Алик не стал гнуть свою линию, оставил русских в покое. К тому же вступать в драку с пятерыми здоровяками, вооруженными автоматами Калашникова, не совсем хотелось, важнее вывезти боеголовку в Китай, а там посмотрим… Он поужинал, немного побродил по ночному лесу, проверяя тайные посты, потом вернулся в палатку и попытался уснуть. Но сон не шел, слишком за многое приходилось переживать, к тому же вспомнилось расставание с Александром…

– Спящих-то куда грузить, шеф?

– В первый «Урал» давай.

Александр проводил глазами своего помощника, повернулся к Алику. Вагон уже закрыли, боеголовку перетащили в грузовик, но китаец все нервничал, поеживался и бросал настороженные взгляды по сторонам, словно ожидал, что сейчас выскочат кучей спецназовцы и начнут стрелять, орать, пинать.

Александр попытался вселить в партнера из Китая уверенность:

– Не нервничай, Алик. Все путем. Состав пойдет дальше, боеголовка у тебя в руках, вези ее в свой Китай, никаких проблем. Если кто ее и ищет, то останутся с носом.

Тот запахнул плащ поплотнее, вечерний сквознячок продувал ощутимо…

– Я еще не перешел границу, Александр. Это тебе хорошо, от всех проблем избавился и деньги получил. А мне еще ехать и ехать. Тем более твой специалист оказался упертым до невозможности.

Промышленник развел руками, спец по радиоразведке теперь был ему до фонаря, как и то, что блокировка на электронном взрывателе боеголовки до сих пор не снята. Заметил:

– В Китае, насколько мне известно, придумана куча разнообразнейших способов сломать любого упертого, пытки у вас на всю планету знамениты. Неужели ты не найдешь способа сделать радиоразведчика лояльным? Пообещай кучу золота, еще чего посули, все в твоих руках, Алик.

Китаец кивнул, спорить было не о чем. Специалиста он получил бесплатно. Как и еще пятерых русских, в довесок; предполагалось убить их на границе, подстроив это так, чтобы выглядело, будто китайские пограничники подстрелили пятерых русских при попытке попасть в Китай. Такой вариант предложил Александр, не хотел марать руки, да и трупы в Благовещенске ему были не нужны.

– Твоя правда, Александр.

– Вот и я о том же.

Подбежал один из китайцев. Обратился к Алику:

– Я нашел пятерых местных, господин. Дал им денег и водки, они согласились ехать в пятом вагоне до Благовещенска.

– Ты все правильно сделал, благодарю. Можешь идти.

Промышленник хохотнул, дождавшись, когда тот уйдет:

– Вот обрадуются мужики, когда в вагон вломятся менты. Как бы не перестреляли бедолаг.

Китаец удивленно глянул:

– Тебя заботит их судьба, Александр?

– Соотечественники!

Алик не понял, поэтому начал уточнять:

– Одних ты убиваешь, других почему-то жалеешь. Не пойму я хода твоих мыслей, Александр. Никак не пойму.

– Что ментов жалеть? От них только зло сплошное. А вот простых русских мужиков жалеть надо, на них вся Россия держится.

Китаец все равно не понял.

Подошел один из братков. Выкинул сигарету и доложил:

– Шеф, спящих погрузили. Что дальше?

– Возьмешь четверых и проводишь нашего гостя до границы. Потом пригоните машины обратно. Все понял?

– Да, я все понял, шеф.

Удалился. Зычно заорал, подзывая тех, кого хотел взять с собой.

Алик передернулся от сквозняка, еще плотнее закутался. Завидовал русскому партнеру, тот стоял нараспашку, никакие сквозняки его не пронимали. Кругом темно, холодно, а русскому все нипочем, улыбается.

Промышленник заметил завистливый взгляд. Хлопнул себя по выпяченному животу, потянувшись сладко.

– Тепло, а ты съежился. Водочки бы выпил, а?

– Я не понимаю смысла в употреблении спиртного, Александр, ты же знаешь об этом.

– Потому и мерзнешь… Как же ты в Москве учился? Там зимы еще суровее, чем здесь…

– До сих пор с ужасом вспоминаю те времена.

Слева показался тепловоз, приехал за пустым вагоном. Китайцы шустренько попрыгали в машины. Братки, коим выпало сопровождать до границы, попрощались со своими и тоже залезли в грузовик, прихватив из одного джипа увесистую сумку с оружием. Все было готово, пришла пора прощаться.

