— Я вернулся в мой город, знакомый до слёз, до прожилок, до детских припухших желёз…

С неба наотмашь хлестануло, чувствительно пройдясь по ушам и мгновенно намокшим плечам. Я перелетел через пустую набережную к подъезду и рванул, по два лёгких прыжка преодолевая лестничные пролеты, наверх, речитативом скандируя на поворотах короткие фразы:

Толкнул гостеприимно незамкнутую дверь на чердак, перешагнул через высокий порог и поприветствовал притаившуюся под крышей почти непроглядную тьму:

— Узнавай же скорее декабрьский денек,

И, понизив голос до злодейского, продолжил шипящим речитативом:

— Где к зловещщщему дегтю подмешшшан желток.

Крыша отзывалась на ниспадающий поток непрерывным глухим шумом. Чернеющие в таинственной полутьме балки на какой-то миг превратили чердак в трюм бригантины. Я покрутил головой, выискивая лаз наверх, и бросился к слуховому окну, выходящему на Фонтанку. Ввинтился в треугольный проём, неловко зацепившись ладонью за выступающую шляпку криво забитого гвоздя, и вырвался из чрева дома под льющийся с неба мокрый свет:

— Ленинград, Ленинград! Я ещё не хочу умирать…

Ливень лизнул набухающую тёмной кровью ранку и начал быстро смывать это багровеющее безобразие прочь. Я сделал ладонь лодочкой и зачаровано понаблюдал, как она наполняется красновато-прозрачным. Соскользнул к краю крыши и, широко плеснув на Город, просипел сорванным голосом:

— У меня ещё есть адреса, по которым найду голоса.

Из-за плеча в левый глаз полыхнуло ослепляющее-белым. Мощно щёлкнуло, как будто по крыше хлестнули кончиком гигантской нагайки, и жестяные листы под ногами тревожно загудели. Со всех сторон раздался громкий треск, словно прямо надо головой разорвали гигантский кусок брезента. Меня сильно качнуло воздушной волной, и на мгновенье я замер на краю глухо вибрирующей крыши. Пахнуло озоном и горелым железом.

Я запрокинул лицо навстречу дождю:

— Ха, небо, ты хочешь меня испугать?!

Видимо — да, потому что в тот же момент очередная молния саданула за крышу, в польский сад, и почти сразу же оттуда пришла смачная громовая оплеуха.

— А вот хуй тебе, — тут же радостно крикнул я ответ, и, выбросив от плеча окровавленный кулак, проорал вверх, — Я ОСТАЮСЬ!!!