Пушкинский театр – это здание бывшего клуба приказчиков города Владивостока, половина из которых немецкие.

При этом, и немцы, и их последователи Бабинцев, Касьянов совершенно не обращали внимания на такие мелочи как гражданство, вероисповедание, национальность. Только деловые качества и умение совершенствоваться. Поэтому у них там были и китайцы, и японцы, и корейцы, и немцы, и евреи.

Создавая эту империю, Кунст задал планку предпринимательскому качеству на Дальнем Востоке. Она была гораздо более высокой, чем во всей остальной Сибири. За счёт чего это произошло? За счёт того, что на конкурентной площадке было множество технологий.

Альбертс и его последователи смогли уловить то, что называется стержнем, на чём это может быть удержано, и поняли, что нужно продавать не товар, а услугу по его продаже.

И, что важно… Немцы, они были более лояльны к тому, что здесь уже сложилось. Они не пытались лезть со своим уставом в чужой монастырь. У тогдашней протестантской лютеранской церкви, которую исповедовали немцы, как и у классического иудаизма не было понятия миссионерской деятельности. Они не вербовали в свою веру. Это было против их понятий.

Однако же – когда пляшешь вокруг костра – поневоле согреешься… мало-помалу сначала хозяева, а потом и их парнишки перешли в русское подданство, крестились в православие и научились пить водку… не обязательно в такой последовательности…

Прожив столько лет в России – они полюбили её! И стали в некотором плане более русскими, чем господа Милюков, Керенский или Радомысльский Овсей-Гершен Аронович…

«Что тут происходит?» – Фридрих Альбертс удивлённо вскинул кустистые брови…

Его «парнишки» с восторженными лицами внимали стоящему на стуле молодому русскому офицеру с погонами мичмана…

… Скрипя сапогами по гравию, председатель Морского Технического Комитета адмирал Диков прошёлся вдоль специально построенной Металлическим заводом шестнадцати-осной железнодорожной платформы, на которой, заботливо укрытый брезентом от чужих глаз, уютно устроился миноносец номер сто тринадцать… правда, в заказе на строительство, выданный Балтийскому заводу, он именовался миноносец номер сто пятьдесят… а посвящённые, свои – звали этот корабль просто – «Дельфин».

Рядом с ним, одетый в промасленный, измазанный тавотом и газойлем полушубок, как мателот за флагманом, следовал командир корабля – капитан второго ранга Беклемишев.

«Зря» – сказал старый, семидесятитрёхлетний – полвека на палубе – адмирал.

«Что зря, Ваше Превосходительство?» – спросил капитан.

«Зря я Алексеева послушался… да если бы не Макаров! Ну, на что твой „Дельфин“ в Дальнем? Опытовое ведь судно! Эксперимент! Как его в бой пускать? А здесь, на Балтике – мы бы хоть личный состав обучали для ново – строящихся подводных миноносцев – „Касатки“ и „Акулы“…»

«Вот так так! Зря, я, что ли, выходит, свои девятнадцать тысяч пятьсот рублей наградных получил?»

«Да ты не кипятись, сынок… я специально дал указание, чтобы и тебе, и всей твоей команде назначить денежное содержание вне всяких штатов – потому что всё равно, вы или утонете, или задохнётесь… не в деньгах дело.

Успели бы вы хоть одну мину по неприятелю пустить, вот что… ведь не боеспособен сейчас твой подводный миноносец, согласен?

А ведь жалко будет, если погибнете без малейшей пользы!

И то еще плохо – что у нас „Дельфин“ один -единственный… один?

Почему один?»

Диков подошёл к борту корабля, похлопал по брезенту:«Так. Маскировку снять! Немедля! И везти совершенно открыто!

А как доедете до Первопрестольной… там дорога есть, Окружная.

Ночью перекрасите тактический номер и напишите новое название на рубке – объедете Москву – и снова с Николаевской дороги на Северную!

А на другой день – снова… разика три-четыре покатаетесь. Смекнул?

А я пока наших союзничков, французских военно-морских атташе, сориентирую… пусть полюбуются!»

И адмирал Диков по-доброму захихикал… в жизни так мало радостей!

