27. XI.42. Пятница.

Вечером — швейцарское радио — Тулон. Кончил «На постоялом дворе».

28. XI.42.

Страшные вести о Тулоне — почти весь флот потопился.

Взрывы арсенала. Тряслись дома. Пожары. Моряков погибло очень много.

Все время прекрасные солнечные дни. Но уже страдаю от холода.

3. XII.42. Четверг.

Вчера в полдень Cannes. Потом Певзнеры и ресторан «Паскаль». 3/4 красного тяжелого вина — опьянел. Зашел к Гукасову — не застал. Поехал на извозчике с набережной в русскую церковь <…> ходил по церковному двору, обошел церковь — где вход в гробовое подземелье, куда меня в некий день внесут? Холодная, хорошая погода, предвечернее время. Грустно, тупо, безнадежно. От искания этого входа — гадкое впечатление — глупо — зачем? Не дождавшись библ., ушел, доехал в автобусе до Cannes. На набережной, возле табачной лавки, встретил Легранд. Бар. <…> Две рюмки коньяку. Потом бар в Карлтоне. Гукасов и те же. Два бокала белого вина.

Нынче кровь.

25. XII.42. Католическое Рождество. Пятница.

Вчера ужин с Бродскими в ресторане «Потиньер». Он приехал из Монте-Карло. Ужин больше 2 1/2 тысяч. Мы — на чужой счет! Вот тебе и слава!

Нынче холод, дождь. Убили Дарлана.

Перечитываю «Гардениных» — как когда-то на Montfleury чуть не 20 лет тому назад! Многое не хорошо.

Все грустен. В жизни мне, в сущности, не осталось ничего! <…>

27. XII.42. Воскресенье.

Месяц тому назад, 27 ноября, умер Осоргин.

Холодно, серо. Топлю.

Писал заметки о России.

Тем, что я не уехал с Цетлиным и Алдановым в Америку, я подписал себе смертный приговор. Кончить дни в Грассе, в нищете, в холоде, в собачьем голоде!

31. XII.42. Четверг.

Грустил ужасно.

«Встречали» Новый год втроем (Б. уехал куда-то): во время боя часов выпили по стакану белого вина и «поужинали»: по 5 соленых ржавых рыбок, по несколько кружков картошки и по три кружочка, очень тоненьких, колбасы, воняющей дохлой собакой.

Холодно, но довольно хорошая погода.

Ноябрь, декабрь были почти сплошь солнечны.

Еще год прожит из маленькой человеческой жизни!

1.1.43. Пятница.

Господи, спаси и помоги.

3.1.43. Воскресенье..

Письмо от Н. И. Кульман: умерли Бальмонт и проф. Оман. Исчез из мира и из моей жизни Бальмонт! А живо вижу знакомство с ним, в Москве, в номерах «Мадрид» на Тверской! Был рыжий, стрижен ежиком, налит сизой кровью, шея, щеки в крупных нарывах…

Солнечно, довольно тепло, но налеты мистраля.

1.2. Понедельник.

Ночь была сырая, с мгой. Проснулся в 4, не спал до 6. Заснул и проснулся в 9. Чувствую себя, однако, сносно.

Паулис, произведенный вчера Хитлером в маршалы, сдался в Царицыне, с ним еще 17 генералов. Царицын почти полностью свободен. Погибло в нем будто бы тысяч 300. Но в Берлине речи — 10-летие власти Хитлера.

2.2. Вторник.

Сдались последние. Царицын свободен вполне.

8.2. Понедельник.

Взяли русские Курск, идут на Белгород. Не сорвутся ли?

17.2. Среда.

Во сне ломило темя. Утром кровь.

Опять, слава богу, солнце. Чувствую себя мутно и слабо.

Нездоровится, повышена температура.

Солнечно.

