– Ты не честолюбив.

– Я честолюбив, но не тщеславен, – ответил Вэдан спокойно. – Гораздо чаще я вижу мертвыми нас обоих. Знаешь, что будет потом, если умрет хоть один из нас? Откуда тебе… Вот эти инопланетяне – они ведь вовсе не обрадовались, когда убили их товарища. Да и на подходе к Земле космический флот еще одной планеты.

Он покачнулся взад-вперед и продолжал таким голосом, какого Инедирт у него еще никогда не слышал. Хотя Баруг знал и хриплый, севший от желания голос Вэдана, и тот железный тон, которым он отдавал команды своим подчиненным, и веселый, когда он шутил…

Но сейчас голос Вэдана был полон ужаса и боли.

– Кровь, пожары… Ты знаешь, что остается от города при бомбежке из космоса? Черный выжженный кратер, полный серого дыма, – произнес он. – Потом дым рассеивается, и под ним ничего. Ни-че-го. Только спекшаяся в стекло земля. Это называется точечное применение силы.

Инедирт молчал.

– Впрочем, я зря трачу время, – сказал Вэдан яростно. – Ты же не откажешься от своих целей в отношении меня, даже если я сойду с ума. Наоборот – это облегчит твою задачу. И ты ни на секунду не поверишь мне. Тебе так забили мозги псевдонаучным, романтическим бредом о наших братьях по разуму, что теперь, когда они здесь и с ними надо что-то решать – не использовать их в качестве орудия в своих интригах, а решать – ты просто не можешь осознать этого. Что ты столкнулся с чем-то совершенно новым и самостоятельным, и это может привести к…

Вэдан закрыл глаза рукой. Инедирт видел, как его затрясло. Он хотел обнять Вэдана, но понял, что ему нельзя этого делать.

– Ты достаточно верно представляешь себе схему настоящего вторжения, – справившись с собой, продолжал Вэдан.

Но голос его все еще оставался изломанным, измененным. В нем звучало эхо того, что Вэдан отчетливо видел, но что у него язык не поворачивался описать.

– Но ты не представляешь, чем может кончиться контакт двух цивилизаций, кроме вторжения… Твое сознание архаично, Дирт. Со временем даже драконы теряют гибкость мысли и способность воспринимать нечто новое. Война – это не самое страшное, Дирт. Ведь такие же опытные дипломаты, как ты, рождаются и под другими звездами. Ты в своих играх рискуешь жизнями всех сареасов, а для них разменной монетой выступают целые планеты… Разница только в масштабе, но не в вашей сути.

Инедирт помолчал, чтобы убедиться, что это все. Затем он сказал:

– Ты ошибаешься. Я был знаком с одним пророком.

– Вот уж не думал. И с кем же?

– Давно. Еще в Лианорре.

– И что он сказал тебе?

– Я ни о чем его не спросил.

Вэдан полуобернулся через плечо. В мягком, рассеянном свете ночника блеснули его глаза.

– Вот как? Ты не хотел знать свое будущее? Ты был так в нем уверен?

– Наоборот, – ответил Инедирт. – Тогда я думал, что если я буду знать… это как быть обреченным, понимаешь? Пусть не на смерть в пасти кэцэров, пусть даже… я не знаю, на трон, на долгую и счастливую жизнь – это ничего не меняет. Быть обреченным даже на победу – это отвратительно. Если я буду знать, что так должно было быть, у меня будет такое чувство, что я сам ничего не стою. Что я сам не добился ничего. Что это все темная рука судьбы, управлявшая мной из надмирного закулисья.

– Понимаю, – усмехнулся Вэдан. – Лучше, чем бы мне того хотелось.

«Ну вот оно», подумал Инедирт. У него было такое чувство, как если бы они долго-долго танцевали на остром краю пропасти, а теперь с размаху бросились в бездну.

– Прости, – сказал он.

Вэдан покачал головой.

– За что? За то, что ты такой, какой есть? За то, что я попался на твоем пути? Так это и была судьба.

У Инедирта задрожало все внутри. Только раз до этого за всю свою долгую жизнь ему довелось столкнуться с настоящей любовью… но ту ему не пришлось потерять при таких чудовищных обстоятельствах.

А к тому, что в этот раз все сложилось именно так, приложил руку и он сам.

– То, на что мы оба были обречены, хотели мы этого или нет, – продолжал Вэдан. – Судьба более пластична, чем тебе кажется, более вариативна…

– Либо я, либо ты, либо мы оба вместе… – пробормотал Инедирт.

