Не рожала в семнадцать лет… Да роди в таком возрасте кто-то из британских подружек Эдварда — это был бы целый скандал, благородным леди положено сначала делать карьеру, затем выходить замуж и лишь потом задумываться о детях. А тут — естественный порядок вещей. Ты мужчина? Изволь охотиться, добывать пропитание, рисковать своей жизнью. Женщина? Изволь рожать детей. Не хочешь? Заставлять никто не будет, но тогда ты не выполняешь свой долг, а это хуже любого позора. Другая жизнь, другие обычаи, другая система ценностей, на первом месте стоит не отдельная личность, а выживание всего вида — понять можно, принять тяжело.

Потом, по просьбе Эдварда, Нит показал ему городские стены. И рассказал совершенно удивительную историю — оказывается, город в понимании Верных Псов не только был живой, а еще и рос. Потихоньку, понемногу, и чтоб ему было не тесно в своих пеленках-стенах, Верные Псы каждый год, планомерно, переносили их на несколько метров. Для этого у них были специальные дни в середине весны, когда кузнецы и кожемяки, портнихи и поварихи, охотники и ведуны превращались в каменщиков. Задача титаническая и безумная. По-сути, каждый год всю стену нужно отстраивать заново, но, как понял Эдвард, помимо чисто ритуального, у этого дела был и свой практический смысл. Верные Псы не просто существовали. Они жили ради великой цели — вернуть Мертвым Землям жизнь, не извращенную фантазией безумца, а нормальную, естественную жизнь, как была здесь до тысяча семьсот тридцать шестого года. И город был тем самым ядром, вокруг которого, как снежный ком, должна была пойти волна изменений. Пока еще ядрышком. Крошечным пятном посреди бескрайних просторов Мертвых Земель, но так, год за годом, метр за метром, они собирались выиграть свою войну. И не важно, что на это уйдет жизнь сотен и тысяч поколений — Верные Псы мыслили свою жизнь как ступень в исполнения долга, потому время теряло свой смысл. Какая разница, увидят победу внуки, правнуки, или столь далекие предки, что не хватит слов для обозначения родства? Главное, что победа будет достигнута. Рано или поздно, так или иначе.

Посмотреть на стены сверху, увы, не удалось — по словам Эдварда, в мирное время туда могли попасть только защитники, а это вроде, как понял парень, была особая отдельная каста, которая не принимала участия в остальной жизни народа, а занималась только и исключительно обороной городских рубежей. И только в случае нападения на стены пускали остальных. Эдвард не стал настаивать. Тем более, в городе как раз началась легкая суматоха — люди не паниковали, но спешно заканчивали свои дела и торопились скрыться в домах. Хотя охотник не проявлял никаких признаков беспокойства, Эдвард решил уточнить.

— Нит, а что сейчас происходит?

— Ничего.

— Тогда куда все так спешат? Мне показались, вы чуть ли не отражать вражеское нападение собираетесь.

— Нет. Просто скоро будет дождь. Но ты не бойся, в городе вода облаков не несет смерти. Мы всегда успеем укрыться.

Они успели. Их приютил большой дом, где уже ютилась давешняя бригада строителей и целая орава детей. Дождь начался как будто по расписанию: как только последний люк был задраен (назвать это дверьми у Эдварда не поворачивался язык — двери, это нечто прямоугольное и широкое, а не узкий лаз со стальной перегородкой), на землю упали первые капли воды, и шел без перерыва несколько часов. Но даже это время ни взрослые, ни дети не сидели без дела — оказывается, в доме была небольшая кладовка, где как раз на такой случай хранились заготовки для будущих стрел. Во время охоты их никто не экономил, они расходовались быстро, так что всегда нужно было иметь запас. Удивительная практичность, Верные Псы даже не догадывались, что можно просто без дела лежать на диване или проводить светский раут, обсуждая за бокалом вина последние королевские скачки. Если есть время, дело тебя всегда найдет — Эдвард тоже попробовал что-то смастерить, но… То, что у него получалось, стрелами можно было назвать только с большой натяжкой, скорее испорченный почем зря материал. Как любил говорить Калус Отто, "опыт приходит только с получением опыта". Трудно не согласиться.

