— Да.
Лиз чувствовала, что должна что-то предпринять, но не имела ни малейшего представления, что именно. Единственное, что было в ее силах, подыгрывать ему до прихода врача.
— Прошлой ночью я не сказал тебе, — продолжал Ангес, доставая галстуки из гардероба и укладывая их в чемодан, — что Киприани дал мне рецепт беллинис. Когда приедешь в Камберленд, я его тебе приготовлю с настоящими вирджинскими персиками.
— Это будет замечательно, — Лиз уже слышала внизу торопливые шаги.
— Ангес, — обратилась она, — не знаю, что у меня с головой, какой сейчас год?
Он прекратил складывать вещи, мгновение пристально глядел на Лиз, затем рассмеялся.
— Разумеется, тысяча девятьсот двадцать третий, глупышка.
Дверь в комнату распахнулась, обернувшись, Лиз увидела доктора, медсестру, за спинами которых стояли Жермен, Хэмиш и Джеймс. Она вновь повернулась лицом к Ангесу.
— Проклятие! — в сердцах проговорил он, — я сам позвоню, когда багаж будет готов! На черта тут собрался весь персонал!
Затем Ангес перевел взгляд на Лиз и, словно увидев ее впервые, произнес:
— О, доброе утро, Элизабет.
Он поднял руки к голове, колени у него подогнулись.
Лиз, подскочив, обхватила его руками, доктор, бросившись вперед, помог ей, вдвоем они опустили Ангеса на кровать. Лиз видела, как зрачки его расширились, в горле что-то захрипело, и он перестал двигаться.
Доктор извлек стетоскоп из своего чемодана, склонился над стариком и стал прослушивать сердце, затем выпрямился и произнес:
— Скончался.
Жермен, Джеймс и Хэмиш приблизились к кровати. Жермен взяла деда за руку.
— Что тут происходило? — спросила она Лиз.
— О! — воскликнула Лиз, начиная плакать. — Если бы вы только его видели! Он был великолепен!
К середине дня тело Ангеса Драммонда омыли, облачили в синий костюм, уложили в гроб и отнесли в Дангнесский винный погреб, самое холодное место на острове. Хэмиш, Жермен, Джеймс и Лиз сидели в кабинете Ангеса. Вошел врач и протянул Жермен лист бумаги.
— Свидетельство о смерти, — пояснил он. — Можете хоронить, когда сочтете возможным.
— Спасибо вам, доктор, — сказала Жермен. — И вам спасибо, Дженнифер, — добавила она, обращаясь к медсестре.
Дженнифер шагнула вперед и передала Жермен конверт.
— Мистер Драммонд дал мне его вчера вечером. Он словно знал…
Врач с медсестрой попрощались со всеми за руку и ушли.
Жермен медленно опустилась на большой кожаный диван, открыла конверт и извлекла из него небольшой лист бумаги.
— Здесь написан шифр его личного сейфа, — проговорила она.
— А где же сам сейф? — поинтересовался Хэмиш.
— Я и не знала, что он вообще существует, — сказала Жермен. — Где бы он мог находиться? Джеймс, ты не знаешь?
— Нет, мисс Жермен, — ответил Джеймс.
— Послушай, Джеймс, лучше давай внесем ясность прямо сейчас, — твердо проговорила Жермен. — Перед смертью дед рассказал нам о тебе. Ты его сын, так что я твоя племянница, а Хэмиш твой племянник. В этой семье отныне и впредь ты не должен обращаться к ее членам, добавляя мистер или мисс, договорились?
— Хорошо, Жермен, — ответил Джеймс и едва заметно улыбнулся.
Жермен тоже улыбнулась в ответ и спросила:
— Нужно ли мне называть тебя дядей?
Джеймс громко рассмеялся.
— Нет, Жермен.
— Ну, так как же быть с сейфом? — спросила Жермен.
В разговор вступила Лиз.
— В кино, например, сейфы всегда располагают за картинами.
Все как один повернулись лицом к полотну Тернера, висевшему над диваном. Жермен подняла и сняла картину с крюка. Перед их глазами была большая, цветисто раскрашенная дверь сейфа. Заглянув в бумажку, Жермен набрала шифр и повернула ручку, дверца бесшумно отворилась. Сейф был набит бумагами, на верхней полке Жермен нашла большой запечатанный конверт.
— «Последняя воля и распоряжение», — прочла вслух Жермен. Все сели, за исключением Хэмиша.
— Прошу прощения, — проговорил он, направляясь к выходу из комнаты.
— Неужели тебе не хочется узнать, что здесь написано? — спросила Жермен.
— Полагаю, более или менее я уже знаю, — ответил Хэмиш. — А вы прочитайте.
Он вышел из комнаты, мгновение спустя открылась и захлопнулась входная дверь.
Жермен перевернула конверт, надорвала край и извлекла из него несколько листов бумаги.