– Но эта вариативность конечна, – кивнул Вэдан.

И тогда Инедирт сказал:

– Так нам все равно не уйти от этого, Вэдан. Если бы ты мог просто взять виру или убить меня, но ты же хочешь…

– Виру? – с интересом переспросил Вэдан. – И ты заплатил бы? И сколько?

Инедирт пожал плечами:

– Размер виры за представителя каждого сословия установлен тем же статутом, который дает тебе право убить меня. Просто вы, сареасы, редко пользуетесь возможностью решить дело миром.

Вэдан хмыкнул – почти смущенно.

– Дело не в нашей кровожадности, а в том, что мы редко дочитываем до конца, – сказал он. – Учитывая, что статут составлен в прошлом Звездном Году… сколько же стоил сареас из первого города? Не больше двадцати золотых карн, я думаю?

– Да. Полукровка, как я или ты – пятнадцать, – отвтеил Инедирт. – За твоего отца дали бы десять – он ведь не был сареасом, не забывай. Он был только приравнен к сареасу по правам. Но я даже согласен заплатить за него, как за чистокровного сареаса. Эту ситуацию надо как-то решить.

– Да, одно в тебе хорошо – ты никогда не перестанешь удивлять меня, – покачал головой Вэдан. – С тобой не соскучишься…

– Просто мое сознание более архаично, как ты сам заметил, – ответил Инедирт спокойно. – Я родился в то время, когда преступлением, в юридическом и нравственном смысле, считалось не посягательство на какие-то абстрактные законы или миропорядок, а причинение вреда кому-то другому. И этот вред можно было возместить, и в этом не было ничего странного. Я не предлагал тебе этого раньше потому, что опасался, что ты рассердишься.

– Все же, мы чем-то похожи. Я еще не знаю, возьму ли я деньги… – произнес Вэдан задумчиво. – Но то, о чем ты говоришь – это действительно одно из решений проблемы. И решение достойное.

– Так давай ляжем спать, – сказал Инедирт.

Вэдан выключил ночник, растянулся рядом. Он лежал на спине, Инедирт на боку, лицом к нему, и размышлял, можно ли обнять Вэдана. Хотелось этого очень сильно.

– Ты правда ничего не спросил? – спросил тот. – У провидца, которого знал в Лианорре?

Инедирт вздрогнул – он думал, что Вэдан уже спит.

– Нет.

Вэдан вздохнул и обнял его.

– Теперь это все… как будто кино про кого-то другого… Но я понимаю, за что я полюбил тебя.

Он заснул, а Инедирт еще долго лежал без сна в темноте.

И все же, Инедирт почти не удивился, ощутив свозь сон страшную, будто ему под ребро загоняли крюк, боль в груди. Он и не надеялся, что Вэдан согласится на виру. Инедирту хотелось вскочить и оттолкнуть Вэдана, драться… Но он остался на месте и даже не пошевелился. Инедирт услышал откуда сверху голос Вэдана.

– Сопротивляйся, идиот, это не я! – кричал Дарэнг.

Голос его дрожал, словно от сильного напряжения.

Инедирт рванулся, резко, изо всех сил.

Он увидел незнакомого парня, стоявшего у кровати. Когда Инедирт рванулся, брюки ночного гостя окатило кровью. На рубахе убийцы проступили темные пятна пота, и тут же превратились в дымящиеся дыры с неровными краями. Сквозь них блестело тело незваного визитера – словно намазанное жиром. Вэдан стоял на кровати на коленях, выгнувшись назад почти дугой. Вэдан не шевелился, только вздрагивал, словно под током. И тут лицо убийцы задрожало и перекривилось так, словно было сделано из пластилина, и кто-то с размаху его смял.

Инедирт не выдержал и закричал.

– Тихо, тихо, все уже, – отрывисто сказал Вэдан. – Наручники дай.

– Где они?

– Где всегда.

Инедирт с трудом свесился с края кровати и достал наручники из тумбочки. Вэдан встал с кровати, осторожно перебравшись через любовника. Алый зигзаг шел через грудь и руку Вэдана. Но по тому, как он двигался, Инедирт понял – ранен он не был. Это была собственная кровь Инедирта. Ее было слишком много, и она была везде, не только на руках Вэдана – на покрывале, белье, брюках убийцы. Себе на грудь Инедирт смотреть не стал. Он уже знал по опыту, что в таких ситуациях лучше двигаться как можно меньше.