ІГлма 6. Эра удовольствия (от 1960-х до наших дней) вом стыда, и именно тогда, когда им внушают, что надо гонти» от. матери, стать мужчиной, не быть маменьки-1м сынком. Автор считает, что эти переживания вызывают к жизни смешанный тип сексуального поведения, где соединяются привязанность и ненависть, чувство вины и гнев. Вот почему многие взрослые мужчины не могут глубоко полюбить женщину: в их глазах она скорее опасна, чем привлекательна. Многие не женятся на той женщине, к которой чувствуют привязанность, и хвастаются этим перед другими мужчинами, ибо считают, что имен-

так должна проявляться.настоящая мужественность81. Тон повествования становится еще более мрачным, когда речь заходит о женском либидо. Все начинается очень хорошо: в жизни многих девочек есть замечательный период полной свободы, когда они могут вести себя как мальчики (tomboys). Но вот они входят в подростковый возраст, наступают первые менструации, и семья хочет, чтобы они вели себя как «хорошие девочки». При этом менструация как таковая обходится молчанием, о мастурбации, которой часто занимаются девочки, говорить нельзя, об эротических ощущениях, которые возникают от телесных наказаний, тоже не говорят. Все, что связано с телом девочки, находится под запретом. Ей предлагается попросту следовать примеру своей матери, которая в лоне семьи предстает как существо без пола. Таким образом, в каждой супружеской паре возрождается идеал двойного мужского стандарта, столь дорогого сердцу буржуа-викторианцев. В США этот стандарт жив по-прежнему, и все женщины, согласно ему, разделяются на две группы: «добропорядочные», подобные Деве Марии, хорошие матери и «послушные девочки», и «плохие» — опасные, так как они плохо контролируют свои плотские

ИИИульсы. У девушек возникает раздвоение личности, скольку они боятся, что у них в чем-то проявити <щ ность к тем запрещенным вещам, от которых они оп, лись под влиянием постоянной муштры тела И душьЦ раздвигай колени», — слышат они постоянно междут* мя и тринадцатью годами. Девочка-подросток, которая людях хочет казаться хорошо воспитанной, не мохп открыто выражать свои желания, и ее чувственностьо& зывается ущемлена82. Повторим еще раз: если ШирXife опирается здесь скорее на предвзятые представленій, чем на реальность; можно представить, насколько сад ны эти предвзятые представления в американском обществе. В 2004 году на экраны вышел фильм Гари Винищ Дженнифер Гарнер в главной роли; «Из 13 в 30». В на рассказывается, как озорные мальчишки заперли дект* ку в туалете, и она загадала желание стать взрослой. Ивот ей за одну ночь стало 29 лет, она превратилась в жени» ну-вамп, но сохранила образ мысли и неуклюжие манери своих 13 лет. Фильму дана литера PG-13 за «легкий сексу альныйоттенок и намеки на употребление наркотиков». Он затрагивает чувствительные струны в душах американских девушек: они могут последовательно отождествлять себя то с одной, то с другой ипостасью главной героини.

Шир Хайт заявляет, что хочет разорвать с «патриархальными» представлениями, тяготеющими над сознанием85. Эти представления, по ее мнению, группируются вокруг образа бесполой матери — иконы домашнего очага. В целом концепция выглядит достаточно мрачной: если в США оба пола «запрограммированы» на конфликтное поведение в супружеской жизни, значит, война полов неотвратима?

