Через некоторое время после того, как он привык к прогулкам и к тому, что я всегда рядом с ним, я начал на некоторое время освобождать его от поводка. И он выработал маршрут “свободы”: из двери подъезда бегом к дереву, с дерева на крышу наших гаражей (десять боксов под одной крышей) и далее бегом по крыше к другому дереву, и здесь я уже должен был его встречать. Молодая соседка из квартиры, выходящей на нашу лестничную площадку, говорила мне, что за спаривание с таким котом-красавцем вам будут платить хорошие деньги. Но получилось совсем не так. Зайчик стал проявлять обычное сексуальное беспокойство, подходить к двери, мяукать. Я уверял Нонну, что он постепенно успокоится, что многие коты привыкают к такому ограничению, но как можно лишить такое замечательное произведение природы возможности иметь потомство. Но Нонна настаивала. Неожиданно ее поддержала уже упомянутая выше Магдалина Ивановна, и все. Я чувствовал себя преступником и, наверное, таковым и был. Зайчик успокоился не сразу, но успокоился.
Осень 1997. Мы начали закрывать дачный сезон. Стояло бабье лето, дни были солнечные, прекрасные, но ночью было уже прохладно. Однажды под вечер я на кухне обнаружил непрошенного гостя, белого кота, который с жадностью доедал то, что оставил Зайчик. Такие гости бывали у нас и раньше, они пробирались в дом через лаз, идя следом за Зайчиком. Мы дали ему доесть, а затем выставили за дверь и прикрыли лаз. Позже я вышел в комнату-веранду и увидел странную картину: белый кот висел снаружи на окне, буквально распластавшись на стекле, и смотрел на меня. Он, конечно, цеплялся когтями за филенки окна, но казалось, что он просто прилип к стеклу. Я решил дать ему возможность хоть немного отогреться. Открыл дверь, и он мгновенно проскочил внутрь дома и без промедления помчался по лестнице на второй этаж, где спала Нонна. Я не стал подниматься, чтобы ее не разбудить. Утром Нонна рассказала, что кот сразу же прыгнул к ней на грудь, обхватил лапами шею, а нос сунул под подбородок и лежал не шелохнувшись. Нонна замерла от удивления и восхищения. Потом она уверяла, что этот кот обладает целебными свойствами: он не просто лежал на груди, а снимал болевые ощущения в сердце. Читатель наверно с трудом, но догадался, что белый стал Белым. Так мы стали владельцами уже двух котов.
Однако мы все же делали попытки освободиться от Белого: разыскивали его прежних хозяев, а потом, когда оказались в городе, даже пытались найти ему новых. Кот имел очень привлекательную внешность: чисто белый, без единого черного пятнышка, крупный, сиреневые глаза. Видимо он был чисто-или нечисто-, но породистым. В моих глазах Зайчик был красивее, но некоторым Белый нравился больше. Поэтому желающие на него нашлись, но в последний момент нам стало его жаль, и мы отказали заинтересовавшимся людям. После чего наш Миша сказал, что все, границу мы уже перешли, и теперь у нас может оказаться любое количество котов.
Я сделал из белой жести четыре поддона, два поставили в ванную комнату, два — в туалет. Иногда приходилось убирать все поддоны одновременно. Но эта проблема была решена. А вот с гулянием в городских условиях стало значительно сложнее. Управлять одновременно двумя энергичными котами практически невозможно. Я их выпускал на лестницу нашего подъезда при закрытой входной двери, и они гоняли по ступенькам вверх и вниз. Соседи привыкли к такому зоопарку и претензий не предъявляли: коты были чистоплотными и отметок не делали.
Тем не менее, мы выходили и во двор нашего дома, что почти то же самое, что просто на улицу. Вначале мы одного кота привязывали к ограде. Но он быстро запутывался и оказывался прижатым к прутьям ограды. Тогда, чтобы сохранить хотя бы какую-то подвижность, я привязывал к концу поводка что-нибудь достаточно тяжелое, например, доску или кусок ствола дерева. Чаще всего в такой упряжке оказывался Белый. Зайчик всегда пользовался некоторой привилегией. Отношения между котами можно было назвать дипломатически сдержанными. Лежали они обычно рядом, иногда даже прижимались друг к другу, но не более того. Хотя иногда можно было видеть, как они лижут друг друга. Прежде всего, близкой дружбы не допускал Зайчик, который после поцелуев обычно шипел или даже замахивался лапой. У Белого душа была более открытой, он был более добродушным и больше тянулся к человеку. Я уже говорил о его стремлении иметь максимальный контакт со своим господином, прежде всего с госпожой. Так мы и зажили вчетвером.
