– Безосновательно? – уточнил ехидно Гай. Эльф неопределенно качнул головой. – И что, ты шесть часов скачки выдержишь?

Тот вскинулся:

– Я эльф!

– Со сломанными костями, – напомнил Гай. – Или эльфы регенерируют быстрее вампиров?

– Иначе нас могут убить. Хочешь, чтобы твои друзья умерли из-за незнакомого эльфа?

В общем, после некоторых препирательств и вполне бессмысленных, зато эмоциональных реплик, они собрались и погрузились на лошадей. Эльфа опять посадил за спиной Гая Руд, и как осторожно он ни действовал, эльфа перекосило от боли. Ребра и ключица – как раз для верховой езды.

Однако доехали, не остановившись, даже когда стемнело. Гая, положим, это не смущало, Шарику тоже было совершенно пофиг, но лошади шли неохотно. Наделали факелов, и путешествие стало вовсе фантастическим. Дорога была удивительно гладкой. Этакое шоссе, не только вырубленное в базальте, но и неплохо отшлифованное. Камень поблескивал в свете факелов, потом взошла приличных размеров луна. Пока одна.

Гай был недоволен, да и Руд не выражал восторгов, и Дан чувствовал себя немножко виноватым. Он позволил себе немножко посомневаться: может, и правда, следовало спокойно проехать мимо холма и сделать вид, что догоняющий запах горелого мяса никакого отношения к фигуре на кресте не имеет?

Нет. Никто не будет сожжен заживо. Ни Гай, ни этот эльф. Ни за какие преступления. Пока в моих силах вмешаться. В наших – моих и катаны. И Шарика. Убьют?

Об этом думать не хотелось. Детская привычка человека, привыкшего к мирной и спокойной жизни, – считать себя бессмертным. Нет, пожалуй, уже нет. После пиршества катаны Дан начал понимать некую разницу между жизнью и смертью. А научившись убивать, придется научиться и умирать. Тьфу, то есть быть готовым к тому, что и тебя могут убить. Что чей-то меч напьется твоей крови, что развлекающаяся герцогиня сунет тебя в петлю, что всадят из-за деревьев стрелу в спину крестьяне, жаждущие добраться до твоего кошелька.

Дом возник как-то сразу. Они спустились с холма и ткнулись в стену. Дорога в нее упиралась, а дальше, насколько Дан мог высмотреть в лунном свете, был лес. Эльф кое-как слез с коня, покривился на одну сторону и заковылял, держась рукой на стену.

Внутри дом оказался странным в архитектурном смысле. На первом этаже, так сказать, гараж: просторное помещение с денниками. Они расседлали лошадей, Руд обнаружил за дверцей чулан с залежами вкусно пахнущего сена и натаскал его лошадям. Шарик обиделся, просунул башку в чулан и с хорошим аппетитом захрустел сушеной травой.

Наверх вела каменная лестница. Там был зал – с камином, настоящими диванами и столом. Эльф бессильно опустился на один диван.

– Здесь можно спокойно отдохнуть. Это убежище. Вряд ли люди рискнут сюда проникнуть.

– А чего? – полюбопытствовал Руд. – Заговоренное? Аль заколдованное?

– Аль, – хмыкнул эльф. – Дрова должны быть внизу, рядом с чуланом, где сено. Вон там – кладовая. Взгляни, вампир, там и лекарственные травы могут быть.

Руд отправился за дровами, Гай скрылся в кладовой. Дан потоптался и решил помочь эльфу – сапоги с него стянул да лечь поспособствовал. Тот не возражал. Бедняга, больно же ему – жуть. И никакого тебе анальгина… впрочем, может, Гай чего найдет.

Руд развел огонь, приволок воду – на первом этаже был и колодец с воротом и ведром на цепи, Гай принес какие-то банки, и довольно скоро запахло супом. И лекарством: Гай снова заварил травы. Дан по его просьбе (приказу?) раздел эльфа и удивился: выглядел он уже получше. Даже отеки на лице прошли и синяки слегка потускнели. Гай опять промыл его многочисленные раны, перевязал руку (и рука ему не понравилась) и заставил выпить целую кружку целебного отвара.

Дан примостился на диване, который ближе всех был придвинут к камину. Шесть часов они ехали или пять, или семь, все равно он промерз до кишок и невероятно устал, сильно ныли ноги. Он с тоской вспомнил метро и автобусы, которые и везли быстрее, и в раскоряку сидеть там не приходилось… Руд водрузил на стол котелок и за шиворот подтащил Дана. «Лучше б поспать», – думал Дан аж до третьей ложки. Потом организм сообразил, что ему всего-то тридцать, а не девяносто, и затребовал супу. Шарик просунул в дверь морду, осмотрел помещение, свистнул Дану и отправился обратно к лошадям и сену – сторожить.

