с глазами цвета травы осоки,

я утопаю в них, как в болоте!

Боже, Боже, я теряю разум!

В доме нет света.

А нам он и не нужен, этот желтый,

мертвый, электрический.

Везде расставлены свечи.

Мне тепло от вина

и от твоей любви,

по телу разлилась

пленительная нега.

Я никуда не хочу идти,

тем более домой,

но что назвать домом?

Квартиру,

в которой меня никто не ждет?

Решено: остаюсь у тебя!48 49

Ты жаркая и влажная,

ты таешь у меня в ладонях.

Еще секунда - и все закончится.

Телефон заливается трелью.

Ты нервно срываешь трубку,

роняя многострадальный аппарат.

Заискиваешь,

оправдываешься, плачешь.

Твой франт потребовал объяснений

и вызвал меня на дуэль!

Орбитальная станция "Мир".

Прерванный полет.

Стоп-кадр:

орбитальная станция входит

в верхние слои атмосферы.

Я принял этот вызов

и пришел в назначенное время и место.

Но это было не нужно

ни тебе, ни ему, ни тем более мне!

* * *

Утро. Солнце на горизонте

брызнуло

разрезанным напополам грейпфрутом.

Золотисто-розовый свет

озарил твое лицо,

и я понял,

что вчера это была лишь маска.

Маска, маска, маскарад какой-то!

К чему этот колоритный типаж?

А ты дрянь, всего лишь дрянь!

Меня бросает в жар, горечь во рту,

грейпфрутовый сок

сочится у меня изнутри.

* * *

Не я падал к твоим ногам

и умолял: "Пойдем домой!"

Не я катался по жухлой траве

и утопал в твоем вранье.

Не я тащил тебя в постель,

а после -

разборки, мужской разговор.

Не я наутро хватался за нож

и разделял "Инь-Ян"

на "Я", "Ты", "Любовь" и "Ложь"!

Не я просил не у тебя:

"Официант, налей вина!" -

и там, на улице, на углу,

представляешь?

Не я был, не я!

* * *

Банная жара,

в междурамье металась бабочка,

ее крылья цвета павлиньего глаза.

Я ничем не мог ей помочь!

Сосновая смола растаяла

и теперь растеклась по стенам.

Темная горькая березовая вода

поднялась к горлу:

Я не люблю тебя!

Такая мысль

повисла у меня в голове.

Мне вдруг вспомнилось,

как вещала пушкинская Наина:

"Герой, я не люблю тебя!"

Просто ты -

не героиня моего романа!

Ты подсела на меня,

как на наркотик!

Героиня на героине!

Я ничем не могу тебе помочь!

* * *

- Не сокрушайся, Гений,

так бывает, перегорел! -

пытается успокоить меня Мила.

И добавляет, лукаво улыбаясь:

- Значит, фанатеет от тебя,

как от любимых конфет?

- Вот именно! Она фанатеет,

а мне уже надоедает это.

Хочу, чтоб на равных

была любовь!

В домино играем,

я доминирую,

"рыбой"

даже и не пахнет! -

тихо взрываюсь я

от негодования.

* * *

Полночь. Сознание глохнет.

Все в сравнении с Богом

полумерки.

Истин искать-

словно играть в наперстки.

Я спасовал

перед фактом

быть мародером

кроваво-марким!

Души твоей

нутро потрошить...

Богиня девятая

Имя тебе Ирука.

Ты так похожа

на мифическую русалку!

У тебя нет

ни рыбьего "кольчужного" хвоста,

ни длинных саргассовых волос.

Зато такие чарующие зеленые глаза!

Кот лакает молоко,

позвякивая фарфоровым блюдцем.

Мое сердце замирает,

когда я слышу стук

каблуков в парадной.

Ты, как всегда, несешь с собой

утренний аромат свежесрезанных роз.

У меня перехватывает дыхание:

- Дай, я угадаю что у тебя за духи?

- Ну же! - весело щебечешь ты.

