В этом отношении критик и литературовед Павел Николаевич Медведев (1891–1938) принадлежал к числу самых благодарных и заинтересованных собеседников. Медведев — один из первых исследователей русского символизма; особенно глубоко и фундаментально он изучал творческое наследие А. Блока[1132]. Книги и публикации Медведева — среди них «Памяти А. А. Блока» (1922), «Драмы и поэмы Ал. Блока (Из истории их создания)» (1928), подготовленные им «Дневник» (1928) и «Записные книжки» (1930) Блока — заложили основы научного истолкования творчества крупнейшего поэта начала XX в.; ими во многом определяется уровень блоковедения 1920-х гг.
С Белым Медведев был знаком с начала 1920-х гг. (в одном из альбомов Медведева сохранена надпись Белого на титульном листе «эпопеи» «Я» из «Записок мечтателей»: «Дорогому Павлу Николаевичу Медведеву в знак искренней симпатии. Андрей Белый. 1-го августа 21 года»[1133]). Для Медведева переписка с ярчайшим представителем интересовавшей его литературной эпохи (об этом интересе свидетельствуют его многочисленные статьи и рецензии, появлявшиеся в провинциальной печати в 1910-е гг.) была, конечно, фактом в высшей степени значимым и ценным; и слова его в одном из писем к Белому (от 7 марта 1929 г.): «…позвольте <…> поблагодарить Вас за самое главное — за ту радость общения, которой Вы меня дарите», — разумеется, отнюдь не формальная дань эпистолярному этикету. Нужно думать, что и Андрей Белый относился к своему корреспонденту как к личности притягательной и интересной: Медведев был активным участником литературной жизни конца 1920-х — начала 1930-х гг. (автором работ о Б. Лавреневе, С. Есенине, Демьяне Бедном, А. Н. Толстом, Вяч. Шишкове и др.), ответственным издательским работником, а это было весьма существенно для Белого, искренне и настойчиво стремившегося тогда найти общий язык с современностью и наладить контакты с представителями новой литературной генерации; Медведева занимали те же теоретико-литературные проблемы, что и Белого (психология творчества, формальный метод в литературоведении)[1134]; наконец, Медведева Белый, безусловно, ценил как чуткого и компетентного критика новой формации, который мог с пониманием отозваться на его размышления о символизме, его истории и о своей роли в ней.
Письма Андрея Белого к П. Н. Медведеву печатаются по автографам, хранящимся в архиве Медведева в РНБ (Ф. 474. Ед. хр. 4). В примечаниях цитируются письма Медведева к Белому, хранящиеся в архиве Андрея Белого в РГАЛИ (Ф. 53. Оп. 1. Ед. хр. 222).
Кучино. 10 дек<абря 19>28 года.простите, что так долго не отвечал на Ваше любезное письмо[1136]. Во-первых: кучинская почта действует неисправно; Ваше письмо получил со значительным опозданием, так что не знал, застанет ли Вас ответ мой, адресованный в «Узкое»[1137]. Я предпочел некоторое время переждать с ответом; и уже послать его прямо в Ленинград.
Во-вторых: спасибо за любезное предложение, но оно — не осуществимо по ряду причин. Основная в том, что «Начало века», три тома коего написано, не имеет первого тома, отхваченного у меня за границей, уже набранного к моменту моего отъезда в 23<-м> году, но — канувшего в Лету[1138]. С трудом выцарапал 2 тома (второй и третий)[1139], но…
Тут начинается серия «но»… В «Начале века» я старался писать исторически, зарисовы<ва>я людей, кружки, устремления, не мудрствуя и не деля людей на правых и виновных — такими, какими они были до 12-го года; и свои отношения к ним старался рисовать такими, какими они были в 12-ом году.