Проснулся Дан только потому, что приспичило отлить. Неутомимый Гай уже развел огонь, погасший за ночь. В доме, конечно, было не жарко, но гораздо теплее, чем снаружи. А снаружи лежал снег, легкий, пушистый и в очень большом количестве. Морозец был градусов в десять: хорошо покататься на лыжах часок, но вот путешествовать… Он торопливо вернулся и сел к огню.

– Вряд ли нас теперь кто найдет, – заметил Гай. – Любые следы занесло. Чаю хочешь?

Дан чаю хотел. Замерз он изнутри, вряд ли уж от мороза. Скорее, очередной приступ грусти по прежнему миру, столь удобному для быта. Домой, к тетидашиным кашам и бабулиным пирогам…

Глухо застонал, шевельнувшись, эльф, но не проснулся. Дан тихо спросил:

– Считаешь, я нас всех подставил?

– С чего бы? А, из-за этого… Выкинь из головы. Они нас уже не найдут.

– Если мне не стоило встревать, зачем ты вмешался? Да еще на моей стороне?

Гай налил чай и себе. Терракотовые глаза отражали огонь, как собачьи, – они амальгамно светились.

– На чьей же стороне я могу быть, если ты мой друг, Дан? Встревать… Знаешь, я подумал: ведь ты не мог не встрять. Я – мог. Да-да. Я бы спокойно проехал мимо, несмотря на то что меня самого хотели сжечь… то есть пожечь.

– Я помню: у вас другая мораль.

Гай усмехнулся:

– Думаешь, Руд задержался бы? Разве что посмотреть. Нет, Дан, у нашего мира другая мораль. Впрочем, и у вас не всякий бы вмешался.

– Я на Шарика понадеялся.

– И правильно. Шарик – наше спасение. Ты посмотрел, как он там?

– Спит и даже не мерзнет.

– Он дракон, – пожал плечами Гай, – разве это для него холод?

– Почему ты решил, что Руд не фермер?

– Потому что говорят либо «что», либо «чо», либо «чаво», но не все вместе. А руки? Руки – фермерские?

– А чьи?

– Солдатские скорее. Думаю, он, вероятнее всего, разбойник. Или дезертир. Что-то с кем-то не поделил. Не бойся. Даже если нас поймают с ним вместе, любой дознаватель подтвердит, что мы ничего не знали достоверно. Поесть не хочешь? Сыр есть и галеты.

То и другое Гай нашел в кладовой, и то и другое надо было грызть, но то и другое было чертовски вкусно. Годовая подать большой деревни – меньше четырех корон. Деньги, на которые можно жить в городе месяц, даже если кормиться в трактире. И меньше грошика во внутреннем городе. Словно три разных мира. Разные деньги, но и разные цены. Протопал мимо Руд. Гай снова повесил котелок над огнем (вода закипела почти сразу) и всыпал в него несколько горстей крупы. Вот тебе и тетидашина каша. Дан, пока не было потенциального разбойника, протянул Гаю руку. Пусть неделя еще не прошла, но крови вампиру уже не хватало. Дан научился это понимать. Гай благодарно улыбнулся. Кусался он все-таки больно, зато потом было вполне приятно. Эх, будь он девушкой… Гай пил немного, чтобы и себя поддержать, и Дана не ослабить. Оторвавшись от Данова запястья, он слизнул последнюю каплю и спросил:

– Налюбовался?

– Вы друзья, а не случайные спутники.

– Истинно эльфийская мудрость, – фыркнул Гай, – стали бы случайные спутники тебя с костра снимать.

– Ты ждешь от меня благодарности?

– От эльфа? Я в своем уме. А Дан у нас чужой, не привык еще.

Дан с трудом заставил себя оторваться от камина и подойти к дивану. За ночь синяки на лице эльфа из багрово-черных стали синими. Это же как озвереть надо, чтоб сначала избить, потом еще кнутом исхлестать куда основательнее, чем Данову задницу, потом еще не привязать, а приколотить гвоздями и в довершение сжечь?

– Гай, у него бинт насквозь в крови.

– Кашу доварю – перевяжу, – откликнулся вампир. – Но если тебе неймется, можешь сам. Возьми там черную склянку с мазью и смажь все, где кровь проступила.