…«Таким образом, можно считать установленным, что с Балтийского на Дальневосточный Театр „руски“ перебрасывают дивизион субмарин в составе:

1. „Delphin“ – dolphin -флагман,

2. „Акuila“ – shark

3. „Kossatka“ – orcus

4. „IFF rot ich ebat“ – To receive the perverted pleasure.

Обращает на себя внимание, что „русски“ пытались (безуспешно) провести акцию дезинформации.

Наш агент „Доцент“ сообщил, что на самом деле субмарина была одна, а „русски“ только перекрашивали название.

Однако, по сообщению другого нашего агента, „Зимогора“, проживающего на даче в Сокольническом Парке, специальные платформы для перевозки сверхтяжёлых грузов следовали через дачную платформу „Москва-III“ только в одном направлении, с Запада на Восток, и назад не возвращались…

По мнению нашего военно-морского атташе лейтенанта Кроми, положение японцев, приближающихся к Дальнему, будет отныне походить на то, как если бы человек с завязанными глазами входил в комнату, полную ядовитых змей…». Из донесения агента Его Величества Джеймса Бонда.

… На столе Его Императорского Величества лежала целая стопа книг:«Унтер-офицерский вопрос в главных европейских армиях», «Заметки по военной администрации», «Мобилизация войск», «Учебные записки по военной администрации», «Полевое управление нашей армии», «Комплектование и устройство вооруженной силы»…

Изданные в разное время и в разных городах Империи – их объединяло одно. Автор у всех этих книг был один – Александр Федорович Редигер, до недавнего времени – помощник начальника Канцелярии, а теперь – начальник Канцелярии Военного Министерства.

Михаил с сомнением посмотрел на стопку книжек и покачал головой… учёный, преподаватель, методичный и пунктуальный…

А что сейчас нужно нашей Армии?

Знал ли вообще Армию монарх?

Гвардию – да, наверное… Гвардия – это свои! Кузены, племянники, друзья детства…

Гвардейца Вронского изобразил Толстой в «Анне Карениной» – злой карикатуре… однако же некоторые черты подметил точно!

Строй, манеж, балы, театр… женщины… летние лагеря – где скачки, манёвры, опять балы и опять женщины…«А потом приехал поручик и всё опошлил…»

Быть может – нам для наведения порядка и нужен – канцелярист?

В кабинет, сопровождаемый флигель-адъютантом, вошёл невысокий, в докторских круглых очках в тонкой металлической оправе, генерал-майор…

«Здравствуйте, Александр Федорович – нет, нет, давайте уж без чинов, мы с Вами не на плацу в славнопамятном Красном Селе…

Скажите… что больше всего нужно нашей Армии, и именно сейчас?»

Редигер задумался…

Михаил усмехнулся:«Только не говорите, что денег… Знаете, с какой просьбой обратился ко мне Куропаткин, когда уезжал на Дальний Восток? Он не просил у меня войск, не просил пушек… и пулемётов не просил!

Он Верноподданейше просил увеличить ему оклад денежного содержания – потому что месячный оклад, установленный Николаю Николаевичу, нашему Главнокомандующему на Балканах в прошлую войну, в три тысячи триста рублей в месяц, показался не удовлетворительным!

Требовал Куропаткин у меня пятнадцать тысяч рублей в месяц и сто тысяч рублей на подъём… торговались с ним битый час, пока не согласился на двенадцать тысяч в месяц и сорок – на подъём…»

Редигер вспыхнул нездоровым румянцем, как будто его отхлестали по щекам…

«Ну, ну… я не в обиду Вам… так что?»

Откашлявшись, генерал майор начал:

«Докладываю.

В первую голову необходимо создать Санитарное Управление, подчинив его генералу армии…»

«А как же Красный Крест?»

«Красный Крест должен быть подчинён Санупру и входить в него как неотъемлемая часть…

В структуру Санупра предлагаю включить вертикально-организованную структуру военно-полевых эвакуационных и лечебных заведений: военные и морские госпитали, санитарные батальоны, санитарные роты и перевязочные пункты вплоть до каждого батальона, санитарный транспорт – гужевые колонны, санитарные поезда, санитарные пароходы, как морские, так и речные, противо-эпидемиологические отряды и специальные инфекционные госпитали, а также лаборатории и учебные заведения – от Военно-Хирургической Академии до курсов санитаров…