Не говоря ни слова, Хэмиш, Жермен и Лиз вышли из кабинета. Джеймс отошел в сторону, но остался в комнате, и никто не стал возражать. Вслед за Хэмишем Лиз и Жермен прошли в картинную галерею, которую Лиз в прошлый свой визит видела лишь мельком. Помещение представляло собой большой зал, отделанный в викторианском стиле, по стенам которого висели семейные портреты.

Хэмиш устроился на бархатном диване.

— Не могу в это поверить. Не могу припомнить, чтобы дед болел чем-нибудь, кроме простуды.

— Когда-то это должно было произойти, — сказала Жермен. — Мне кажется, я предчувствовала.

— А я нет, — заметила Лиз. — Вчера во время перезахоронения останков бабушки Ангеса я виделась с ним. Мне он показался таким же, как обычно, каким был всегда с момента нашего знакомства. Он пригласил меня зайти в столярную мастерскую и показал свой гроб.

— У него уже заготовлен гроб? — спросил Хэмиш.

— Да, там стоит три штуки, — ответила Лиз. — Ангес пояснил, что еще один для Бака Моусеса, которого он хочет схоронить на семейном кладбище.

— А еще один? — с явной тревогой спросил Хэмиш.

— Ангес сказал, что третий приготовлен на всякий случай.

Услышав эти разъяснения, Хэмиш испытал заметное облегчение.

— А ты подумал, он для кого? — спросила Лиз.

— Не знаю, просто поинтересовался.

В комнату вошел врач.

— Ваш дед перенес удар.

— Я это знала, — промолвила Жермен.

— У него развился левосторонний паралич, но, на мой взгляд, сейчас его состояние стабильное; стабильное настолько, насколько оно может быть стабильным у человека его возраста, после только что перенесенного удара, пусть и не слишком сильного.

— И что теперь? — спросил Хэмиш.

— Он отказался ехать в больницу. И я не могу с ним не согласиться. Собственно говоря, мы мало чем можем ему помочь.

— На него это очень похоже, — сказал Хэмиш.

— Лучшее, что сейчас для него можно сделать — это уложить его в постель. Моя медсестра останется с ним на ночь. Регулярную помощь мы организуем с завтрашнего дня. Полагаю, в таком громадном доме найдется место, чтобы разместить на ночь одну-двух медсестер?

— Нет проблем, — ответила Жермен, — я попрошу горничную приготовить комнату.

— Я послал этого цветного парня к вертолету за носилками, — добавил врач. — Если бы вы могли мне помочь…

Несколько минут спустя Ангес Драммонд лежал в собственной кровати, а медсестра, привлекательная брюнетка, сновала по комнате, расставляя оборудование.

— Вы остаетесь? — спросил ее Ангес.

— Если вы не возражаете, — ответила женщина.

— Вовсе нет, — проговорил Ангес, силясь игриво улыбнуться.

Хэмиш, Жермен и Лиз разразились смехом.

— Ты неисправим, — сказала Жермен деду, поправляя одеяло.

— Будь с ним начеку, — обращаясь к медсестре, посоветовала она, — иначе, прежде чем ты сообразишь, в чем дело, он запустит руку тебе под юбку.

— Отныне не спущу с него глаз, — пообещала медсестра.

— Я буду внизу, в холле, — сказала Жермен. — На случай, если вдруг понадоблюсь.

— Не думаю, что в этом есть какая-то необходимость, — сказал врач.

— Но ведь здесь нет телефона, — заметила Жермен.

Сестра извлекла из кармана портативный радиотелефон и включила.

— Работает, — сказала она, поглядывая на аппарат, — скажите мне свой номер.

Вместе с доктором они все трое спустились вниз.

— Я уезжаю, — сказал врач. — Дженнифер отменная медсестра. При необходимости она сможет сделать практически то же, что я сам. Я еще вернусь. О состоянии больного буду справляться у нее, если потребуется — немедленно прилечу.

Хэмиш поблагодарил врача за помощь, и тот направился к вертолету.

Жермен направилась в кабинет Ангеса, подошла к его рабочему столу и принялась просматривать бумаги.

— Что ты ищешь? — спросил ее Хэмиш.

— Его завещание, — ответила Жермен.

— Дед составил завещание?

— Извини, собиралась сегодня сказать тебе об этом. Мне рассказала Лиз, а она лично поставила на нем свою подпись в качестве свидетеля.

