– Я посыльный… меня командир батальона послал.

– Посыльный?

– С ротными связи нет, с мониторами тоже.

– Нашел кого-нибудь?

– Пока нет, но тела некоторых видел.

Мэк отпустил его и занялся перетаскиванием раненых в блиндаж, где уже находились трое имперцев-артиллеристов. Один из них сильно обгорел и пребывал без сознания, остальные были посечены осколками и тихо стонали.

Возвращаясь обратно, он подобрал у одного из убитых гранатомет.

– Держи РАГ! – крикнул он Хатану.

Но тот швырнул его обратно и опустился на колени, обхватив лицо руками. У него опять начинался приступ. Очень не вовремя, черт подери!

Мэк зло сплюнул. Помочь бы Хатану, да чем? Это как раз та ситуация, когда самая лучшая помощь – не приставать. Да и обстоятельства… Подобрав гранатомет, он занял позицию у бруствера, приник к прицелу. В сотне метров горел БМП. Рядом ползли ирианцы. Мэк дал по ним короткую очередь веером. Следующая очередь прошила насквозь борт гравитолета и подожгла его.

Когда ирианцы захватили первую траншею, большинство их танков полыхали. Повстанцы перепрыгивали заваленные трупами окопы и бежали дальше – до ломанной линии второй траншеи было метров четыресто-пятьсот. Прорвавшиеся с ходу через передовую траншею залегли и поджидали основные силы. 'Морты' в упор расстреливали вторую полосу обороны. Прорвавшиеся танки давили оставшиеся в межполосье орудия вместе с расчетами.

Запаниковав, некоторые легионеры покидали окопы, находя смерть от своих же, стрелявших им в спину.

Вскоре из леса показались новые танки, теперь уже средние МТ-152. Загодя развернувшись цепью, танки шли на максимальном ходу, ведя огонь из всех стволов. Они поравнялись с 'Мортами' и довершили взлом второй траншеи. Не задерживаясь, они так же стремительно помчали дальше – в сторону деревни. А на левом фланге имперских траншей, огибая их, показалась еще одна, но уже более многочисленная группа МТ-152. Фланговые танки также направилась в деревню.

Мэк расстрелял последнюю обойму и отбросил бесполезный гранатомет. Хатан все так же стоял на коленях, обхватив голову. Рядом с ним упал, непонятно откуда взявшийся раненный в челюсть легионер. Обойдя друга, Мэк взвалил раненого на спину и потащил в блиндаж. А в это время большая группа имперских солдат под прикрытием единственного танка, попыталась отбить позицию одной из батарей. Там на позиции остались две уцелевшие пушки. Имперцам удалось обезвредить ближайший ирианский танк и превратить в металлолом одну БМП. Через полминуты имперский КФ-8 вывел из строя еще одного своего собрата, подставившего ему борт. Солдаты захватили орудия, но все до одного полегли, так и не успев сделать из орудий ни единого выстрела. Имперский танк вскоре задымился, из него выскочили горящие танкисты и упали, скошенные пулями повстанцев.

Вдоль второй траншеи шел ирианский КФ-10, по сторонам пригибаясь бежали пехотинцы. Мэк заскрипел зубами. На пути танка находился блиндаж с ранеными, он просто не выдержит воздействия гравипривода тяжелой махины и тогда раненые окажутся погребенными. Но нашелся смельчак – кто-то из солдат 80-й армии. Он бросивлся под танк с гранатой, когда до блиндажа оставалось метров сто. Смельчака подстрелил заметивший его повстанец.

На пару матерясь, Мэк и Семенов стали отсекать пехоту от танка, что вскоре удалось – потеряв четверых убитыми, ирианцы залегли. КФ-10 их заметил и моментально огрызнулся из башенного лучемета. Семенова ранило, луч краем чиркнул по левому предплечью, рука легионера отнялась. В это же время за их спинами к ним ползли несколько ирианцев.

– …!!! – Мэк нырнул на дно траншеи – пули дважды чиркнули по защитному шлему.

– Передавит… Он их всех передавит… – Семенов выматерился и бросил: – Держи!

Мэк схватил лучемет. Семенов вытащил из подсумка кумулятивно-плазменную гранату.

– Я сейчас…

Низко пригибаясь, шеролец побежал по траншее к блиндажу. Мэк грубо, чуть ли не пинками растолкал Хатана, отдал лучемет и наорал на его. Но видя безразличие в его глазах, Мэк вкратце матом обрисовал положение. Хатан взял оружие. Спустя четверть минуты длинные белые трассеры лучемета били по ползущим врагам.

