– Я так мирно сидел и отдыхал, а ты вдруг тут возник и своим шумом мешаешь мне смотреть приятные сны, – укоризненно сказал я. – Может, погуляешь еще часок, полюбуешься достопримечательностями? Тебя же привлекает такой род занятий? А я пока приду в себя.
– Я знаю, на что ты намекаешь, но, увы, ничего не получится. Мы слегка разошлись во мнениях, так что я теперь вынужден обходиться без любований красотами. Надеюсь, это временное явление.
– Поссорились? – не поверил я. – И когда только успели?
– Разве для ссоры нужно много времени? – печально заметил Лори. – Это обратный процесс примирения длится долго и заканчивается не всегда успешно. И хоть я все делаю быстро, это все признают, даже у меня не выйдет помириться сразу после возникших разногласий, тем более таких, на несколько повышенных тонах… – Лори замахал руками и окончательно загрустил. Эээ, непорядок, надо вырвать напарника из цепких лап меланхолии.
– Тогда тебе будет легко смириться с новым распоряжением начальника, – кротко сказал я.
– С каким это распоряжением? – мгновенно встрепенулся Лори. – Почему не знаю?
– Так шеф лишь недавно мне его сообщил в частной беседе, – и я вкратце пересказал свой разговор с мистером Эллисом.
– И вот, чтобы стать могучими магами, – подытожил я, – нужно отказаться от всего, что затуманивает ум – алкоголь, там, наркотики, и тому подобное. Главное – это сохранить в неприкосновенности свой разум. И в первую очередь этот запрет касается тебя. – Я с грустью посмотрел на Лори. – Тебе придется забыть о своей несчастной любви – ведь всем известно: любовь лишает человека разума, и он часто теряет голову.
– Ну нет, моя голова пока что остается при мне!.. – возмутился мой напарник.
– Вот именно, что пока, – смиренно перебил я его.
– Так что лишение разума мне не грозит, – закончил Лори, погрозив мне кулаком.
– Весьма рад это слышать, но я и так не беспокоился на этот счет: как твой шеф, я ведь всегда с тобой рядом, и как только ты бы начал терять голову, я бы тут же ее подхватил и прикрутил на место, – торжественно пообещал я. Мне стали угрожать уже два кулака сразу. На этом обмен мнениями закончился, и мы стали собираться в "Приют странника". Этот многотрудный процесс сбора в путь-дорогу заключался в том, что я с оханьем и стенанием покидал свое любимое уютное кресло, – не каждый справится с такой непосильной задачей.
В таверне был полуденный наплыв посетителей – точнее, вообще никакого наплыва. Кому охота тащиться в жару куда-то, когда можно в свое удовольствие подремать где-нибудь в теньке, – если, конечно, обстоятельства не вынуждают вкалывать под палящим светилом.
– А вот и вы, наконец. Что-то припозднились, я уже полчаса здесь отдыхаю, можно сказать, томлюсь ожиданием. – Йес сидел, развалившись, за одним из столиков и лениво потягивал что-то из огромной кружки.
– У нас было много работы, – сухо ответил я. Лори за моей спиной только хмыкнул.
– Ну тогда, ради экономии времени присаживайтесь к моему столу и сразу рассказывайте, как провели ночку, – предложил Йес.
– Просто восхитительно! – с деланным воодушевлением начал я. – Набрались впечатлений на всю оставшуюся жизнь.
– Рад, что вы не скучали. А теперь опиши все подробности, чтобы и меня повеселить.
– Веселого и впрямь было много – просто обхохочешься, – буркнул я и вкратце пересказал содержание полуночных бесед преступных элементов.
– Значит, вы говорите, все разговоры велись вокруг одних лишь грабежей, заказных убийств и торговли наркотиками? – задумчиво спросил Йес и досадливо поморщился: – Ничего интересного – обычная рутина, только и всего! А не было ли там каких-нибудь намеков касаемо, скажем, продажи оружия кому-либо или появления подозрительных незнакомцев в городе?
– Что-то не припоминаю.
– Странно это все, – Йес пожевал губами, – надо будет разобраться самому.
– Ты лучше расскажи ему о призраке, – вмешался Лори, – и еще о том, как тебе удалось в одночасье разбогатеть.