— Возьми, — сказала она, протягивая их Лиз. — Ты не заинтересованная сторона, поэтому можешь выступить для нас в роли юриста. Прочитай нам его завещание.
Лиз начала читать.
«Я, Ангес Элфред Драммонд, находясь в здравом состоянии рассудка, если не тела, объявляю настоящий документ в качестве моей последней воли и распоряжения; я желаю, чтобы все заинтересованные лица знали, что настоящий документ представляет мои подлинные желания без влияния на меня какого-либо лица.
Исполнительницей моей воли я назначаю мою старшую внучку, Жермен Драммонд.
Исполнительница должна проследить, чтобы все мои долги и все налоги, связанные с наследованием, были уплачены из расходной части моего состояния, прежде чем рассматривать вопросы о разделе имущества.
Я объявляю, что молодой человек, известный как Джеймс Моусес, является моим естественным и горячо любимым сыном, родившимся от любовного союза, в котором состояли его мать, Хелен Моусес, и я. Я желаю, если на то будет его согласие, чтобы после смерти своего деда, Бака Моусеса, он изменил свое имя в легальном порядке на Драммонд, чтобы весь мир знал, что он является моим сыном.
Я основал трест, известный как Трест Острова Камберленд, который будет владеть всей землей острова, за исключением участков, передаваемых в наследство и названных ниже. К данному завещанию прилагается подписанная мною карта, на которой остров поделен на части, составляющие участки площадью приблизительно по триста акров каждый, которые передаются в пользование моим наследникам. Ни один из участков территории острова Камберленд никогда не может быть продан ни одним из наследников иному лицу, которое не является прямым представителем мужской или женской ветви рода Элфреда Драммонда, получившего остров Камберленд в дар от Георга III, короля Англии. В случае, если любой из моих наследников умрет, не оставив потомства, часть земли, которую я передаю ему или ей, возвращается в распоряжение Треста Острова Камберленд, но на ней может проживать супруг наследника до его или ее смерти.
Я отдаю и завещаю дом, известный как Грейфилд, а также участок земли, на котором он располагается, моей внучке Жермен, с правом использовать его по своему усмотрению, вместе с суммой денег в размере двух миллионов долларов».
— О Господи, — сказала Жермен, — он так великодушен, но у него нет двух миллионов долларов.
Лиз продолжала:
«Я отдаю и завещаю дом, известный как Плам Очед, а также участок земли, на котором он располагается, моему внуку, Хэмишу, вместе с суммой денег в размере двух миллионов долларов.
Я отдаю и завещаю моему внуку, Кейру, любой участок земли острова Камберленд, который он пожелает выбрать, кроме тех, что наследуются другими, вместе с суммой в три миллиона долларов, в надежде, что он построит собственный дом на этом острове.
Я отдаю и завещаю моему естественному сыну, Джеймсу Моусесу любой участок земли острова Камберленд, который не унаследован другими, вместе с суммой в три миллиона долларов, которые будут оставаться в Тресте до его двадцатипятилетия. Я желаю, чтобы Джеймс получил лучшее образование и чтобы он использовал средства, помещенные на его имя, для многочисленных путешествий, как делал я в годы своей юности. Я назначаю его гарантами Жермен Драммонд и моего друга Элизабет Барвик».
Лиз повернулась к Джеймсу.
— У нас будет достаточно тем для обсуждения, — сказала она.
«Я отдаю и завещаю моему правнуку, Элфреду Драммонду, сумму в три миллиона долларов, которая будет храниться в Тресте до его двадцатипятилетия, за исключением дохода с той суммы, которая может расходоваться с целью получения им образования и на путешествия. Гарантами я назначаю его мать, Ханну Драммонд, и его отца, Хэмиша Драммонда. По достижении двадцати пяти лет Элфред может выбрать любой участок земли острова, из непередаваемых в наследуемое владение, а Трест выплатит ему сумму в размере одного миллиона долларов, с учетом инфляции, которые могут быть им использованы для ухода за землей и возведения резиденции для личного пользования, если на то будет его желание.
Я специально оговариваю, что лишаю моего внука, Джеймса Уэзерса, какой-либо части моего состояния и обязываю учредителей Треста острова Камберленд на все времена не подпускать его к острову. Я отдаю и завещаю Марте Уэзерс, жене Джеймса Уэзерса, сумму в размере двухсот пятидесяти тысяч долларов с условием, что никакая часть из этой суммы не будет прямо израсходована на ее супруга.
Настоящим обязываю исполнителя моей воли, навечно, если Соединенные Штаты, штат Джорджия или избирательный округ будут высказываться за приобретение какой-либо части острова Камберленд для использования в общественных целях, предоставить пятьдесят тысяч долларов, из оставшегося после уплаты налогов и долгов состояния, главному оппоненту этих политических кругов на организацию собственной кампании противодействия».