Балтазаре Косса ввели в кабинет Папы Урбана, пожелавшего встретиться с пиратом, одним ударом снявшим осаду с крепости и нанесшим поражение королю Дураццо, который считался очень опытным военачальником. Низкорослый Папа долго молча рассматривал коленопреклоненного крупного мужчину, красивого дерзкой, хищной красотой. Он относился к тому типу людей, которые ему не нравились уже тем, что природа их щедро одарила всем, за исключением одного — ума. По его мнению, сложившемуся за долгие годы, сила и красота мужчины указывает на его крайне ограниченные умственные способности. Это как яркая окраска у ядовитых насекомых, предостерегающая: не трогай меня, не имей со мной дела! Да разве может красивое и сильное животное, падкое на самок, годиться на что-то, кроме как на их покрытие? Архиепископ Бари Бартоломео Преньяно, став Папой Урбаном VI не только волею Провидения[43], но и благодаря стечению обстоятельств, мечтал искоренить сластолюбие и прелюбодейство. Заняв трон понтифика, он назначил двадцать девять новых кардиналов, лично отбирая каждую кандидатуру, но через какое-то время его ставленники уже ничем не отличались от своих предшественников, впав в грех блуда и симонии, словно кардинальские и епископские мантии были залогом заражения этим недугом. А если это болезнь, то ее надо лечить, и лекарство должно быть очень горьким. Папа Урбан нашел такое лекарство — страх и неотвратимость наказания! Только они могли излечить высших сановников Церкви от такого недуга.

Человек, стоящий перед ним, ломал его устоявшиеся представления. Он был красив, силен и, как ни странно, умен — считался одним из лучших студентов-теологов Болонского университета, а став пиратом, за короткое время обзавелся флотилией и, грабя торговые суда, легко уходил от преследования. Безумная идея секретаря Нима прибегнуть к его помощи дала результат: он помог в короткое время проучить наглеца Карла Дураццо, забывшего, кому обязан короной.

— Ты оказал Церкви большую услугу. Теперь ты не пленник, ворота крепости перед тобой и твоими спутниками открыты — я отдал распоряжение камерленго. Ко всему ты получишь сто золотых дукатов. Ты доволен?

— Ваше святейшество, мне не нужно золото или иные материальные ценности. Во время бури, уничтожившей мой флот, на меня снизошло озарение, и я больше никогда не вернусь к гнусному пиратскому ремеслу. Груз грехов прежней жизни давит на меня, не дает свободно дышать, жить. Вина моя велика: я погубил множество невинных людей, в чем глубоко раскаиваюсь и хочу хоть чем-то искупить свои прегрешения. Я хочу пожертвовать Церкви все, что имею, а это многие тысячи золотых, серебряных монет и иные ценности, хранящиеся на острове Искья, в родовом замке моей семьи. Могу ли я, великий грешник, надеяться на искупление грехов? Или нет мне прощения, святейший?

Понтифик, нахмурившись, задумался, а затем медленно и важно произнес:

— Возвращение заблудшей овцы приветствуется Церковью. Готов ли ты исповедаться в своих грехах?

— Горю желанием, святейший, надеюсь этим хоть немного облегчить свою душу.

— Я тебя слушаю, раб Божий Балтазаре Косса.

Коленопреклоненный пират покаялся в своих грехах: прелюбодействовал с замужними женщинами; соблазнял и развращал юных девиц; насиловал пленниц с захваченных кораблей, а их команды обращал в рабов или отправлял на корм акулам; с богатых пленников требовал выкуп, а если его не получал, то убивал их. Покаянная исповедь бывшего пирата длилась больше часа, и утомленному понтифику казалось, что ей не будет конца.

— Достаточно, вижу, что ты осознал свои грехи и у тебя больше нет греховных желаний. Во имя Отца, Сына и Небесного Духа освобождаю твою душу от грехов совершенных злодеяний!

Понтифик три раза перекрестил Балтазаре и дал ему поцеловать золотой крест, украшенный драгоценными камнями.

— Встань, Балтазаре Косса. Своей властью первосвященника католической Церкви освобождаю твою душу от грехов. Живи и больше не греши!

Балтазаре Косса продолжал стоять на коленях, просительно глядя на понтифика.

— Чего еще ты хочешь? — недовольно нахмурился Папа Урбан.

