«Запулю камень в пруд. Точнее, три камешка. А где-то через неделю меня начнут искать очень, очень серьезные дяди из Комитета для длинных вдумчивых бесед. Дяди с очень серьезными ресурсами. Ну что ж, побэгаем, да», — мечтательно улыбаюсь подкопченным фасадам Измайловского проспекта. Настроение зашкаливает за отметку «отлично», я больше не беспомощен перед ликом Истории.
Искать меня будут профи. Землю рыть. Надо всё сделать крайне аккуратно и обязательно проложить много ложных тропок для следопытов. Когда они сосчитают камешки, проанализируют полученную информацию и проверят её на правдивость, то будут готовы к самым фантастическим гипотезам. Надо помочь полету их мысли.
Кошусь на почту через дорогу. Соблазнительно. Заскочить, купить и оказаться через пять минут дома, в тепле. И за работу. Но нельзя. Слегка вздохнув, шагаю мимо, сворачиваю на Первую красноармейскую и ускоряюсь. Совмещу приятное с полезным, разомнусь.
Взгляд привычно коллекционирует отличия. Много мужчин с папиросами и мало — с сигаретами. На улицах не бывает курящих женщин. Никто не пьет спиртное на ходу. Совсем нет женщин за рулем легковушек. Почти нет людей с озабоченными лицами. У многих после сорока во рту не хватает зубов. Асфальт всё же хуже. Взрослые не боятся делать замечания незнакомым подросткам. Много, просто очень много людей в форме. Нет решеток на окнах и кодовых на парадных. Милиционеры ходят без оружия. На улицах гораздо часто встречаются куда-то несущиеся веселые детские компании.
Минут через пятнадцать я с трудом вдавливаюсь через циклопического размера двери в мрачную глыбу Фрунзенского универмага. Кручу головой в поисках указателей, не нахожу и начинаю искать методом тыка. Отдел канцелярских товаров обнаружился в глубине первого этажа, за лестницей.
Тихонько, бочком-бочком, пристраиваюсь к торцу витрины, разглядывая нужный товар. Вот эти конверты, с портретом Алексей Силыча Новикова-Прибоя и маркой за четыре копейки, подойдут. К сожалению, народа немного, первая половина буднего дня. Надеюсь, что в школьнике, покупающем всякую мелочь, нет ничего такого, ради чего продавщица стала бы меня запоминать.
Достаю из кармана заранее отсчитанную мелочь и просовываю в окошко кассы:
— Двадцать девять копеек в третий отдел.
Кассирша скользит по мне невидящим взглядом и протягивает чек. Неторопливо иду к отделу, где по другую сторону прилавка оживленно судачат о чем-то две продавщицы средних лет, и протягиваю чек:
— Пять конвертов, пожалуйста, и две тетрадки в клетку.
Судя по всему, для этих продавщиц я тоже остался человеком невидимкой, но на всякий случай слегка опускаю голову, будто бы разглядывая выложенное на прилавок. На самом деле слежу за движениями пальцев продавщицы при отсчитывании конвертов.
Отлично, как и рассчитывал, отпечатки появились только на первом и последнем конверте. Этим серьезным дяденькам хватит терпения собрать отпечатки пальцев со всех продавщиц почтовых конвертов этого города. Не собираюсь облегчать им задачу.
Ну, с богом. Сажусь за стол, придвигаю лист и начинаю быстро сбрасывать в черновик первого письма вытяжку из запросов:
«Генерал-майор ГРУ Дмитрий Поляков работает на ЦРУ с ноября 1961 года. Мотив — любит азартную жизнь. После досрочного отзыва из Индии в этом году временно заморозил контакты. Многочисленные хорошо замаскированные тайники дома, на даче и в доме матери в самодельно изготовленной мебели и деталях интерьера, ручке спиннинга, конвертах грампластинок, шифроблокнот под обложкой несессера».
Да, это у нас самая большая дыра, надо её срочно зашить, а то ещё восемь лет будет сливать сверхсекретную информацию. Генерал ГРУ — это фигура. И некоторых наших нелегалов он уже успел убить. Маша Доброва выбросилась с двенадцатого этажа, когда фэбээровцы попытались её арестовывать. А прошла Испанию, блокаду в Ленинграде и девять лет нелегальной резидентуры в США…
«Генерал-майор КГБ Олег Калугин, управление „К“ ПГУ, работает на ЦРУ с 1958 года (Колумбийский университет, двойной агент Кук, сдал Липка (NASA), убийство Артамонова, оговорил и сдал Кочера, блокирует информацию Дроздова по Шевченко). Мотив — идеологическая неприязнь к СССР. Во время зарубежных командировок передает информацию на сотрудников ПГУ КГБ компрометирующего характера, облегчая их вербовку».
Еще одна дырища, только не в ГРУ, а в КГБ. Главный контролер разведки является предателем.