Современность ставит требования «тенденциозности», а не «летописи»; после 17-го года ряд людей, мной описанных, попал за границу. В первоначальном плане «Начало века» должно было состоять из 5 томов в сто двадцать пять печ. листов (75 листов было написано); 3 тома рисовали историю литер<атурной> культуры в живых деятелях до 12<-го> года; 4-ый том должен был быть посвящен тому, что я видел на западе и чему учился в эпоху 12–16<-го> года. А пятый том — русской революции. Вернувшись в Россию, я увидел, что такого рода «объективные» труды никого не интересуют. И продолжать свое «былое и думы» — бросил.
Еще «но»… «Начало века» возникло за границей после указания ряда людей, что в «Воспоминаниях о Блоке»[1140] — Блок меня связывает, что Блок — одна из фигур, слишком выделенная из фона; фон — «Начало века». Оно возникло из всяческого расширения именно «фона» эпохи (вписаны целые части, посвященные Москве, и т. д.); но все-таки: Блок мне испортил «Начало века». И если бы писал теперь, то писал — не так, да и Блока взял бы не так; эпически, а не лирически; этот «лирический» Блок «Начала века» и «Воспоминаний» мне очень не нравится[*]: нельзя похоронное слово разгонять на ряд печатных листов. Это — остаток романтики; трезвая действительность требует корректива к Блоку, пути которого, как Вам, вероятно, известно, мне чужды[1142].
Все это и заставляет меня отказаться от Вашего любезного предложения, за которое спасибо.
Примите уверение в совершенном почтении.
Кучино. 20 января. <19>29 года.еще раз спасибо Вам за участие к моей работе «Начало века»[1143]. Получив Ваше письмо, я стал размышлять, нельзя ли мне что-либо предпринять. Я стал думать о ракурсе-транскрипции, — перелицовки, так сказать, «тона» воспоминаний (эпически-объективного, «архивного», на взгляд из современности); и увидел, что мог бы быть такой ракурс («трехтомия» в толстый том); но это предполагает работу почти заново; материал, конечно, остается, но перетранспланировка глав, пересмотр фраза за фразой текста, наконец: переписка моею рукой, — все это взывает к такому количеству часов и дней, на которые у меня нет времени (только что закончил 4-ый том «Начала века», страниц 400, — но он касается 12–16<-го> годов, т. е. моей заграничной жизни, обращен на запад и касается тем, современности нашей вполне чуждых)[1144]; утомленный этой работой, стою перед другой: перед 2-м томом «Москвы», которого страниц 100 написано, 1-ая часть которого уже почти продана[1145], отрывки пойдут, может быть, в одном из журналов[1146]; словом: «Москва» (2-ой том) уже почти «заказ»; и — ответственно трудный. Для «Начала века» как бы не остается времени, ибо с мая еду в Армению; и до мая должен кончить порцию работы; кроме того: тот факт, что 1-й том пропал на западе (я говорю о «Нач<але> века»), усложняет работу ракурса.
Но вот что мне пришло в голову: так как 1-й том должен быть восстановлен (эпоха до 1905 года), мне его когда-нибудь придется писать, и писать не так, как он был написан (часть материалов есть в набросках), то я предлагаю Вам вот что: в течение февраля и марта я организую мои материалы, сажусь за 1-й том; и присылаю Вам его в первых числах апреля.
План его: конец истекшего века, быт московской интеллигенции; Московский университет: профессора — Усов, Мензбир, Тимирязев, Умов, Столетов, Марковников, Павлов, Грот, Лопатин, Троицкий, Зернов, Стороженко, Веселовский и т. д.[1147]. Лев Толстой, Ковалевский, Боборыкин и т. д.[1148]. Генезис новых идей у молодежи того времени; мое детство, гимназия, университет и первые встречи с будущими деятелями символизма; первый том кончается тем периодом, который я назвал «Годы Зори»; во второй его половине появляются Блок, Брюсов et cetera[1149].
2-ой и 3-ий томы и были бы «Началом века»; я ракурсировал бы их потом, когда-нибудь (после «Москвы»), а предлагаемый том можно было бы назвать «На рубеже двух столетий» (или как-нибудь в этом роде). Часть материалов записана в «Дневнике» моих воспоминаний.
