В безнадежном бою экипаж «Сибирякова» и его командование сделало самое главное — ценой собственной гибели раскрыло операцию «Вундерланд», тем самым обрекая ее на провал. Отметим, что моряки «Сибирякова» вели огонь и радиопередачу вплоть до гибели судна, а в плену не выдали своего раненого капитана Качараву, лишив тем самым противника источника важнейшей информации.
Сообщение о гибели «Сибирякова» и присутствие «Шеера» на трассе Севморпути вызвало переполох у всех, кто отвечал за возникшую ситуацию, тем более что реально противопоставить немецкому «карманному линкору» было просто нечего. Тут же после гибели «Сибирякова» Папанин (понимая, чем для него может обернуться разгром каравана в Карском море) напрямую обратился к Сталину с жалобами на отсутствие защиты со стороны Северного флота. Соответственно, 26 августа, по Головко, «в 20 часов 36 минут я доложил о мерах, принимаемых нами для защиты арктических коммуникаций.. 27 августа в 1 час 5 минут командир наблюдательною поста Новый Диксон… доложил: "В трех милях на запад с моря приближается неизвестный военный корабль"» (Головко, с 128 — 129). Таким образом, защита Северного флота просто не успевала, и полярникам Диксона оставалось полагаться на собственные силы. Приказ о вывозе орудий тем самым терял силу, хотя батарея 130-мм пушек была уже погружена на баржу, а две 152-мм пушки-гаубицы старшего лейтенанта Н.М. Корнякова в готовности для погрузки на СКР-19 (он же «Дежнев») находились на причале. К моменту появления «Шеера» полярники успели эвакуировать детей и женщин на промысловое становище на реке Лемберовка, подготовиться к уничтожению документов Штаба морских операций и привести в боевую готовность ополчение из 60 стрелков с двумя пулеметами. В любом случае, силы атакующих и обороняющихся были несопоставимы ни по численности, ни по огневой мощи.
В создавшемся положении командир «Шеера» имел все основания попытаться «захватить остров Диксон внезапно, чтобы взять там пленных и ценные военные материалы» (Майстер, с 206). Правда, непонятно, о какой внезапности могла идти речь, если вечером 25 августа немцы перехватили текст предупреждения с Диксона: «Всем, всем. В районе берега Харитона Лаптева появился вспомогательный крейсер противника». Почему-то Майстер считает, что «русские не могли себе представить ясно судьбу ледокола («Сибиряков». — В.К.) и действия немецкого «вспомогательного крейсера» (Майстер, с 205). Единственно, в чем ошибались на Диксоне, это в оценке противника, принимая «карманный линкор» за вспомогательный крейсер. Важным недостатком замысла Мендсен-Болькена было отсутствие воздушного разведчика и надежной морской карты, тем не менее для осуществления своих намерений он собирался высадить на остров 160 — 180 десантников.
Для этого «сразу же после полуночи 27 августа был совершен прорыв во внутренний рейд порта Диксон. Русская радиостанция, находившаяся там, сообщила немедленно о том, что приблизился немецкий крейсер, но "Адмирал Шеер" заглушал передачу. Видимость опять ухудшилась, что очень мешало опознавать советские корабли, стоявшие в порту. "Адмирал Шеер" открыл огонь по советскому ледоколу "Таймыр" и по танкеру "Валериан Куйбышев". Оба советских судна были вооружены и открыли ответный огонь, при этом танкер вел точный и быстрый огонь, а "Таймыр" ставил дымовую завесу. Затем открыла огонь еще одна, до сих пор неизвестная береговая батарея, находившаяся на континенте напротив острова Диксон, так что "Адмирал Шеер" был вынужден два часа спустя прекратить бой. В оба русских судна имели место попадания, вследствие которых танкер взорвался и затонул. В немецкий крейсер попаданий не было, однако удачное задымление "Таймыра" помешало продолжить действия в районе порта, и из-за этого пришлось отказаться от высадки десанта. Советская береговая батарея выпустила около сорока снарядов, которые ложились рядом с целью. "Адмирал Шеер" прошел вдоль острова, лег на обратный курс и с запада повернул на север, обстреливая при этом расположенные на острове Медвежьем гидрографические знаки, маяки и радиопеленгаторы. Вслед за этим он обстрелял радиостанции и другие здания на острове, используя при этом всю артиллерию; в это время советская береговая батарея снова начала действовать, но она не добилась попаданий… Всего немцами было выпущено 77 снарядов тяжелой, 153 средней и 226 снарядов зенитной артиллерии. Советская береговая артиллерия стреляла с расстояния 13 км, однако снаряды падали от 500 до 2000 м от цели. Огонь, видимо, велся из 130-мм орудий» (Майстер, с 206 — 207).
