Огромные факелы периодически вспыхивают у них наверху, отражаясь в поверхности моря. Попадающиеся изредка брошенные платформы, обозначенные тусклыми жёлтыми огнями, производят впечатление мест после бомбардировки или после землетрясения.

Вокруг платформ оживлённое движение судов самых странных форм: баржи, буксиры, суда с вертолётами на палубе, все возможные сочетания ходовых огней.

По центру проходят большие суда. С севера они идут караванами, потому что в канале их собирают группами и пропускают по очереди.

С юга приходят более разрознено. Силуэты некоторых просто огромны. С тех пор, как вошли в Красное море, мы видели множество очень больших судов. Самым большим был авианосец, попавшийся нам навстречу сразу после пролива Баб Эль Мандеб. Был закат, и он прошёл закрыв от нас солнце. На фоне неба были видны ряды самолётов на палубе. Но самое большое впечатление произвела его скорость: больше двадцати узлов, против ветра и против волны.

На рассвете следующего дня, 17 января, международная военная группировка объявила о начале военных действий.

Но что это за свист? Чёрт! Видневшаяся вдали буровая шевелится!

Это не платформа, я вижу силуэт судна! Но почему его так качает?

Оно на рифах!?

— Карлоооо!

Нет, здесь нет рифов.

— Карлоооо, Карлоооо! На помощь!

Неожиданно впереди, всего в нескольких метрах по курсу, зажигаются ходовые огни и огни освещения на палубе! Рыбак!

Люди на палубе кричат, свистят и выставив вперёд руки и ноги, готовые отталкивать нас! Машут руками в сторону кормы. Дёргаю изо всех сил верёвки ветрового пилота, они запутались и не отдаются, ноготь ломается почти у самого основания! Наконец штурвал свободен, я кручу его чтобы отвернуть от судна.

— Становись в дрейф. Становись в дрейф!

У меня подгибаются ноги и я оказываюсь сидящей на кормовой банке, вцепившись пальцами в оплётку штурвала.

— Сейчас столкнёмся! Сейчас они нас ударят! — я закрываю глаза, проходят несколько бесконечных мгновений. Сейчас будет удар!

Сейчас будет удар!

Чувствую на лице тёплый воздух и запах керосина. Открываю глаза и вскакиваю на ноги. Это примус, на котором рыбаки готовят рыбу на корме. Их корма прошла вплотную от «Веккиетто», едва не задев его.

Ходовые огни, которые они зажгли только сейчас, указывают на то, что они тянут сети, но мы уже почти остановились и у нас есть время лечь на другой галс.

— Что случилось? Ты что, заснула?

— Нет, клянусь! Я думала это заброшенная платформа, был виден лишь тусклый огонёк на уровне воды. У них были выключены огни.

Я думала это платформа вдали. Они шли так медленно, что я не заметила никакого движения, не было никаких ориентиров.

— На этот раз всё закончилось хорошо. Нужно поблагодарить какуюто счастливую звезду.

В этот момент на востоке загорается звезда, освещая горы красным, зелёным и жёлтым.

19. Кругосветка — это просто.

Восточное Средиземное море, недалеко от Кипра. Наша кругосветка закончена, мы возвращаемся домой. Мягкий ветер едва покачивает лодку на ровном и чистом море. Нужно было бы поставить лёгкую геную, но её больше нет. Почти год назад, при входе в Аденский залив, её порвал неожиданный порыв ветра. Вместо неё стоит тяжёлая генуя, выглядящая нелепо в сравнении со множеством белых, лёгких, отлично отрегулированных парусов, виднеющихся вдали.

Что-то шевелится в воде. Подходим ближе. Это две черепахи, они исчезают под водой и выныривают уже на отдалении. Они ныряют несколько раз, пока, наконец, устав от нашей назойливости, окончательно не исчезают в море.

— Вы уже шестая яхта, которая кружит вокруг, чтобы убедиться, что мы настоящие. Конечно мы настоящие, но пожалуйста, оставьте нас в покое. В конце концов, это наш дом, и вы могли бы быть поделикатнее.

Приятно видеть, что в Средиземном море ещё остались черепахи.