«Аркадий Шевченко, чрезвычайный и полномочный посол СССР в ООН, заместитель Генерального Секретаря ООН, ЦРУ с 1975 г, медовая ловушка с Джуди Чавис (Нью-Йорк, ФБР)».
Тоже мощный прокол. Будучи доверенным помощником Громыко, Шевченко осуществлял связь МИДа с КГБ, и, в силу этого, знал очень много о нашей нелегальной резидентуре.
Теперь предатели, пока не успевшие здесь нанести серьёзного вреда, но способные это сделать:
«Василий Митрохин, архивный отдел ПГУ КГБ. Делает выписки из дел с целью передачи противнику в будущем, мотивы корыстные. Выносит, спрятав в ботинки, носки или брюки, дома перепечатывает и прячет на даче под полом.
Полковник Владимир Пигузов, отдел кадров института КГБ, „медовая ловушка“ 1976 г. Индонезия, ЦРУ».
С этими всё ясно, нужно было давить ещё в колыбели. А вот про Толкачева писать или нет? С одной стороны, сейчас у нас очень серьезный отрыв по технологиям невидимости самолетов. По сути, в результате этого предательства США в прошлый раз стянули у нас всю технологию стелз. С другой стороны, наши тогда очень элегантно это отыграли — вычислили предателя и налили через него же первосортной дезы по характеристикам советских радаров. США потратили на программу невидимости тридцать миллиардов и получили самолет, невидимый для их радаров, но прекрасно видимый нашими.
Ладно, раз в прошлый раз сумели сыграть, смогут и сейчас:
«Адольф Толкачёв, ведущий конструктор Министерства радиоэлектронной промышленности. По собственной инициативе предпринял в этом году несколько пока безуспешных попыток выйти на связь с ЦРУ. Мотив корыстный».
Теперь всякая мелкая гнусь, ничего особо серьёзного пока не сделавшая:
«Владимир Резун, ГРУ, Швейцария, успешно вербуется СИС в настоящее время.
Олег Гордиевский, ПГУ КГБ, Дания, „медовая ловушка“, СИС с 1974 года.
Сергей Бохан, ПГУ КГБ, Греция, ЦРУ с 1976 года.
Борис Южин, ПГУ КГБ, завербован Сан-Франциско 1976, ЦРУ.
Людек Земенек („Дуглас“), нелегал ПГУ КГБ, перевербован ФБР в этом году.
Леонид Полещук, ПГУ КГБ, Непал, ЦРУ с 1975 года, по возвращению в СССР на связь с ЦРУ решил не выходить.
Анатолий Филатов, ГРУ, Алжир, „медовая ловушка“, ЦРУ с марта 1974, связник — работник посольства В. Крокер, тайник на Костамаровской наб.
Ричард Куклинский, полковник, генштаб ПНР, ЦРУ с 1972, по идеологическим соображениям.
Михай Пачепа, генерал-лейтенант Секуретате, руководитель службы внешней разведки Румынии (DIE), готовит побег в США.
Морис Чайлдс, зам генерального секретаря компартии США, агент ФБР с 1958».
Помотал уставшей рукой в воздухе, очень быстро устает запястье… Так, теперь те, кто прекратил работу, но в прошлом нанесли значительный вред:
«Сотрудник нью-йоркской резидентуры ПГУ КГБ А. Кулак работал на ФБР с 1962 по 1970 год. Оперативный фотограф ГРУ Николай Чернов работал на ЦРУ с 1963 года по 1972».
И кое-какие новинки из области технического шпионажа:
«В декабре 1976 года на орбиту (247в533, 96.9®) выведена новая модель разведспутника — Keyhole КH-11. Передача снимков по радио, детализация до 15 см., способен работать в ближнем инфракрасном спектре, возможность коррекции орбиты. Время от команды на снимок до получения готового снимка в центре в Форт-Белвойре — 1 час.
Кабель Палана-Пьяшна прослушивается начиная с ноября 1971 года установленным на нём индуктивным аппаратом (6 м*1 м). Количество контролируемых линий — несколько десятков. Радиоизотопный источник энергии. Глубина установки — 120 м. В случае подъема кабеля производится отцепление аппарата. Установка аппарата и регулярное снятие записей — подводная лодка Halibut. В ближайшие годы вероятна установка аналогичного устройства на линии Северодвинск-Мурманск.
Летом 1975 г в районе Бородинского поля работниками посольства США установлено два прибора радиоэлектронной разведки, замаскированных под пеньки. Передача на спутники.
ФБР и АНБ снимают информацию с посольских (включая новый комплекс в Вашингтоне) и консульского (Сан-Франциско) зданий путем подведения к ним подземных туннелей и размещения там комплекса специальной аппаратуры для снятия звуковой информации, распространяющейся по водопроводным трубам и стальной арматуре, перехвата информации в электронном виде, внедряют микрофонов в стены и систему водоснабжения».