После дождя был обед, а затем Нит показал Эдварду, как работает он сам, когда не на охоте. Чинит крыши. Крепит стальные листы, латает щели, балансируя на крошечном карнизе, бодро заплавляет их густой смолой. Эдвард тоже попробовал. Естественно, у него ничего толком не получилось, он просто не видел тончайших, тоньше волоса, трещин, которые, по словам Нита, вполне могли привести зимой к разрушению всей конструкции, а значит гибели людей. Но парень не расстраивался. Он уже прикинул, где он сможет приложить свои силы, чтоб хоть чем-то отблагодарить Верных Псов за их гостеприимство. Стройка, кузница, общие представления об инженерном деле — офицер британской армии должен знать не только тактику, стратегию, историю и богословие, а и устройство оружия, так что в программе академии было несколько технических курсов. А не поможет — будет дрова рубить, туши разделывать, бревна таскать, да что угодно. Три года в Нью-Перте любого белоручку превратят в мастера на все руки.

Вечером опять проведали Нубила, эта процедура уже превратилась для Эдварда в своеобразный ритуал, и разошлись по домам. Нит к себе, Эдвард — к Нетакой. Хозяйка уже ждала его с ужином, все такая же молчаливая и застенчивая, но у парня еще днем появилась интересная идея, и он собирался довести ее до логического конца. После сытного ужина (кусок горчащего сала, два жестких листа, зеленая ягода, миска березового сока) он обратился к девушке.

— Нета? — девушка вздрогнула. — Слушай, можно я тебя буду звать просто Нета? Можно? Хорошо. Слушай, Нета, а хочешь, я тебе расскажу сказку, про далекую-далекую страну Британию, отважного рыцаря и его любимую девушку, которую похитил злой и хитрый колдун? А еще в этой сказке будут коварные драконы, добрые друзья, и…

— Хочу! — ну надо же, любопытство действительно перебороло смущение, девушка отложила свое шитье-вышивание-вязание, и впилась двумя глазами в Эдварда.

— Ну слушай! В далекой-далекой стране Британии жил когда-то отважный рыцарь, и однажды он встретил девушку настолько прекрасную, что его сердце сразу же переполнилось любовью. Но эта девушка служила у злого и коварного колдуна…

Эдвард рассказывал, и рассказывал, и рассказывал… Вспоминал все те сказки, что когда-то довелось читать, баллады, легенды, придания, мифы. Все, как одна, девушки в его рассказах были прекрасны, все колдуны — коварны, драконы — сильны, а рыцари — храбры. Короли были разные, и добрые, и справедливые, и злые, и алчные. Иногда победа рыцарю давалась легко, иногда с трудом, иногда он ходил по самому краю царства живых, и лишь помощь верных друзей позволяла спастись. Иногда конец был счастливый, иногда трогательный, иногда девушка оставалась с рыцарем, иногда уходила к его лучшему другу, но это было только к лучшему, потому что ни один рыцарь не хочет своей возлюбленной судьбы молодой вдовы. Простые, наивные, но очень красивые, сказки настолько очаровали Нетакую, что когда обессиленный Эдвард закончил, она чуть не плакала. И первое, что он увидел утром — влюбленные глаза, которые просили продолжения вчерашнего вечера чудес.

Но продолжение это настало только ночью. Днем Эдвард, наконец, попробовал себя в деле — он помогал строителям, и хоть получалось не очень, те не сказали ни слова против. Он помогал кузнецу, бил тяжелым молотом, через пол часа не чувствовал собственных рук, но вроде заготовку не полностью испортил. Он помогал мять кожи. Попробовал разобраться в устройстве ткацкого станка, потерпел неудачу, но, вроде как, понял, как с ним работать… Эдвард перепробовал все, куда ему разрешили применить свои силы, и что-то даже получалось. По крайней мере, Верные Псы отнеслись к нему благосклонно, никто особо не ругал, а мудрый ведун посоветовал обратиться к травнику. Там, оказывается, нужно было не знание трав, а острый и цепкий взгляд, чтоб со снайперской точностью определять нужные пропорции для целебных снадобий. Та женщина, которая обычно ему помогала, сейчас как раз начала рожать, так что помощь Эдварда оказалась очень кстати. Травник показывал ему травы, рассказывал, что они могут делать, и как малейшая ошибка в дозе может превратить целебную настойку в смертельный яд. Цепкая память парня пыталась объять необъятное, за день запомнить все то, что Верные Псы учат с момента рождения. Полного успеха он не добился, но теперь, хотя бы, представлял, к чему в местных лесах не то, что притрагиваться — даже подходить близко нельзя. Нит еще днем простился с Эдвардом и ушел на охоту, настала его очередь, зато с охоты пришла бравая четверка — на них напала целая стая волков, и теперь несколько дней весь город будет есть свежее мясо.