Но — работа организации (переработки, написания и т. д.) — минимум 2 месяца; и главное: для этой работы я сознательно закладываю «Москву». За цензурность «тома» — ручаюсь; другое дело — художественность: не мне судить; конечно, я не требую, чтобы «Гос-Издат» мне «заказал» работу и обязался во что бы то ни стало напечатать, но — все же: без сознания, что работа в принципе желательна для «Гос-Издата», я, занятой другими делами, не стал бы закладывать «Москвы». Разумеется, — если бы у Вас не подошло, то одно из московских издательств («Субботники», — кстати, давно пристающие ко мне с «Началом века», или «Федерация»)[1150] этот том напечатали бы; но «Федерация» давно ждет «Москвы»; и мне не было бы оснований специально для нее пускаться в «плавание» (а 2–2 ½ месяца отдаться предлагаемой Вам работе для меня — не шутка).
Поэтому, делая Вам это предложение, т. е. изменяя план своих работ (вместо «когда-нибудь напишу» — «пишу сейчас»), я жду быстрого ответа, т. е. конкретного предложения Вашего за это дело взяться; и тогда — немедленно с головой ухожу в это дело, чтобы Вам сдать рукопись в начале апреля (с 15-го апреля, вероятно, еду в Армению; и там — свои дела, другие).
Пишу это, дорогой Павел Николаевич, Вам потому так подробно, чтобы Вам было ясно, в чем суть моего предложения и чтобы Вы по возможности мне ответили к 1-ому февралю, ибо с начала февраля, не получив от Вас ответа, ухожу с головой в «Москву» и тогда всякая мысль о «Начале века» — не по дороге: я — однодум; и не умею работать зараз над двумя делами; работаю быстро и крепко; но пока работаю над одним, — мертв для всего другого.
Теперь же я даю задний ход и жду на запасном пути Вашего ответа (уподоблю себя паровозу, ибо, как паровоз идет только после долгой растопки, так и я должен знать, чем себя топить: мыслями о «Москве», или мыслями о «На рубеже двух столетий»). С момента же, как только подан мне рабочий поезд, я уже жарю на нем без оглядки; если не получу от Вас подробного информационного письма, то — мой поезд двигается в направлении: «Москва». Если ответите «да», двигаюсь в другом направлении[1151].
Остаюсь искренне расположенный и готовый к услугам.
1132
Библиография избранных трудов П. Н. Медведева, составленная Ю. П. Медведевым, приводится в кн.: Медведев Павел. В лаборатории писателя. Л., 1971. С. 387–390. См. о нем также: Распятые. Писатели — жертвы политических репрессий / Автор-составитель Захар Динаров. СПб., 1998. С. 43–48 (биографический очерк Ю. Медведева).
1133
РНБ. Ф. 474. Ед. хр. 1. Л. 14 об. — 15.
1134
См., например, его книги «В лаборатории писателя» (Л., 1933), «Формализм и формалисты» (Л., 1934).
*
У Белого описка: «29 года».
1136
30 ноября 1928 г. П. Н. Медведев писал Белому:. «Разумник Васильевич <Иванов-Разумник> сообщил мне, что Вы не возражали бы против издания Ленотгизом трех томов „Начала века“. Я, со своей стороны, был бы чрезвычайно рад осуществить это издание. Таким образом, и Вы и Ленотгиз как будто сходятся в своих пожеланиях. Стремясь поскорее приступить к реализации этого начинания, очень прошу Вас, Борис Николаевич, прислать мне более или менее полный проспект Вашей работы и Ваши условия как автора».
1137
В письме от 30 ноября Медведев предлагал Белому адресовать свой ответ в санаторию «Узкое» (близ Москвы), где собирался жить еще две недели.
1138
Имеется в виду так наз. «берлинская редакция» воспоминаний «Начало века», над которой Белый работал в Берлине в 1922–1923 гг. В списке «Написанные и ненапечатанные рукописи Андрея Белого» он сообщает о внутренней структуре и о судьбе этого мемуарного свода:
«„Начало века“. (Эпоха от 1901 до 1912 годов). Том I-ый (Эпоха раннего символизма). Том II-ой (1905–1908 годы). Том III-ий (1908–1912 годы).
