Гуиндаччо и Ринери с изумлением уставились на Балтазаре, появившегося перед ними с двумя женщинами, затем одновременно перевели взгляд на утлый челнок, качавшийся на волнах, словно пробка.

— Безумие оставаться на судне, но еще большее безумие впятером пускаться в плавание по бушующему морю на этом челноке, — сказал Гуиндаччо.

— Нас будет четверо, как я и говорил, — жестко произнес Балтазаре, и под его ледяным взглядом приятели почувствовали себя неуютно.

Им вспомнилась судьба Ортеги, и они невольно попятились. Вдруг Балтазаре обнял негритянку, крепко поцеловал в губы и в следующее мгновение швырнул ее за борт.

— Перед тем как мы спустимся в челнок, каждый из вас должен поклясться, что с этого момента не будет пиратом и посвятит свою жизнь Богу, станет священником!

— Какой из меня священник?! Я толком и молиться не умею! — Гуиндаччо пожал могучими плечами, изобразив на лице недоумение: «Чудит капитан! Из пиратов да в священники?»

— Твоих знаний достаточно, чтобы стать монахом. Кто эту клятву не даст, тот не ступит в челнок. Первым буду я.

С трудом удерживаясь на ногах, Балтазаре тем не менее благолепно соединил ладони и торжественно произнес:

— Я, Балтазаре Косса, клянусь, что покончил с пиратским ремеслом, и обязуюсь, если мне будет суждено ступить на твердую землю, посвятить себя Богу, став монахом, и ежедневными молитвами и суровой епитимьей вымолить прощение за то зло, которое я причинил людям. Клянусь именем Господа Бога! И если я нарушу эту клятву, то гореть мне в геенне огненной до скончания веков! На том целую крест! — Балтазаре вытащил из-под кафтана золотой крест, украшенный драгоценными камнями, и поцеловал его.

Вслед за ним произнесли клятву Гуиндаччо и Ринери, также поцеловав этот крест. Теперь должна была поклясться Яндра.

— Я не буду монахиней, — твердо заявила девушка. — Балтазаре, тебе изначально было предназначено судьбой стать монахом, но не мне.

Балтазаре вспомнил, как Яндра, после того как у него появился первый корабль, совершила по его просьбе авгуровское[40] гадание на внутренностях ягненка, заглянув в будущее. Она предсказала, что их благополучие зависит от того, будут ли они вместе, и что он вскоре станет священником. Тогда это вызвало у него усмешку.

«Этого очень хочет моя матушка, но, видимо, небеса не вняли ее молитвам, поскольку я снова оказался на корабле», — сказал он.

После того как произошло несколько событий, которые в точности предсказала Яндра, он стал более серьезно относится к ее словам. Балтазаре продолжал удерживать возле себя Яндру, хотя она уже не пробуждала в нем прежней страсти, и женщины с захваченных кораблей доставляли ему больше удовольствия, чем она. Так было и с негритянкой Лейлой, но он, не задумываясь, пожертвовал ею в пользу Яндры. Гибель пиратских кораблей во время бури стала еще одним подтверждением правдивости ее слов, и непреклонный, не терпящий возражений Балтазаре лишь согласно кивнул:

— Да, я помню об этом. Давай я помогу тебе спуститься в шлюпку.

Гуиндаччо и Ринери недоуменно переглянулись. Они не сомневались, что если бы кто-то из них не дал клятву, то мгновенно последовал бы за негритянкой за борт, в то время как уже приевшаяся капитану шлюшка перечит ему, а он спокойно это сносит. Нередко поступки капитана Косса были для них непостижимы, но они продолжали слепо верить ему.

Три дня Балтазаре и его спутники плыли по морю, и, когда они совсем обессилели от голода, а еще больше от жажды, судьба смилостивилась над ними и море выбросило их на сушу. Истощенные, едва держась на ногах, они добрались до жилища пастуха.

— Пить, дайте нам пить и есть, сеньор! — прохрипел Балтазаре, сунул руку в кошель на поясе и, не глядя, швырнул пастуху монету.