Хэмиш присоединился к Жермен.

— Давай, я помогу тебе.

— Кстати, есть еще одна новость, которую я не успела тебе сообщить. У тебя есть дядя.

— Дядя?

— Джеймс Моусес. Не так давно дед самолично признался в этом Лиз.

— Я не особенно удивлен в отношении Джеймса, — сказал Хэмиш. — Удивительно то, что дед рассказал об этом и, надо полагать, отразил в завещании. Не думаю, чтобы меня это сильно беспокоило. А тебя?

Жермен не останавливаясь методично просматривала бумаги.

— Я отвечу тебе, когда прочитаю завещание.

Глава 43

Ли Уильямс посмотрел на часы, стоявшие около кровати. Двадцать минут второго. В доме стояла полная тишина. В темноте слышалось тяжелое дыхание жены, так спала только она: глубоко, без снов, словно в обмороке. В таком состоянии даже звонок телефона не мог ее разбудить.

Уильямс осторожно выбрался из кровати, снял пижаму, взял одежду и тихо прошел в гостиную. Там он оделся — вчерашнее нижнее белье, те же носки. Ему не хотелось, чтобы, гладя белье, жена спросила, чем он занимался в чистой одежде.

Раньше он так не поступал, но сейчас прошел в комнату сына взглянуть на мальчугана. Сын спал, раскинувшись поперек кровати, и громко сопел, совсем, как мать. Уильямс вышел из дома и сел в свою полицейскую машину, на которой не было опознавательных знаков.

Ли ехал по Семьдесят пятой северной авеню, главной магистрали, соединяющей два штата и проходившей через центральную часть Атланты, затем выехал на Моурис-Милл-роуд, потом на Кольер-роуд. Там, на погруженной в темноту станции технического обслуживания автомобилей он нашел телефонную будку. Ли не хотел, чтобы этот звонок был включен в счет оплаты за телефон, установленный в машине. Часы показывали без пяти два. Взглянув в записную книжку, Уильямс набрал номер.

— Алло? — ответил голос. Он не был сонным.

— Бэйк, говорит Ли Уильямс. Извини, что беспокою тебя посреди ночи.

В голосе на другом конце линии прозвучали нотки ненависти.

— Что тебе от меня нужно, Ли?

— Прежде всего, Бэйк, хочу извиниться за свое поведение во время нашей беседы. Я был слишком расстроен — так же, как и ты — смертью Мэри Элис и поэтому сорвался.

— Мне казалось, что ты просто выполняешь свою работу.

— Нет, в этом деле я позволил себе проявить личную заинтересованность, а это недопустимо. А потом я излил свои эмоции на тебя. Мне очень жаль, что так получилось.

— Ну ладно, Ли, — напряженность в голосе ослабла.

— Однако я звоню тебе не поэтому.

Ли глубоко вздохнул, ему не хотелось чтобы в этот момент в голосе чувствовалась дрожь.

— Я позвонил, потому что был неправ в отношении тебя. Теперь я знаю, что ты не причастен к тому, что случилось с Мэри Элис.

— Да? — в голосе звучало сомнение.

— Я нашел того, кто убил Мэри Элис.

— Кто? — в голосе звучал интерес.

— Профессиональный громила, вор-взломщик по имени Эйс Смит. Он совершил полдюжины краж в жилом комплексе, где жила Мэри Элис. У меня есть кое-какие из украденных им вещей.

— Ты уже арестовал его?

— Нет, но собираюсь сделать это сейчас. Я подумал, что ты, может быть, захочешь поехать со мной.

— Я?

— Ты же говорил, что хотел бы, чтобы этот ублюдок оказался в твоих руках. Думаю, мне удастся на пару минут оставить вас с глазу на глаз.

— Это мне нравится. Куда подъехать?

— Могли бы мы встретиться в квартире Мэри Элис, скажем, минут через двадцать?

— Конечно.

— Я буду внутри, дверь оставлю открытой. Я получил данные, что сегодня Эйс собирается вернуться и пошарить в ее квартире. У него привычка возвращаться на прежнее место преступления некоторое время спустя, когда жертвы купят новые, вместо украденных им, вещи. В данном случае Эйс решил не дожидаться.

— Встретимся через двадцать минут, — сказал Рэмси и повесил трубку.