Спускаемся вдоль берега Флореаны курсом на юг. Думаю, что это последняя земля, которую мы видим на много дней вперёд. Чтобы добраться до Маркизских островов, нам предстоит преодолеть 3000 миль, это самый длинный переход за всё плавание.

В дали от берега ветер уже стабильный, три балла с востока и под всеми парусами мы делаем почти шесть узлов. Это ещё не пассат, но лучше, чем мы ожидали. Голубое небо и спокойное море, чего ещё можно пожелать.

15 апреля 1989

Второй день. К полудню мы уже прошли 153 мили с момента выхода. Начало хорошее.

Ветер постепенно повернул с востока к юго-востоку, и теперь это именно, пассат. Нам повезло, мы поймали его раньше чем рассчитывали.

В 10.00 с кормы раздаётся звон, это наш акустический оповеститель: старая крышка от кастрюли, привязанная к тянушейся за кормой леске. Когда рыба хватает наживку, леска натягивается и крышка ударяется о релинг с грохотом, который смог бы разбудить батальон. Обычно, по раздающемуся звуку мы пытаемся определить, какая рыба попалась, тем более, что вариантов всего три: тунец, дорадо или барракуда. Но на этот раз рывок был очень сильный, настолько, что Лиззи не смогла остановить леску, и если бы не намотала её вовремя на утку, то уже потеряла бы.

Это почти трёхметровая акула, вида, характерного для Галапагоссов, с коричневой спиной. Мы ещё думали, что с ней делать, когда она в очередной раз подпрыгнула, яростно дёрнулась и ушла, с крючком и наживкой.

Во второй половине дня ветер усиливается. Лиззи в одиночку тратит больше часа, чтобы взять второй ряд рифов и сменить лёгкую геную на тяжёлую. Как только она заканчивает, ветер ослабевает.

Терпение… Будем идти медленнее.

16 апреля 1989

День третий. Спокойная лунная ночь. Ветер влажный и утром в кокпите отовсюду капает конденсат. Солнце восходит чуть позже.

Так как не могу делать ничего другого, я пишу и развлекаюсь расчётами. Я подсчитал, что если мы будем проходить в день 120 миль на запад, то солнце будет восходить каждый день на восемь минут позже, и через семь с половиной дней, с опозданием на один час. Поэтому каждую неделю нам придётся переводить бортовое время на час.

Сегодня утром солнце взошло в 6:18 (по Галапагосскому времени).

По полуденному определению, мы прошли 127 миль за 24 часа.

Ветер, тем временем, повернул к востоку, и у нас уже не получалось идти курсом 260°, лучше всего было идти 240°. При этом мы спускались чуть южнее, чем хотелось. Там попутное экваториальное течение было слабее, но с другой стороны, курсом бакштаг, мы идём быстрее, так что эти два фактора компенсируются.

Я переписал, касающуюся метеорологии, часть нашей статьи, о острове Кокос. Кажется лучше, чем раньше, но в целом, как то неубедительно. Трудность заключается в описании атмосферы и впечатлений, которые он производит. Ощущения, свет, звуки, эхо необитаемого острова. Это вещи, которые удаются поэтам.

«Веккиетто» идёт со скоростью 4–5 узлов. Слишком большие волны при таком слабом ветре. Видя такую волну, я ожидал его усиления, но ситуация не меняется уже два дня. К тому же, экваториальное течение, почти совпадающее по направлению с волнами, должно бы сглаживать волнение, но кажется, будто эффект обратный.

Вокруг висят дождевые тучи. Около шести вечера и нас полило водой, палуба блестит и сверкает.

Нас сопровождает стайка из пяти птичек. Они маленькие, чёрные, похожи на ласточек, только потолще и часть спины и груди у них белые. Они летают низко над водой, описывая большие круги вокруг нас. На лодку не садятся и непонятно, чем они питаются. Не думаю, что здесь есть насекомые, а чтобы ловить летучих рыб, они кажутся слишком мелкими.

На ужин «Бабушкин супчик» из полуфабриката и последний кусочек белого сыра из Панамы.

18 апреля 1989

Пятый день. Всю ночь шли с ливнями и усиливающимся ветром.

Всю ночь, сквозь полудрёму одолевали сомнения: рифиться или не рифиться? Не зарифились и за двенадцать часов лаг насчитал 61 милю.