– А там еще и привидение было? – заинтересовался нищий. – Откуда оно взялось? В том доме никогда не возникало ничего необычного, ведь все ужасы про него я выдумал сам.
– Родилось из человеческой фантазии, – объяснил я и рассказал историю своего обогащения, не забыв присовокупить догадку насчет фантома. По виду Йеса можно было с точностью утверждать, что россказни о фантомах ему не в новинку: он и не подумал ни разу удивиться, когда внимательно слушал мой рассказ.
– Не позволишь ли мне взглянуть на твой сверхъестественный трофей? – поинтересовался нищий, как только я закончил свое повествование.
– Посмотри, только сильно не завидуй, – предупредил я, протягивая заветный мешочек, который таки не забыл прихватить с собой.
– Было бы чему! – фыркнул Йес, мельком взглянув на содержимое мешка и поворошив внутри для пущей уверенности. – Да ведь эти монеты насквозь фальшивые, как предвыборные обещания сенатора!
– Вот так дела! – ахнул я, не в силах поверить в подобную несправедливость, и печально заключил: – В наше время уже никому нельзя верить: ни жрецам, ни даже подозрительным скупщикам краденого.
В том, что Йес не ошибся, я ни на минуту не засомневался. Нищий способен определить качество денег порой даже на глаз – почище любого банка. И правильно, нельзя позволить обмануть себя злобным доброхотам, которые якобы от чистого сердца жертвуют фальшивку, а получают взамен настоящие, полновесные пожелания здоровья и долгих лет жизни.
– Особо не расстраивайся: легко получил, легко и потерял, – утешил меня Лори. – Это будет тебе уроком: в следующий раз, когда кого-нибудь еще ограбишь, то потребуешь от него письменного свидетельства о подлинности личного имущества.
– Прощай, сытая, безбедная жизнь богача, – печально сказал я. Фальшивомонетчиков преследовали очень сурово, а после того, как я предъявил свой мешок Йесу, то меня запросто причислят к ним, – если вскорости я не поделюсь со стражей своей незаконной добычей. Этот нехороший нищий слишком громко провозгласил об истинной сути моего мешка с монетами, так что даже если он меня и не заложит, то определенно найдется тот, кто это сделает. Вокруг нас сидели люди, пусть и в малом количестве, но это вполне хватит для такого злого дела, – новости в городе разносятся быстро, особенно сплетни о прегрешениях высокопоставленных лиц и хоть мало-мальски интересных преступлениях. А что может быть интереснее слуха о том, как юный сотрудник Агентства добрых дел, в данный момент работающий по найму на главу Тайной службы, занимается сбытом фальшивых денег населению? Только известие о том, что Верховный Жрец, возжелав сладкой жизни, самолично обчистил кондитерскую лавку. Поскольку до этого вряд ли дойдет, то все внимание общества целиком и полностью обратится на мою скромную персону. И будет еще хорошо, если меня сразу не объявят преступником номер один и не обвинят во всех мыслимых и немыслимых прегрешениях, а дадут напоследок возможность попрощаться с прекрасным миром. Такая вот из меня легкая мишень для общественного порицания. Брр! Мне стало себя жалко, и я дал зарок жить хоть и бедно, но честно. И кстати, кое-что о жреце. Я вспомнил, что не далее, как сегодня утром, пожертвовал храму фальшивых денежек, щедро зачерпнув их из своего трофейного мешка. Вот умора! Смешно будет, когда жрецы пустят монеты в оборот и узнают эту печальную новость от прожженных торговцев, которым они попытаются их втюхать. Ну да ладно, этим святошам еще и не такое с рук сходило.
– Хорошо, ты меня уговорил, – обратился я к напарнику, – в следующий раз буду отбирать мешки с золотом исключительно у добропорядочных граждан, которые и близко не подойдут к фальшивым деньгам.
– Ну ты и сказанул! – заржал Лори. – Ну сам подумай, откуда у добропорядочных граждан мешки с золотом? Нынче честным путем никогда не заработаешь таких богатств.
– Значит, не судьба, – равнодушно заключил я. – Остается забыть об этом печальном инциденте и заняться своим непосредственным делом, то бишь перекусим накануне знаменательного события, которое намечается вечером.