Жена телохранителя
Месяц осенний
Встает над высокой стеной,
Флейта и цитра
Плачут за ней без конца.
В пышных покоях
Женщине горько одной.
Дети играют
Возле ступеней крыльца.
Снова и снова
Выходит к воротам она:
В сбруе зеленой,
Нет, не видать скакуна!
Мало прохожих,
Пусто и глухо вокруг.
Ночь наступила —
Нейдет непутевый супруг.
Смолкли служанки,
Им слова сказать не вольно,
Глядят на хозяйку,
Плачут с ней заодно.
ИЗ СТИХОВ НА СЛУЧАЙ{290}
1
Солнце заходит.
Гляжу на Тайханский хребет{291}.
Тяжко вздыхаю —
В горы уйти не могу.
Спросите вы:
Почему вызволения нет? —
Сетью мирской
Опутан в семейном кругу.
День ото дня
Сестра взрослеет моя,
Младший мой брат
До сих пор еще не женат,
Скудный оклад,
Безо всяких достатков семья,
Нет сбережений,
И не было их никогда.
Сколько уж раз
Взлететь не давала нужда!
На месте одном
Топчусь, озираясь назад.
На холме, где Сунь Дэн
Свистал в былые года{292},
Есть укромный приют —
Там растут бамбук и сосна;
Путь не так уж далек,
Нетрудно добраться туда, —
Мешает семья,
Стоит поперек как стена.
С каждым днем все слабей
Любовь и привычка к родне.
С каждым днем все сильней
Стремленье к покою во мне.
Немного еще —
И в дорогу пуститься готов.
Неужель дожидаться
Прихода вечерних годов?
2
Поэт Тао Цянь{293},
Простой, правдивый, прямой,
Пристрастный к вину,
Испивать любил допьяна.
Оставив службу,
Вернулся нищим домой,
В убогой лачуге
Не было часто вина.
Девятый день,
Девятая счетом луна{294},
Полно хризантем,
А вина — ни капли в дому;
И все ж в глубине
Таится дума одна:
А вдруг да пришлют
Вина доброхоты ему!
Чей-то слуга
С кувшином и чарой большой
Вправду принес,
Чтоб старцу дар передать.
Старец ковшом
Утешался бы всею душой,
Кувшина и чары
Вовсе не смел ожидать!
Взвихрив одежды,
Бродит в полях, без дорог.
Бремя свалилось,
И на душе — благодать.
Сбился с пути,
Не поймет: где запад, восток?..
Шапку и плащ
Он растерял, не сберег.
Рухнул, поднялся,
Еле способен брести,
К ивам пяти
С песней вернулся хмельной{295}.
Он оставлял
Без внимания каждый попрек
И не терял
Достоинства перед женой.
В ответ на посещение
Худо вдовцу
В сиротливой жизни такой!
Скорбно ропщу
На мою горевую судьбу.
В горы Ланьтянь
Давно ушел на покой,
Тощую землю
Один мотыгой скребу.
Год завершен —
Плачу налоги сполна,
В жертву богам
Приношу толику зерна,
Тихо плетусь
К восточному лугу с утра —
Влажные злаки
Еще в пыльце росяной;
По вечерам
Гляжу на угли костра,
Ношу взвалив,
Возвращаюсь порою ночной.
Внемлю: спешат
Почтенные гости сюда.
Перед калиткой
Замел сухую листву.
Чем угощу?
Непышной будет еда:
Тыкву разрежу,
Фиников сладких нарву.
Робко смущаюсь
Меж столь ученых мужей —
Нищий старик
С поникшей седой головой.
Стыдно, что нет
Циновок в лачужке моей, —
Пол застелил
Ветвями и свежей травой.
Позже неспешно
Направились к лодкам, на пруд;
Лотосы рвали,
Дивились до поздней поры,
Как серебрятся
В прозрачной воде осетры,
Как на белом песке
Их сизые тени снуют.
Горные птицы
В гнезда летят косяком,
Солнце укрылось
В легкой вечерней мгле.
Сели в коляски,
А кто примостился в седле,
Сразу умчались.
Тихо и пусто кругом…
Птахи щебечут
В селенье глухом вдалеке.
Крик петушиный
С безлюдных несется дворов.
Молча бреду
Под мой одинокий кров.
Тяжко вздыхаю.
Нет предела тоске.