В полночь перевели все часы на лодке на час назад. Теперь у нас семь часов разницы с Гринвичем и девять с Италией. Около 8:30 рыба схватила наживку и сразу сорвалась. Жаль.

Начинаем писать статью о Галапагоссах, включив в неё главу о Дарвине и его теории эволюции видов. Мало кто знает, что его теория родилась на Галапагоссах, из наблюдений за разными видами зябликов, живущих на разных островах.

В 9:00 пробивается солнце, можно сделать первое определение.

Болтает, но зато мы идём 5–6 узлов и погода, кажется, стабилизировалась.

Наши размышления о Дарвине были грубо прерваны тунцом, схватившим наживку. Пол часа работы и у Лиззи готов тунец с лимоном, плюс три толстых филе на вечер.

Полуденная широта 3°28’ к югу. Суточный переход 138 миль.

После тунца и полуденного определения, возвращаемся к мыслям о Дарвине. 19:30, вечер. Светлое небо и яркая луна, освещающая редкие чёрные тучи с белой бахромой поверху. Море успокоилось и «Веккиетто» величественно скользит под всеми парусами, делая шесть узлов, без крена, без брызг. И не очень важно, где мы сейчас находимся, сколько миль прошли и сколько ещё осталось. Это просто здорово само по себе.

19 апреля 1989

Шестой день. Солнце восходит раньше шести. Низко над водой висят внушительного вида тучи, но, похоже, для дождя их не достаточно.

Две грозди бананов, которые мы загрузили на Галапагоссах, заплатив по доллару за каждую, созрели все одновременно. Кошмар!

Восемьдесят килограммов спелых бананов. Приличную их часть мы раскладываем на палубе сушиться, наедаемся до отвала теми, что получше, остальные выбрасываем, думая о грядущих днях, когда у нас не останется уже ничего свежего.

Дневной переход, 158 миль. Рекорд! До сегодняшнего дня мы уже прошли 695 миль, до Маркиз осталось 2310.

Выкидываем в море 13 заплесневелых буханок хлеба и три гнилых апельсина. Мы в плавании всего пять дней, а кажется, целая вечность.

Даже не осмеливаюсь думать о том огромном расстоянии, которое нам предстоит пройти.

20 апреля 1989 Седьмой день. Ночью ветрено и облачно. Грозы проходят одна за одной и чёрные тучи затягивают всё кругом. Мы решили, что во время усилений ветра удобнее будет просто убирать геную и оставлять зарифлённый грот, который, с двумя рядами рифов, может выдержать любой ветер. Когда гроза проходит, Лиззи снова поднимает геную. Этой ночью ей пришлось проделать это бесконечное количество раз.

Унылое небо затянуто серыми облаками. Напоминает осень у нас дома. Изредка обрушивается крутая волна и гребень залетает на палубу. Не хочется ничего делать. Дневной переход 142 мили.

15:30. Периодически идёт дождь. Вскоре нас должен порадовать шоколадный пудинг. Лиззи готовит его на примусе, балансируя и вцепившись одной рукой в поручень. Моя помощь ограничивается моральной поддержкой, но уже, думаю, не на долго. Сегодня я попробовал осторожно подвигать грудной клеткой, боль уменьшилась.

Досадно, но пудинг на вкус отдаёт чем то старым.

Заканчивается день серым, облачным закатом. По прежнему сильное волнение, лодку качает, иногда слишком сильно. От чтения и письма у меня наступает тошнота.

22 апреля 1989

Девятый день. На рассвете видно немного голубого неба и пробивается солнце. Давно пора. Уже три дня, как небо затянуто тучами. Ветер стабилизировался с юго-востока, 4–5 баллов. Волны всё ещё большие но регулярные и почти не обрушиваются.

Воздух свежий и чистый. С десяток летучих рыб на палубе.

Слишком сильная болтанка, чтобы их жарить.

12:30. Полуденное определение. Поймали солнце, проглянувшее между слоями облаков. Дневной переход 148 миль. Мы слегка поднялись к северу и теперь находимся на три мили севернее четвёртого градуса южной широты.

После обеда облака, ставшие было воздушными, снова вдруг сгустились и всё снова стало серым. Даже днём собираем на палубе летучих рыб, выбрасываемых волнами.