Автор думал написать 5 томов, доведя повествование до 1921 года. В четвертом томе он намеревался дать очерк быта Европы, а также и духовных течений Европы пред войной и в первые годы войны; там должна была <быть> очерчена фигура Рудольфа Штейнера приблизительно так, как в предыдущих томах очерчен Блок. Том должен был обнимать эпоху 1912–1916 годов. В пятом томе автор хотел зарисовать революционную эпоху (1917–1921 годы).
Но по не зависящим от автора обстоятельствам были написаны лишь 3 тома, обнимающие от 70 до 75 печ. листов. Но и эти томы, долженствовавшие выйти в издательстве „Эпоха“ (Берлин), постигла неудача. Первый том был набран в Берлине в 1923 году. Он существует в матрицах. Но вследствие „краха“ издательства и перепродажи им рукописи другому издательству (уже после отъезда автора в Россию) у автора не осталось рукописи этого тома; при всем усилии вернуть ее, вследствие неряшливого отношенья „наследников“ издательства „Эпоха“ к праву автора, автору не удалось получить имевшихся гранок набора».
Кроме 1-го тома, пропала также первая половина 2-го тома (см.: Бугаева К., Петровский А., <Пинес Д.>. Литературное наследство Андрея Белого // Литературное наследство. М., 1937. Т. 27/28. С. 615).
1139
Рукопись (авторизованная машинопись с правкой) второй половины 2-го тома и 3-го тома «Начала века» хранится в фондах Андрея Белого в РГАЛИ (Ф. 53. Оп. 1. Ед. хр. 25–28) и в РНБ (Ф. 60. Ед. хр. 11–14). В настоящее время подготавливается нами к публикации в серии «Литературные памятники».
1140
Имеется в виду пространная редакция «Воспоминаний о Блоке» Андрея Белого, опубликованная в берлинском журнале «Эпопея» (№ 1–4, 1922–1923).
*
Слова «очень не нравится» подчеркнуты красным карандашом — видимо, П. Н. Медведевым.
1142
Определенным толчком к переоценке «лирического» образа поэта, воссозданного в «Воспоминаниях о Блоке» и в «берлинской редакции» «Начала века», послужило для Белого знакомство с опубликованными дневниками Блока (Дневник Ал. Блока / Под ред. П. Медведева. Л., 1928. Т. 1–2), глубоко его разочаровавшими. См. с. 258–259 наст. изд. (в файле — раздел «О Блоке и о других: мемуарная трилогия и мемуарный жанр у Андрея Белого», часть 3 со слов /начало абзаца/ «Новизна новой мемуарной версии…» и далее — прим. верст.).
1143
15 января 1929 г. Медведев писал Белому: «Неужто „Начало века“ останется под спудом? Говорю об этом с подлинной горечью, потому что представляю себе, какие это были бы замечательные книги. Вам, конечно, самому виднее, и я вполне понимаю всю основательность Вашей аргументации. Но все же, если „Началу века“ суждено воплотиться, не забудьте о нас. По крайней мере я готов приложить все старания, чтобы эти книги увидели свет».
1144
Имеется в виду книга воспоминаний о Рудольфе Штейнере и о жизни в Дорнахе. См.: Белый Андрей. Воспоминания о Штейнере / Подготовка текста, предисловие и примечания Фредерика Козлика. Paris, 1982; Белый Андрей. Собр. соч.: Рудольф Штейнер и Гете в мировоззрении современности. Воспоминания о Штейнере / Составление, подготовка текста, комментарии и послесловие И. Н. Лагутиной. М.: Республика, 2000.