— Святейший, я хочу посвятить себя духовной жизни. Позвольте стать простым монахом, чтобы в молитве и трудах праведных найти успокоение. Меня считали одним из лучших студентов-теологов в Болонском университете.

— Я удовлетворю твое желание, но Церковь сейчас находится в тяжелом положении, поэтому спокойствия не жди. Я подумаю, где можно использовать твои знания и опыт. Скажи, чтобы позвали ко мне секретаря, через него я передам свою волю.

Через час Дитрих фон Ним сообщил Балтазаре решение понтифика:

— Поздравляю тебя, брат Балтазаре. Ты остаешься при его святейшестве в качестве субдиакона[44]. Будешь выполнять его особые поручения.

— Что будет с Ринери и Гуиндаччо Буонакорсо?

— Помнится, они, как и ты, дали клятву посвятить себя Богу. Они станут монахами, и их судьба будет неразрывно связана с твоей.

Секретарь Папы испытующе посмотрел на Балтазаре и с едва заметной иронией поинтересовался:

— Тебя не волнует судьба твоей спутницы, сеньоры Яндры делла Скала?

— Ничуть. Думаю, она сумеет позаботиться о себе, сеньор секретарь.

— Совершенно верно, брат Балтазаре. С этого момента ваши пути расходятся, ведь твой путь — служение Богу и Папе Урбану VI. Я бы даже сказал, в первую очередь понтифику, а потом Богу. А твою спутницу ожидает совсем другая жизнь.

Балтазаре смиренно склонил голову и про себя произнес: «Как знать! Пути Господни неисповедимы, а наши с Яндрой судьбы тесно переплетены, сеньор секретарь Папы. Пока все складывается весьма удачно, и это доказывает, что мною выбран верный путь».

Часть 4

ЛЕГОК СПУСК ЧЕРЕЗ АВЕРН 

4.1

С Римом я познакомилась через окошко такси и ничего интересного по дороге не увидела. Гостиница находилась на окраине, среди новостроек. Я надеялась, что у меня будет время увидеть все достопримечательности, в том числе Колизей, старинные базилики и Ватикан. Но пока мне надо было серьезно подготовиться к предстоящему путешествию в прошлое.

Мануэль и в самом деле обеспечил меня максимумом информации о Балтазаре Косса и его окружении. За несколько часов я узнала о нем довольно много, но, на мой взгляд, все же недостаточно для выполнения порученной мне миссии. В его биографии тронуло меня только то, что ради любви к Яндре он взял штурмом здание магистрата в Болонье и, рискуя жизнью, освободил ее. Все остальные факты вызывали отвращение: неимоверная жажда власти и богатства и невероятная развращенность. Понравившихся ему женщин он добивался любыми способами, не брезговал и насилием, даже когда стал священником.

Впрочем, на духовной стезе он все же оставался воином, точнее, пиратом в монашеском одеянии. Умный, весьма подкованный как теолог, мастер плести интриги, отличный организатор и военачальник, он пришелся Папе Урбану VI ко двору и за короткое время прошел путь от субдиакона до епископа. Невежественный Бонифаций IX постоянно руководствовался его советами и в конце концов сделал его кардиналом. Нуждались в его услугах и Иннокентий VII, Григорий XII, а особенно Александр V. Если на каком-то этапе у Косса не складывались отношения с Папой, то он действовал быстро и решительно. Папа Иннокентий VII попытался забрать у него богатую Болонью и вскоре скоропостижно скончался, как было позже установлено, от медленно действующего яда.

Папа Григорий XII был осторожен с угощениями Косса, но также позарился на богатство первого кардинала, посчитав, что у того всего слишком много. Балтазаре Косса, поняв, что в этом случае вариант с ядом не пройдет, пошел на прямую конфронтацию с Папой и не очень расстроился, когда тот предал его анафеме. «Если Папа не устраивает, то нужно избрать нового Папу!» — решил Косса и сделал это очень ловко на организованном им Вселенском соборе. Ему даже предложили папскую тиару, но он отказался в пользу грека Петра Филарга, ставшего Папой Александром V, а фактически его марионеткой. Не забыл он и своих друзей: Гуинджи Ринери стал епископом Фано, Гуиндаччо Буонакорсо, хоть и остался простым священником, что для неграмотного пирата было уже немало, все время находился при Балтазаре Косса, исполняя его самые щекотливые поручения.