Осень почему-то была главным временем в судьбе наших животных. По моим подсчетам это случилось осенью 1998. Днем я пошел в гараж. Открываю ворота и вижу: на багажнике машины сидит кошка. Забраться в мой гараж ей было просто: ворота были старые, наполовину гнилые и снизу между воротами и землей имелась щель. Кошка, увидев меня, не убежала, а я стоял и не знал, что мне делать. Хотя это было очевидно: прогнать кошку и заняться своим делом. Я так и решил, но кошке надо было все же дать что-либо поесть. Закрываю гараж, возвращаюсь домой. Рассказываю историю Нонне. Она что-то собирает съедобное и выражает желание взглянуть на непрошенную гостью.
Мы идем в гараж, кошка на месте, но оказывается, что это не кошка, а кот, причем красивый кот. Может сложиться впечатление, что все коты, с которыми я имел дело, обязательно должны быть красавцами. Но это не так. О том, что Люся была некрасивой, можно было понять по ее описанию. А остальные — что поделать, я не виноват. Точно окраску своего “гостя” я не помню, но вроде на сером фоне выделялись яркие симметричные коричневые и желтые пятна. Выразительные большие лучистые глаза и большая голова, украшенная признаками мужской красоты — прекрасными усами и бровями.
Поневоле мы вспомнили Мишино предупреждение и единодушно решили третьего кота не брать. Но и не выгонять. Будем кормить. А спать он может в гараже — все же там теплее, чем на улице. Почему-то я дал ему имя Тимоша, он не возражал.
И вот я стал носить ему еду два раза в день, обязательно теплую. Он, когда хотел, вылезал из гаража, но я ни разу не видел его за пределами гаражного дворика. Однако зима была уже на носу, и старые пальто, что я постелил ему за машиной в углу гаража, грели слабо. Я решил утеплить его спальное место. Для этого я подобрал ящик, открытый только с одной торцевой стороны, которая стала верхней частью “спального ящика”. На дно ящика я укладывал два хорошо разогретых на газовой плите кирпича, а сверху все те же старые пальто. Вроде на день или на ночь тепла хватало — при смене кирпичи были слегка теплыми. И так два раза — утром и вечером — я приходил не только с едой, но и с кирпичами.
В таком режиме я “работал” месяца два. В течение этого времени я предпринимал отчаянные попытки найти Тимоше хозяина. Все соседи и все знакомые были оповещены о том, что есть замечательный кот, но, к сожалению, никого уговорить не удалось. Наступили уже настоящие холода, и бедный Тимоша стал совсем скучный. Теперь, когда я уходил от него, он пытался идти следом в надежде, что я пущу его домой. Иногда с отчаяния или от ужаса холодной ночи он не выходил из гаража, а справлял свои дела прямо в гараже, а то и на машине. Один из наших соседей рассказал мне, что однажды он наблюдал из окна своей квартиры за Тимошей, когда тот часами сидел во дворике и не сводил глаз с нашего парадного - а вдруг я появлюсь. Я об этом никому не говорил, даже Нонне, но оставался непреклонным. Хотя и чувствовал, что эта непреклонность в любой момент может лопнуть. И наверняка так бы и случилось. Но.
Мимо гаражей проходит молодая женщина, останавливается и смотрит на нашу компанию. У меня перехватило дыхание: “Вы интересуетесь этим котом?” — “Да”. — “Вы хотели бы его взять? “ — “Да.” Я прибегаю домой: “Нонночка, у нас нет больше Тимоши”. Нонна пугается: “Что случилось?”
По адресу, который мне оставила эта женщина, я через несколько дней навестил нашего Тимошу. Оказывается, он все же простудился, и довольно сильно, несмотря на мои “утепления”. А может быть, из-за них. Но теперь ему было хорошо, даже очень — его взяли не просто котом, а еще в качестве законного мужа хорошенькой молодой кошечке. Рассказывают, что вначале молодая не признавала его, и даже обсуждался вопрос о выселении нашего бедного Тимоши. Но потом у них все наладилось, и сейчас Тимоша весь был в любовном угаре, не отходил от своей любимой ни на шаг. Я был очень рад, что все так закончилось. Но он меня демонстративно игнорировал. За все время, что я там находился, он не только не подошел ко мне, но даже на меня не посмотрел. Наверно, он был прав.