Увидев, что это золотой эскудо, пастух оторопел, затем спрятал монету в поясе и принес воды, кислого вина, овечьего сыра и хлеба. Никогда столь простая пища не вызывала у недавних пиратов такого восторга. Но самой вкусной оказалась прохладная вода из родника, с которой сейчас не могли сравниться и тонкие вина Прованса, так нравившиеся Балтазаре. Утолив голод и жажду, Балтазаре и его спутники произнесли благодарственную молитву Господу за спасение, усердно отвешивая поклоны перед образом Спасителя, примитивно вырезанного на доске. После этого Балтазаре наградил пастуха еще двумя золотыми монетами, которым тот, как ни странно, не обрадовался, а подозрительно спросил:

— Кто вы и как сюда попали? Судя по золоту и одежде, вы благородные особы и с достатком, но как вы оказались в наших пустынных краях?

— Я флорентийский купец, а это моя жена и приятели. Мы плыли с товарами в Геную, но ужасная буря потопила наш корабль, и нам чудом удалось спастись. Как называется этот благословенный край?

— Вы находитесь недалеко от Равелло. Но эти места трудно назвать благословенными, так как на нас то и дело нападают пираты. Они грабят наши дома, угоняют людей в рабство. И не только проклятые берберы промышляют тут разбоем, но и те, кто называет себя христианами. Они облюбовали этот край для набегов. Но Господь все видит и воздает за неправедные деяния по заслугам. Два дня тому назад в трех милях отсюда высадилась шлюпка с пиратского корабля, потерпевшего крушение в ужасную бурю. Но не буря то была, а карающая рука Господа нашего! Восславим имя Господа нашего!

— Аллилуйя! Аллилуйя! Аллилуйя! — вслед за пастухом повторили Балтазаре и его спутники.

Пастух трижды перекрестился.

— Неужели то были пираты? — Балтазаре изобразил на лице удивление.

— Именно они! Пираты нечестивого Балтазаре Косса. Много бед они принесли нашему краю и за все ответили — мы с ними поквитались!

— Как вы с ними поступили?

— Захватили спящими и повесили вверх ногами, чтобы старуха с косой не скоро к ним пришла. К сожалению, не всех — явилась папская стража и забрала оставшихся в живых пиратов. Но, думаю, теперь они завидуют тем, кто умер, так как их ожидают страшные муки.

— Презренный Балтазаре Косса тоже был среди них?

— Нет, с их слов, он остался на тонущем судне и погиб. Как жаль, что не удалось поквитаться с ним! Если бы он каплями своей крови расплачивался за каждого загубленного им христианина, ее не хватило бы.

— Как жаль, что он утонул! Но на все воля Божья, — согласился Балтазаре. — Вот я и мои спутники приняли обет: если останемся в живых, то откажемся от богатства и пострижемся в монахи. Прими, добрый человек, это золото от нас в дар, так как нам оно больше не нужно. — Балтазаре высыпал из кошеля все золотые монеты и отдал их пастуху.

Тот, пораженный, на время потерял дар речи.

— Открылась мне истина Божья, что не в мирской суете, не в накоплении богатств предназначение человека, а в преданном служении Господу нашему, исполнении его заветов. Помолимся, друзья! — Балтазаре опустился на колени и стал молиться, так усердно отвешивая поклоны, что даже разбил себе лоб. Пастух определил на ночлег Балтазаре и его спутников в пустой хлев.

— Три месяца тому назад пираты вырезали всех овечек, — горько вздохнул пастух, пожелал спокойной ночи и ушел.

Балтазаре снял кафтан и постелил его Яндре, а сам в одной рубахе лег на голую, твердую как камень землю.

— Сеньор капитан! — тихонько позвал его Гуиндаччо. — Кажется мне, что пастух что-то заподозрил и донесет на нас. Пожалуй, я пойду за ним и возьму еще один грех смертоубийства на душу. Одним больше, одним меньше!..

Великан вытащил кинжал и направился к выходу.

— Гуиндаччо, стой! Мы поклялись Господу, что больше не будем проливать кровь.

— Можно и не проливать: задавлю голыми руками!

— Остановись, неразумный! — Глаза Балтазаре злобно блеснули, и великан вернулся на свое место.

— Слушаюсь, сеньор капитан.

— Пути Господни неисповедимы. Возможно, он с помощью этого пастуха проверяет, насколько мы чисты в своих помыслах и готовы ли исполнить обет, посвятив себя служению ему.