|у других исследователей более оптимистичный глад на жизнь. Одна женщина-специалист признает, о американское воспитание нацелено на то, чтобы сформировать устойчивое представление об опасности, исходящей от всего, что связано с телом и любовью, причем опасность эта грозит и семье, и культуре в целом. В связи с этим она призывает преодолеть конфронтацию и прийти к общественному согласию, так как сексуальная жизнь каждого мужчины и каждой женщины неотделима от той роли, которая определена им в обществе: «В конце концов мы поняли, что еда в одиночку не насытит голода, терзающего нас»84. Другой автор с 1971 года рассматривает любовь как сложный процесс, соотносимый с множеством факторов. Любовь не может довольствоваться заменителями; человек постоянно стремится войти с кем-то в очень близкие отношения, пусть и не с од-ним-единственным существом. А если такая связь не возникает, человек страдает85. Через четверть века он стал делать акцент на возвращении к былому равенству в области чувств, к тому, что существовало еще до того, как урбанистическое общество навязало дочерям Евы второстепенную роль. Но теперь равенство принимает новые формы. Некогда, в традиционном сообществе, женщины оставались внутри поселения, в то время как мужчины выходили наружу и охотились или возделывали землю. Теперь женщины выходят за стены, выполняют новую для себя работу, где успешно соперничают с мужчинами, и требуют равноправия. Одно лишь материнство заставляет их вернуться к очагу86.

Возможно, истина лежит где-то посередине между пессимизмом Іоббса и идеализмом Руссо. Историк, анализируя положение вещей в начале XXI века, абстрагируется от нравственной оценки, которая могла бы навести на оптимистичные или пессимистичные размыв Он просто фиксирует, что происходят изменения огр ного масштаба и нынешнюю ситуацию можно было назвать переходной. Западную цивилизацию тянут враные стороны как представления о святости брака, тц, вызовы современного мира. Быть может, под покрову

ИСКуССТВеННЫХ ПРОТИВОСТОЯНИЙ ВЫЗреВаеТ НОВЫЙ СИНТй

противоречивых концепций? Молодежь вырабатывая новый общественный, договор и пересматривает сексу альный пакт как его часть; в Европе этот процесс идет быстрее, в США медленнее. Женщины добились свободы как в области эротических отношений, так и в праве выполнять любую работу, и эта свобода существенно потрясла былые матримониальные основы. Разделение сексуального удовольствия и желания завести детей открыло новое необъятное поле возможностей и проблей. Потрясения сказываются на самых разнообразных аспектах жизни общества в целом. Профессиональное сопер ничество мужчин и женщин заставляет заново пересмотреть взаимоотношения в семье. Женщина не хочет жертвовать карьерой ради материнства и не желает в одиночестве заниматься воспитанием детей у домашнего очага. Двойной мужской стандарт не исчез целиком, осо бенно в Америке, но ему подрезали крылья, а порой женщины и девушки оборачивают его себе на пользу. Тирания — наслаждение и чуть ли не мистическое стремление к взаимному оргазму — еще больше расшатали институт брака. Он больше не воспринимается как единственно возможный способ воспитывать детей. «Тендерное» противостояние ужесточается, мужчины и женщины все более и более требовательны друг к другу. Молодые мужчи-

Глава 6. Эра удовольствия (от 1960-х до наших дней)

ы чувствуют себя особенно незащищенными: в период, огда исключительно высока потребность удостовериться в своей мужской состоятельности, они постоянно сталкиваются с самоуверенными девушками-ровесницами. Маргинальные группы, некогда отвергаемые обществом

го, что их эротические устремления никак не связаны родолжением рода, ныне обретают права гражданства. Все это дополняет картину заката патриархальной семьи, столь мрачно представленную Шир Хайт.

В книгах нельзя описать будущего. Но мы можем осознать масштабность изменений, разворачивающихся на наших глазах. Женщины могут теперь без опаски молиться богу Наслаждения, но все ли они хотят этого? Культура состоит из множества слоев, наложенных друг на друга. Новый плодоносный слой не отменяет возможностей предшествующих, новшества не разрушают в один миг вековые традиции. В начале третьего тысячелетия, без сомнения, произошли серьезнейшие перемены. Наблюдатель, укорененный в своей эпохе, не может охватить всех причин и следствий — он может лишь непосредственно воспринимать изменения, особенно те, в которых самым наглядным образом проявляется столкновение противоборствующих сил. Однако современник пока не знает, по какому пути пойдет разг витие и куда оно приведет. Будущее остается открытым, и предсказать его невозможно.

Заключение НАРЦИССИЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВО