реальны в одном, смысле слова «реальный», существует

пектами или уровнями реального мира. (Глядя через

другой, близкий к первому смысл слова «реальный», со-

микроскоп и переходя ко все большему увеличению, мы

гласно которому мы могли бы сказать, что более высо-

можем увидеть различные, полностью отличающиеся

кие и более предположительные уровни более реаль-

друг от друга аспекты или уровни одной и той же ве-

ны, несмотря на свой более гипотетический характер.

щи— все в одинаковой степени реальные.) Поэтому

В соответствии с нашими научными теориями они более

ошибочно говорить, что мое фортепьяно, насколько я

реальны (более стабильны, устойчивы) в том смысле, его знаю, является реальным, в то время как предпола-

в котором стол, дерево или звезда более реальны, чем

гаемые молекулы и атомы, из которых оно состоит, явля-

любая из их сторон.

ются лишь «логическими конструкциями» (или чем-то

Не является ли, однако, предположительный, гипоте-

столь же нереальным). Точно так же ошибочно гово-

тический характер наших теорий причиной того, что мы

рить, будто атомная теория показывает, что фортепьяно

не имеем права приписывать реальное существование

моего повседневного мира является лишь видимостью.

тем мирам, которые они описывают? Не следует ли нам

Неубедительность последнего утверждения тотчас же

(даже если мы считаем критерий Беркли «существо-

становится очевидной, как только мы увидим, что атомы

вать значит быть воспринимаемым» чрезмерно узким) в свою очередь могут быть объяснены как возмущения

называть «реальными» только те положения вещей, в квантованном, силовом поле (или в поле вероятно-

которые описываются истинными высказываниями, а не

стей). Все эти предположения равны в своих претензиях

просто предположениями, которые могут оказаться

на описание реальности, хотя некоторые из них более

ложными? Эти вопросы приводят нас к обсуждению ин-

предположительны, чем другие.

струменталистской концепции, которая, утверждая, что

Поэтому мы не будем, например, считать реальными

теории являются лишь инструментами, склонна отри-

только так называемые «первичные качества» тела (та-

цать, что они описывают нечто реальное.

кие, как его геометрические очертания) и противопос-

Я принимаю то убеждение (неявно содержащееся в

тавлять их — как это делали эссенциалисты — нереаль-

классической теории истины, или теории соответствия)25, ным и якобы лишь кажущимся «вторичным качествам»

(таким, как цвет). Действительно, и протяженность, и

25 См. работу Тарског о [38, с. 153], в которой утверждается, что

геометрические очертания тела давно стали объектами

«истина = соответствие реальности». Нижеследующие рассуждения

(а также предыдущий абзац текста) добавлены как ответ на друже-

объяснения на основе теорий более высокого уровня, скую критику, частным образом высказанную мне Койре, которому я

описывающих последующие и более глубокие уровни

весьма за это благодарен.

реальности — силы и поля сил, которые связаны с пер-

Я не согласен с тем, что если мы принимаем допущение относи-

вичными качествами так же, как последние, по мнению

тельно эквивалентности выражений «соответствует реальности» и

. «истинный», то подвергаем себя опасности вступить на путь идеа-

эссенциалистов, связаны со вторичными качествами.

лизма. Я не предлагаю определять «реальный» с помощью этой эк-

Вторичные качества, такие, как цвет, столь же реальны, вивалентности. (Даже если бы я делал это, то и в этом случае нет

как и первичные качества, хотя наши цветовые ощуще-

оснований считать, что определение необходимо детерминирует онто-

ния следует, конечно, отличать от свойств цвета физи-

логический статус определяемого термина.) Данная эквивалентность

призвана помочь нам увидеть, что из гипотетического характера не-

ческих вещей точно так же, как наше восприятие гео-

которого высказывания, то есть из нашей неуверенности в его истин-

метрических очертаний следует отличать от геометри-

ности, следует, что мы высказываем догадки относительно реаль-

ческих свойств физических тел. С нашей точки зрения, ности.

318

319

г что некоторое положение вещей мы можем назвать реально, что известно нам с достоверностью, ошибочно

«реальным», если и только если описывающее его вы-

думать, что реально только то, что известно нам как

сказывание истинно. Однако было бы серьезной ошиб-

несомненно реальное. Мы не всеведущи, и, безусловно, кой делать отсюда вывод о том, что недостоверность

большая часть реальности нам вообще не известна. Про-

теории, то есть ее гипотетический, предположительный

веденное рассуждение показывает, что в основе инстру-

характер, сколько-нибудь уменьшает ее неявную претен-

ментализма лежит все та же старая берклианская ошиб-

зию на описание чего-то реального. Каждое утвержде-

ка («существовать—-значит быть воспринимаемым»).

ние s эквивалентно утверждению о том, что s истинно.

. Теории — это наши собственные изобретения, наши

И когда s является предположением, то мы прежде

собственные идеи. Они не навязываются нам извне, а

всего должны помнить о том, что предположение мо-

представляют собой созданные нами инструменты наше-

жет оказаться истинным и, следовательно, описывать

го мышления. Это ясно осознавали идеалисты. Некото-

реальное положение вещей. Если же оно все-таки лож-

рые из наших теорий можно сопоставить с реальностью, но, то оно противоречит некоторому реальному положе-

н, когда это происходит, мы узнаем, что реальность

нию вещей (описываемому истинным отрицанием этого

существует, что существует нечто напоминающее нам о

предположения). Кроме того, когда мы проверяем наше

том, что наши идеи могут быть ошибочными. В этом

предположение и фальсифицируем его, то мы ясно ви-

реализм прав.

дим, что существует реальность — то нечто, с чем столк-

Таким образом, я согласен с эссенциализмом отно-

нулось наше предположение.

сительно того, что наука способна делать реальные от-

Таким, образом, наши фальсификации указывают

крытия, и даже относительно того, что в открытии новых

пункты, в которых мы соприкасаемся с реальностью.

миров наш интеллект торжествует над нашим чувствен-

И наша последняя и лучшая теория всегда является

ным опытом. При этом я не впадаю в ошибку Пармени-

попыткой объединить все фальсификации, найденные в

да, отрицающего реальность всего того, что имеет цвет, данной области, объясняя их простейшим, то есть наи-

изменчиво, индивидуально, неопределенно и не подда-

более проверяемым, образом, как я пытался это пока-

ется описанию в нашем мире.

зать в [31, разд. 31—46].

Поскольку я верю в то, что наука может совершать

Если мы не знаем, как проверить некоторую теорию, реальные открытия, постольку я встаю на сторону Гали-

то мы, по-видимому, усомнимся в том, существует ли

лея против инструментализма. Я допускаю, что наши

нечто того вида (или того уровня), которое описыва-

открытия являются предположительными; это справед-

ется этой теорией. А если мы с уверенностью знаем, ливо даже для географических исследований. Предпо-

что она и не может быть проверена, то наши сомнения

ложения Колумба о том, что он открыл, в действитель-

возрастут и может возникнуть подозрение, что эта тео-

ности были ошибочными; опираясь на свои теории, Пири