знать наверняка, что человеческий мозг ничего не излучает, нужно исследовать абсолютно все виды излучений, существующие в природе. А разве такое возможно, в принципе?
- То есть, Якушев вновь уверовал?
- Да погоди ты язвить! Понимаешь, главной ошибкой экспериментаторов было то, что они искали излучение, присущее любому мозгу. То есть, обнаруживая некое подобие «волны» у одного индивида и не найдя такой же «волны» у другого, они констатировали отсутствие результата и принимались искать в другом направлении.
Тем более, что даже у того, кто во время опыта излучал импульс, эффект мог легко исчезнуть уже через несколько часов. Вот и думали, что всё это – «глюки» аппаратуры или влияние посторонних факторов.
- По-моему, нормальный научный подход, разве не так?
- Вот! Именно в этом-то и кроется вся соль! - Храмов привстал с кресла, торжествующе глядя на Андрея. - Сейчас ты всё поймешь. Ты знаешь, что такое «инферно»?
- Инферно? Вроде бы это одно из названий преисподней. А причем тут…
- Инферно - это вселенское зло. В древности считалось, что его носителями являются служители ада. Оказывается, нет: у каждого из нас есть своё, персональное инферно!
- Послушай, старик, по-моему, мы с тобой засиделись…
- Да брось, Андрюха, я вовсе не настолько пьян, как ты думаешь… Так вот. Персональное инферно - это человеческая агрессивность, бессмысленное желание творить зло, слепое упрямство дикаря и страх. Страх тьмы и небытия. Страх смерти.
Несмотря на то, что инферно живет в каждом человеке, на свете существует немало тех, кто способен противостоять этому злу и даже изгнать его из своей души. Мозг именно таких людей и оказывался генератором некой загадочной ауры, которую Якушев время от времени засекал своими приборами.
- Что ж, теперь я понимаю, почему его называют Последний Еретик. Получается, что достаточно сделать доброе дело и сразу начнешь светиться в профильном мониторе светом праведника и носителя концепции «новой биофизики». Что ж, неплохой индикатор добра и зла. Ай да Якушев!
- Ты зря веселишься. Это едва уловимое излучение, которое и излучением-то назвать нельзя, а так, флюиды, тем не менее, фиксируемые аппаратурой, почти всегда обнаруживается у людей с развитым интеллектом и активной жизненной позицией, а кроме того - у детей, добровольцев «Армии Спасения» и служителей культа.
- Постой. Ты что, всё это - серьезно?
- Абсолютно.
- Праведники «светятся» в индикаторе Штольца?
- Если отбросить твою дурацкую иронию, то примерно так оно и есть.
- Нет, ну ты это брось. Агрессия - неотъемлемая черта человека. Без неё он никогда бы не стал «венцом творения», а до сих пор сидел бы на дереве и жевал неспелые бананы да кислые яблоки!
- Не путай душу и яблоки! Речь идет вовсе не о биологически обусловленной агрессии, направленной на борьбу за выживание и не о злости или азарте человека-исследователя.
Я говорю о другом. Об изначальном вселенском зле, которое иррационально, деструктивно и не является частью человеческой природы.
- Неужели ты говоришь о Дьяволе? Ты, учёный?!
- Да причем тут Дьявол! Впрочем, какое, вообще, значение могут иметь термины? Ты только вдумайся: человеческий мозг способен порождать волны, а мы, люди науки, можем влиять на эту способность!