1145
Подразумевается роман «Маски Москвы» (продолжение романа «Москва»), позднее получивший заглавие «Маски». Осенью 1928 г. Белый написал первый вариант первой главы романа («Пробуд»); 3 ноября 1928 г. он читал ее у П. Н. Зайцева. Роман предполагалось напечатать в издательстве «Федерация». «Пробуд» (датировка под текстом: 31 октября 1928 г.) впервые опубликован М. Л. Спивак по рукописи, хранящейся в архиве Андрея Белого, в кн.: Андрей Белый. Публикации. Исследования. М., 2002. С. 4–99.
1146
Эти планы не реализовались.
1147
Перечисляются профессора Московского университета: зоолог Сергей Алексеевич Усов (1827–1886) — крестный отец Белого, зоолог Михаил Александрович Мензбир (1855–1935), ботаник-физиолог Климент Аркадьевич Тимирязев (1843–1920), физик Николай Алексеевич Умов (1846–1915), физик Александр Григорьевич Столетов (1839–1896), химик Владимир Васильевич Марковников (1837–1904), геолог Алексей Петрович Павлов (1854–1929), философ Николай Яковлевич Грот (1852–1899), философ Лев Михайлович Лопатин (1855–1920), психолог Матвей Михайлович Троицкий (1835–1899), анатом Дмитрий Николаевич Зернов (1843–1917), историк литературы Николай Ильич Стороженко (1836–1906), историк литературы Алексей Николаевич Веселовский (1843–1918). Все эти лица описаны или упомянуты в воспоминаниях Белого «На рубеже двух столетий».
1148
О своих детских встречах с Л. Н. Толстым, историком и социологом Максимом Максимовичем Ковалевским (1851–1916), писателем Петром Дмитриевичем Боборыкиным (1836–1921) Белый рассказывает в главе «Апостолы гуманности» книги «На рубеже двух столетий» (М.; Л., 1930. С. 102–116), а также в мемуарном очерке, при жизни автора не публиковавшемся (см.: Белый Андрей. Воспоминания о Л. Н. Толстом / Предисловие и публикация Л. Озерова // Андрей Белый. Проблемы творчества: Статьи. Воспоминания. Публикации. М., 1988. С. 638–644).
1149
Характеристика «эпохи зорь» и описание знакомства и первых встреч с Брюсовым и Блоком вошли в следующую книгу мемуарного цикла Белого — «Начало века» (новая, так наз. «московская» редакция).
1150
Издательство «Федерация» (издательство Федерации объединений советских писателей) было основано в Москве в 1929 г., в том же году выпустило в свет исследование Андрея Белого «Ритм как диалектика и „Медный всадник“». «Никитинские субботники» — кооперативное издательство писателей, организованное в Москве в 1922 г. при одноименном литературном объединении, возглавлявшемся Е. Ф. Никитиной. См.: Фельдман Д. М. Салон-предприятие: писательское объединение и кооперативное издательство «Никитинские субботники» в контексте литературного процесса 1920–1930-х годов. М., 1998. В «Никитинских субботниках» были выпущены отдельными изданиями романы Белого «Москва» («Московский чудак» и «Москва под ударом» — 1927), «Крещеный китаец» (1927), «Петербург» (1928), книга стихов «Пепел» в переработанной редакции (1929).
1151
Медведев писал Белому в ответ (28 января 1929 г.): «Я бесконечно рад, что письмо мое побудило Вас перерешить, хотя бы частично, вопрос о „Начале века“. Хочется верить, что, написавши „На рубеже двух столетий“, Вы переработаете и два следующих тома, — поезд проскочит через промежуточную станцию, — и что таким образом „Начало века“ действительно начнется. <…> О Вашем предложении я имел беседу с представителями нашей редколлегии, и мне поручено передать Вам, что никаких принципиальных возражений это предложение не встречает. Установление же обязательственных отношений (договор и пр.) будет оформлено вслед за представлением рукописи. Я же, опираясь на Ваши собственные слова, уверен, что книга Ваша в смысле политическом будет вполне приемлема и что нам быстро и без затруднений удастся ее выпустить. Таким образом, мне остается только, пожелавши Вам здоровья и успеха, ждать рукописи (к апрелю?)».