Это помогает нам найти хоть какие-то позитивные моменты в возвращении. Даже вода в открытом море чистая и голубая. Конечно, не такая голубая как у атоллов в Тихом океане, и эти две несчастные черепахи, ничто, в сравнении с сотнями, которые окружали нас в Торресовом проливе, на Галапагоссах и в Индонезии, но всё же это уже кое что.

Через три года, возвращение в родные воды производит впечатление. Самое сильное потрясение, это порты. Уже издалека вид этого невероятного переплетения мачт, вант и штагов вызывает желание сбежать подальше. Лодки сгрудились у молов, как автомобили на переполненной парковке.

Что будем делать? Бросим якорь посреди порта? Ты что, нельзя.

Здесь ходят паромы, суда на подводных крыльях, рыболовецкие суда.

Нужно швартоваться к молу. К молу? Да ты с ума сошёл! Ты что, не видишь, что там нет места. Да ты вспомни, какое-то место есть всегда. А если нет, нужно становиться вторым бортом, или третьим…

А если поднимется ветер? Тогда будет большая путаница из лодок, якорей и цепей. Носы одних будут стучать о корму других и все будут кричать. Мы уже прошли через это много раз до выхода в плавание и теперь нужно просто снова привыкнуть.

В конце концов, изловчившись, и мы забираемся в какую то щель, теряя концы, стукаясь о цепи и (подумать только!) с тайной мыслью о том, чтобы не выглядеть в глазах окружающих новичками.

Но через три года очень сложно возвращаться в Средиземное море.

Суэцкий канал, Красное море, Индийский океан, Полинезия, Карибы… Бесконечные воспоминания о морях, солнце, людях и приключениях бродят в голове. Долгие переходы, по много дней посреди пустынного моря, прибытия в сказочные, дикие места, белые пляжи, ряды пальм, с кронами растрёпанными ветром, которые, как по волшебству, материализуются на горизонте и наполняются людьми и улыбками.

Отправление, это каждый раз борьба с желания остаться ещё хоть ненадолго с необходимостью соблюдать программу и время, которого при любом раскладе не будет хватать, ведь мир так велик.

Свобода, приключения, безбрежные пространства, калейдоскоп людей и рас прошлого и настоящего мелькает вокруг и 40.000 миль океана проплывают под килем. Кругосветка на яхте, это здорово. И это очень просто. Главное суметь отправиться и дальше всё получится само собой.

Мы готовились к выходу много месяцев, очень прилежно, словно те, вызывающие антипатию, школяры отличники, которые всегда выполняют домашние задания лучше всех и приносят рефераты полные цветных фотографий. За шесть месяцев мы собрали всю документацию, проконтролировали и усилили «Веккиетто», заготовили огромное количество провианта, запчастей и вещей которые могут понадобиться, нагрузив лодку сверх всякой меры.

Теперь я могу сказать, что мы перестарались. Лодка, мотор и оснастка износились меньше, чем ожидалось, мир оказался более цивилизованным, механики, верфи и ship chandler встречаются чаще, чем это можно представить и чем хотелось бы.

Самое главное, мы поняли, что плавать в открытом океане, за пределами Средиземного моря, гораздо проще, чем мы себе представляли. Надёжная лодка, прочные паруса, много времени, желание выйти в море и океаны поплывут мимо, так просто, бесконечной чередой восходов и закатов, волн и облаков. Пересекать океаны просто. Достаточно приспособится к ритму жизни в море и получать удовольствие от его близости. Всё остальное: большая лодка, оборудование, библиотека на борту, служат лишь для большего удобства.

Плавание в шторм не сложнее, чем езда по автостраде под проливным дождём и, конечно, безопаснее. И хоть в море нет станций «Автогриль», но там нет и полос движения и ограждений, я хочу сказать, что нельзя остановиться и сойти, но в компенсацию, нельзя погибнуть заснув за рулём.

Часто трудности исходят от одиночества, тишины, огромных пространств и осознания собственной малости и незначительности, которые огромное море так наглядно демонстрирует человеку. Но это уже совсем другой разговор.

Написаны целые книги о том, какой должна быть лодка для дальних плаваний. Но не позволяйте убедить себя в том, что если у вас нет именно такой яхты, вы не можете отправиться пойти в кругосветку.