Промышленник протянул руку:

– Ну, бывай, Алик, счастливо тебе доехать.

Китаец пожал:

– Прощай, Александр. Было приятно с тобой сотрудничать.

Три грузовика дружно взревели моторами, спустились по пандусу и растворились в вечерней темноте, направляясь к границе. Чуть погодя несколько джипов тоже покинули станцию, уехав в другом направлении: промышленник собирался утром вылететь в Москву, здесь его более ничто не держало…

Пролежав несколько часов, но так и не заснув, Алик встал. Велел притащить русского специалиста по радиоразведке; его старались держать в сознании, много снотворного не кололи – был нужен для разговора и запугивания. Алик все же надеялся, что удастся уговорить русского разблокировать боеголовку. В крайнем случае можно и к пыткам прибегнуть, если ничего другого не останется. Ну а случись и тут неудача, что ж… придется искать другого специалиста.

В палатку затащили русского. Бросили, не став развязывать. Видок у него был тот еще, на теле живого места нет, сплошные кровоподтеки, лицо распухшее; уже три раза Алик пытался его убедить, еще в загородном особняке Александра, приходилось действовать и словами, и болью, но русский упорно отказывался. Грозил, что еще посчитается и за себя, и за своих товарищей. Охранники Александра основательно отбили кулаки об этого специалиста, но он так и не сдался.

Один из помощников Алика взял ведро холодной воды, стоявшее в углу палатки, перевернул лежащего, вылил на лицо половину ведра. Немного подождал и вылил остатки. Русский наконец заворочался, приходя в себя и выныривая из объятий беспамятства. Оглядел всех. Вздохнул поглубже и опять начал ругаться.

Алик терпеливо ждал, пока истощится поток мата. Бить уже надоело, пора было переходить к настоящим пыткам. Если, конечно, не поумнеет и не начнет сотрудничать.

– Долго еще будешь ругаться, полковник? На твоем месте я бы подумал о собственной шкуре.

Донеслось, сквозь зубы:

– Иди ты на х…, узкоглазый!

Один из помощников покачал головой осуждающе:

– Какой грубиян, а! Надо ему язык отрезать.

– Я тебе потом знаешь сколько частей тела отрежу!

Пришлось пнуть. Еще раз. Еще. Русский затих, угрюмо глядя на нависающих над ним китайцев. Судя по выражению глаз, говорить вообще не собирался, хоть на части режь.

Алик терпеливо продолжил:

– Ну что тебе стоит разблокировать взрыватель боеголовки? Ты же в состоянии это сделать. Получишь много денег, останешься жить, друзей своих спасешь, тех, что в кузове спят. Если уж так не хочешь предавать Родину, то можешь поселиться в другой стране, найти себе новую Родину, не все ли равно? Будешь и дальше наукой заниматься, но в более лучших условиях, чем до этого.

– Ну-ну, давай, обещай, коротышка, ночь длинная.

– Не хочешь по-хорошему, полковник, будет по-плохому. Я начну подвергать тебя настоящим пыткам, даже специального мастера боли вызову, станешь умирать медленно-медленно, охрипнешь, потеряешь дар речи, тебе переломают все кости, вырвут язык, выдернут все зубы, все ногти, все волосы, но ты все равно будешь испытывать жуткую боль каждый раз, когда мастер вновь приступит к своей работе. И так будет несколько месяцев. Подумай сам, зачем тебе такие мучения? А друзья твои? Они ведь погибнут из-за твоей несговорчивости. Завтра же и погибнут. И никто их не вспомнит как героев, будут считать нелегалами, убитыми при переходе китайской границы. Этого хочешь?

Ответом было молчание. Вроде бы и правильно, вроде бы и должен задуматься, но вот блеск глаз говорил, что все равно будет стоять на своем.

Алик вздохнул устало. Попытался вновь воздействовать словами:

– Не разблокируешь ты, я вызову другого специалиста. Пусть и денег затрачу на это, но в конце концов свое получу. А вот ты… ты умрешь напрасно. Умрешь в муках. Подумай хорошенько, полковник. Времени тебе до утра, все взвесь, обдумай и помни о своих друзьях, что спят в кузове грузовика. Они умрут в случае твоего отказа.