Я был умен и еще умен, талантлив, непостижим чем-то божественным, что есть моя жизнь, своей индивидуальностью, мыслями, чувствами — как же может быть, чтобы это исчезло? Не может быть!

28.3. Воскресенье.

Вечер. Часы переведены еще на час вперед — сейчас уже 12 1/2, т. е. по-настоящему 10 1/2.

Радио: умер Рахманинов.

2.4. Пятница.

Послал «Le Village»[56] в Португалию.

Продолжаю читать французский перевод дневников С. А. Толстой (2 тома). Одержимая!

Читаю записки Порошина, воспитателя Павла I. Обожествление мальчишки, часто очень гадкого и наглого.

Часто думаю о возвращении домой. Доживу ли? И что там встречу?

3.4.43. Суббота.

Летний день. Деревцо на нижней площадке — розовые цветы, коричневые листья. Зацвело грушевое дерево, яблоня — самое прелестное. <…> Цветут левкои. Букет у меня на столе. Несказанно очароват. благоухание.

Мучительная медленность войны — наступление в Африке, выдохшееся наступление русских да и немцев в России. <…>

11.4. Воскресенье.

<…> 31 марта умер (очень тихо) Милюков. Кончена долгая — т. е., в сущности, очень короткая — жизнь, Даже не верится. Давно ли — и т. д.

14.4. Среда.

<…> Ночью разбудил крик Зурова и быстрый, бешеный стук — думал, что это он в стену, — оказалось, стрельба по английскому авиону. Был алерт.

Все дни солнечные, но с холодным ветерком. Нынче день совсем хороший. Может быть, от погоды мне лучше?

1. V. Суббота.

Перечитываю жизнь Гете (по-французски).

2. V.

Уже не помню, что вчера было (кроме того, что бешено убирался — могут выселить).

Весь день дождь, туман густым дымом.

С прошлой среды у нас с 11 вечера «couvref eu» — из дому ни шагу.

4.5.

Прекрасный день и прекрасные облака над горами за Ниццей, — вечные, а наши жизни… Скоро, скоро и меня не будет, а они все будут. И вся моя жизнь здесь — как молод был, когда сюда приехал! <…>

7. V. Пятница.

Полночь с 1 /4. Дождь, лягушки. Час тому назад англичане вошли в Тунис, американцы — в Бизерту.

Не было утром газет — не вышли вовремя (для?) автоб. из Ниццы. Там аресты (среди французов), берут заложников.

Второй день дождь и холодно.

Завтра надеюсь поехать в Ниццу. Поеду ли?

Наступление русских на Кубань. Вчера взята Крымская.

9. V. Воскресенье.

Вчера был в Ницце. Солнечно, бело, слепит, почти жарко. «Гастроном».

Вечером, вернувшись, узнал о письме Г. к Вере (уже из Марсели): «Покидаем Францию». Бросилась в пропасть с головой. <…>

26.5. Среда.

Письма от В. Зайцевой и Михайлова: умер Нилус (в ночь с субботы на воскресенье). Бесчувственность. <…>

29. V.

Слабость, сонливость. Вот тебе и стрихнин!

Письмо от П. Б. Струве: умерла его жена, Нина Александровна.

14. VI.

Надо начать хоть что-нибудь делать. Надо бодриться — господи, помоги.

Слабое солнце, туманно.

Полдень. Дождь. <…>

15. VI.

Скука и все ожидание, чтобы война, наконец, двинулась.

Перечитал «Le baiser au l'épreux», Mauriac'a. Поэтично, благородно, тонко, но в общем слабо, неубедительно. <…>

Очень прохладный вечер, гадкая окраска гор и облаков.

18. VI. Пятница.

Прекрасный день, но все то же — слабость, лень.

Перечитывал стихи А. К. Толстого — многое удивительно хорошо, — и свои «Избранные стихи». Не постигаю, как они могли быть не оценены!

В безделье провожу свои истинно последние дни. Но ничего не могу!

6. VII.