- Так пахнет влюбленная женщина! -

восклицаю я.

- А вот и нет!

Это яд, чистый яд! - ты хохочешь.

- Любовный яд,

который, попадая в кровь, убивает! -

дружно подхватываю я.

- Ну привет, а чего такой грустный? -

будто опомнившись

от каких-то своих мыслей,

произносишь ты.

- Я? Я не грустный,

я влюбленный! - отвечаю я.

- Влюбленный, ты хоть завтракал? -

интересуешься заботливо.

- Я голоден и никуда не годен...-

улыбаясь, декламирую я.

- Ну, конечно, а сейчас ты скажешь,52 53

что художник должен быть голодным! -

беззлобно ехидничаешь ты.

В твоей дамской сумочке

мелькает непочатый квадрат картона.

- А что это? Что? -

нежно допытываюсь у тебя я.

"Изделие чулочной мануфактуры,

размер 44", - читаю я на упаковке.

Русское лото.

"Номер четыре -

провозглашает ведущий -

"Стульчик"!"

Боюсь, одного стульчика

маловато будет,

чтобы усидеть!

* * *

Темнота

такая томная опускается,

когда выключается свет.

Свечи дрожат в тон дыханию.

Слышно,

как в кране капает вода.

Я вспоминаю цитату

из произведения Милорада Павича:

Ты моя пашня.

Женщина - это пашня.

Женщина - это и кровь, и молоко.

Враждующие кровь и молоко,

несмешивающиеся.

Только мужское семя

может их примирить

и смешать,

я покажу тебе как*.

* из произведения

М.Павича "Звездная мантия".

Где-то посреди ночи

я просыпаюсь

в жутком ознобе:

- Ты слышишь плач за стеной?

Это твой ребенок

плачет или моя душа?

- Милый, тебе показалось,

иди ко мне -

пытаешься успокоить ты.

- Ты... ты бесчувственная стерва! -

бросая слова,

я натягиваю штаны.

Пол обжигает

босые ноги холодом.

Я ухожу курить на кухню.

* * *

Ирука работала

переводчиком с японского.

Ты взяла себе имя

на самурайский манер

для удобства в общении

с зарубежными партнерами.

Ты улетала

в свою очередную командировку

я провожал тебя

в Страну восходящего солнца

с нелегким сердцем.

Ты уверяла меня в том,

что ничего страшного

не случится,

что ты будешь звонить,

и пусть не каждый день,

но каждую неделю!

- Это всего лишь

обычная командировка! -

успокаивала меня ты.

Мы устроили на даче

прощальный вечер

с искристыми свечами

и игристыми винами.

Лежали на веранде

под августовским небом

и загадывали желания

на падающие звезды.

Ты сняла кольцо со своей руки

и стала примерять его мне

на каждый палец,

остановившись на мизинце...

Так мы и уснули,

как молодожены,

забывшись в сладкой неге

летней ночи.

Утром я проснулся от того,

что ощутил на своих губах

сливочный вкус

карамелек "слами" -

такими на вкус

были твои губы.

На мое лицо упали

горячие соленые капли,

но я не показал виду,

что очнулся ото сна.

Я ненавидел все эти прощания

и провожания на вокзалы.

Суета, холодные объятия,

скупые слезы

и слова,

которые никогда не скажутся,

а если скажутся, то это будет ложь,

сладкая ложь

во имя спасения отношений

между этими людьми.

Не говорите на вокзалах

громких

высокопарных слов!

Слова - это звук,

который всего лишь

отражение от гулких стен!

* * *

Ты позвонила мне

через 11 часов, проведенных в небе.

- Сегодня воздух такой, как я люблю,

озоновый! -

вдыхаешь ты смесь

"дыхательных" газов.

- Я слышу, как колышется

бамбуковый тростник! -

говорю я, слыша "трубное" пение.

Слышишь, как он поет?! -

улыбаясь, произносишь в ответ.

Едва ступив