Мэк тем временем наблюдал за танком, не замечая, что кусает в кровь губы. Он машинально достал из подсумка кумулятивно-плазменную гранату. Между тем, до блиндажа бронированному монстру оставалось уже несколько метров. Затаившийся за изломом траншейного уса Семенов швырнул гранату. Кувыркаясь в воздухе, она вскоре стабилизировалась и угодила ударной частью куда-то в корму. Взрыв разнес одну из надстроек гравипривода, направленная струя плазмы прожгла броню и повредила генератор. Танк задымил и остановился, рухнув на землю с высоты полутора метров, и медленно завалился бортом в траншею.

Пронесло… Мэк вспомнил, что нужно дышать. Еще немного и танк прошел бы над блиндажом. Между корпусом и грунтом гравипривод создавал мощное гравитационное поле и при попадании под его воздействие все начинает весить в десятки раз больше и расплющивается под действием собственного многократно увеличенного веса. Это если воздействие поля не краткосрочно. А погребение блиндажей и прочих укрытий, сдавая взад-вперед, – любимый прием всех танкистов. Не останови Семенов танк вовремя, накаты и земля, ставшие весить десятки тонн, моментально раздавили бы раненых.

Сзади стрекотал лучемет Хатана, а Мэк пытался отыскать глазами шерольца. Но тот все не появлялся. Чувствуя недоброе, Мэк бросился к неподвижному танку и нашел героя бездыханным с залитым кровью лицом.

Бой подходил к концу. Кругом хозяйничали ирианцы. Выстрелы звучали все реже.

'Вот и все…' – подумал Мэк, но ошибся.

Сверху обрушилась эскадрилья имперских экранопланов. Десять атмосферных штурмовиков низвергли на торжествующих победу ирианцев шквал смертоносного огня. На несколько минут все потонуло в адском грохоте. Вдруг внезапно наступила тишина. Она била по ушам и оглушала не меньше, чем недавний огневой шторм.

Закончив обработку, экранопланы ушли в поисках других целей.

Вновь засыпанных Мэка и Хатана отыскали и отрыли легионеры из другой роты, сообщив, что от полка практически ничего не осталось. Из тех, кто выжил, большинство были ранены.

А ирианцы, которым посчастливилось избежать смерти, стали отходить обратно в лес. Никто им не мешал ни единым выстрелом.

Несколько часов, не выпуская из виду Хатана, Мэк помогал отыскивать и сносить в одно место раненых, где им оказывалась первая помощь. После налета истребителей их осталось очень много и большинство были обречены.

Хатан ушел в себя. Он сидел, обхватив голову руками.

– Я уйду, – медленно произнес он, когда Мэк присел рядом передохнуть.

– Куда? Кругом войска и ирианцы, ты найдешь только смерть.

– Мне уже все равно, Мэк. Мы все равно погибнем. А я так больше не могу.

– Не будь идиотом, – Мэк с силой сжал плечо Хатана пальцами. – Тебя повесят как дезертира.

– Не старайся, Мэк, я уже все решил. Рано или поздно меня все равно прикончит какой-нибудь местный фанатик. А так у меня, возможно, появится шанс… Шанс отомстить. Понимаешь? Во мне скопилось столько горечи… столько злобы… И ненависти. И я должен найти им выход, должен отомстить за себя, за тебя, за Шедана, Вика, Джава, за других ребят и за этого Семенова.

Хатан встал, взял стэнкс и два магазина к нему. Они крепко обнялись, чувствуя, что видятся в последний раз.

– Прощай.

– Прощай.

Когда он ушел, Мэк улегся на засыпавшую траншею землю. Его душило чувство потери, и глядя в ненавистное ирбидорское небо, он проклинал себя. Проклинал за то, что не нашел сил и слов убедить друга остаться, за то, что отпустил его на верную смерть. Но кто знает, может у него получится? Мэку очень хотелось в это верить. Он подумал о Семенове. Вот она судьба человека, мечтавшего вернуться домой. Мечтавшего увидеть жену и дочерей, но отдавшего жизнь ради спасения других. Мэк вспомнил Хельгу и почему-то Фиону и Леаркат. Потом мысли вернулись к Хатану, если бы у него были слезы, он бы заплакал. Наверное, заплакал бы. Говорят, слезы мужчине не к лицу. Чушь. Сильному нечего стыдиться слез. Оставалась надежда, что Хатану повезет, но Мэк не знал, да и не узнает никогда, что его слова пророчески сбудутся.