С советской стороны описанные события выглядят существенно иначе. Никакого прорыва на внутренний рейд Диксона не было. Корабль противника лег на обратный курс, обходя остров Диксон с запада, оказавшись к 3 ч. севернее острова, причем избегая обстрела нашими тяжелыми орудиями на почтительном расстоянии. Командование «Шеера» не смогло правильно опознать наши суда, вооруженные лишь 76-мм пушками для защиты от нападения подводных лодок, не способные нанести существенный вред закованному в броню противнику. Между островом и материком находились три судна, из них наибольшее — ледокольный пароход «Дежнев» водоизмещением 7300 т, после вооружения (по четыре орудия калибра 76 и 45 мм, не считая двух пулеметов и стеллажей для глубинных бомб) превратившийся в СКР-19. Вооружение других судов — пароходов «Революционер» и «Кара» — не меняло сложившегося соотношения сил, но само присутствие последнего судна несло опасность для обороняющихся из-за груза в 250 т взрывчатки, о чем немцы, к счастью, не знали. Обладай командир «Шеера» этой информацией, нападение на Диксон имело бы совсем иной исход — но он не обладал… Смелость при отсутствии разведданных превращается в наглость.
Наибольшие потери достались СКР-19, на котором в артиллерийской дуэли с «Шеером» погибло пять моряков и еще два скончались позднее, не считая многочисленных раненых. Опасаясь затопления от вражеских снарядов, наши моряки отвели судно на мелководье, где оно легло на грунт. По словам командира СКР-19 А.С. Гидулянова, после боя его корабль представлял собой сплошное «исковерканное железо. Местами вздыбленная палуба. Зияющие пробоины в борту, убитые, раненые. Но никакой паники… Исключительно оперативно, без суеты, доктор Ю.Б. Брен, развернув в кают-компании лазарет, оказывает помощь раненым. Вся боцманская и аварийная команды… деловито занимаются исправлением повреждений». Много позже поэтесса отдала должное и защитникам Диксона, и опростоволосившимся адмиралам:
«Счастья луч зеленый» по праву достался и артиллеристам старшего лейтенанта Корнякова, чьи пушки были практически подготовлены для погрузки на «Дежнев», а не для боя. По воспоминаниям ее командира, «наша батарея находилась на причале, тракторов исправных не было, поэтому два своих орудия мы развернули на узкой (15 на 40 метров) площадке, соединяющей главный причал с берегом. На этой непригодной для огневой позиции площадке нельзя было даже укрепить сошники орудий… После первых же выстрелов станины орудий проломили бревна основания узкоколейки. Поэтому перед каждым выстрелом надо было поджать вперед, подложить сзади станины какой-либо лесоматериал, и только тогда ЗИС-5… накатывал орудие». Останавливаясь на сугубо технических деталях, сам Корняков вместе со своими батарейцами, не растерявшись, действовал сугубо по обстановке, не оставив в своих воспоминаниях места для переживаний. Артиллеристы в своих действиях были настолько стеснены, что часть ранений (к счастью, на батарее не оказалось погибших) была получена при откатах пушек. В таких условиях мог действовать только настоящий воин!