— Раз тебе интересно, идем, — озадаченно произнес Алекс.

Мы вышли на улицу и направились к площади, откуда доносился несмолкаемый гул голосов. Увиденное произвело такое впечатление, будто мы вдруг оказались в другой стране и в иное время. Площадь, до этого радовавшая простором, превратилась в огромный бурлящий рынок, где среди продавцов больше всего было китайцев и цыган.

— Сегодня рыночный день, поэтому здесь вавилонское столпотворение, — с извиняющейся интонацией сказал Алекс. — Ты ничего не хочешь купить? Можно побродить там.

— Спасибо за предложение, но делать покупки предпочитаю в магазинах. Я не шопоголик, чтобы соваться в это безумие.

— Тогда давай обойдем площадь стороной.

Выбравшись из толчеи, Алекс остановил конную двуколку, и она отвезла нас к невзрачному серому двухэтажному зданию.

— Это и есть доминиканский монастырь, — указал на него Алекс.

Здание даже отдаленно не напоминало доминиканский монастырь в Средневековье. Мне вспомнился его внушительный вид, тогда он напоминал крепость с внутренним квадратным двором. Заметив разочарование на моем лице, Алекс пояснил:

— Во время войны монастырь попал под бомбежку и почти полностью был уничтожен. Отстроили, как смогли. Удалось восстановить лишь часть храма. Наверху расположен отдел древностей городского музея, внизу — музей инквизиции. С чего начнем?

— С подземелья.

Вновь я спускаюсь по крутым ступенькам. На первом уровне проводились дознания, подземная тюрьма находилась гораздо глубже. Представленный здесь ассортимент всевозможных орудий пыток более широк, чем тот, с которым меня ознакомил палач. Тут и «седло еретика», и «нюрнбергская дама», которых в те времена не было. Восковые фигуры изображают палача, инквизитора, заседателей, нотариуса, записывающего показания, и самих заключенных, мужчин и женщин. Юную девушку в обнаженном виде растянули на горизонтальной дыбе, в чертах ее лица мне видится что-то знакомое. Луиджина? Нет, это лишь игра воображения.

— Попасть в лапы инквизиторов означало верную смерть, — вырвалось у меня.

— Не согласен с вами, сеньора, — отозвался музейный служитель, подтянутый мужчина лет шестидесяти, видимо, изнывающий от желания поговорить. — Здесь вершился настоящий суд — с адвокатом, прокурором, и большую часть подозреваемых оправдывали.

— После пыток с использованием «испанского сапога» или дыбы любой признает себя виновным, — не выдержала я. — Но спорить бесполезно, ведь как происходило все на самом деле, мы никогда не узнаем, если только в будущем не изобретут машину времени.

— Опять вы не правы, сеньора. Остались протоколы допросов, которые подтверждают, что во многих случаях выносились оправдательные приговоры. Если не верите, сеньора, я могу показать вам эти документы.

— Архив инквизиции сохранился?! И можно узнать о судьбах узников, попавших сюда?! — У меня перехватило дыхание. Неужели я узнаю о судьбе Луиджины?

— Не знаю, насколько полон архив, но документов сохранилось довольно много.

— Наверное, поиск протокола допроса арестованного инквизицией занимает много времени?

— Если знать имя, то не так много. Все сохранившиеся документы имеются в электронном виде, и поиск займет несколько секунд.

— Попробуйте найти что-нибудь, имеющее отношение к Луиджине Бонатти. Я вас очень прошу, сеньор!

— Это несложно. — Мужчина с интересом посмотрел на меня. — Вы, сеньора, историк?

— Нет, это лишь простое любопытство. Хобби.

— Имя фрейлины графини Катарины Сфорца стало известно только благодаря этому архиву, так что его мало кто знает. Странная история, произошедшая с этой фрейлиной, меня заинтересовала. Ее обвинили в колдовстве, но следствие так и не было закончено.

— В связи с ее смертью?

— Нет, она исчезла. Вернее, ее отбили у охраны, сопровождавшей ее в монастырскую тюрьму. Больше о ней ничего не было слышно, ее дело так и осталось незакрытым.

У меня не было сомнений, что это Людовико снова освободил Луиджину, но, если верить Мануэлю, она, заболев чумой, была обречена на смерть. В любом случае, смерть на руках любимого лучше, чем в одиночестве в застенках инквизиции. Эта новость несколько подняла мне настроение, и у меня пропала охота копаться дальше в пыли истории, разглядывать сохранившиеся реликвии, слушать мудрствования о времени, о котором сейчас имеют смутное представление. Услышав о моем решении покинуть монастырь, Алекс обрадовался:

— Предлагаю отправиться в уютненькое кафе и отведать местные фирменные блюда.

— От лазаньи толстеют, и я не очень люблю макаронные изделия.

— Здесь отдают предпочтение морской кухне, хотя до моря отсюда пешком не дойдешь.

— Тогда согласна. Куда пойдем?

— Предлагаю поехать в «Ingresso». Хорошая кухня и цены умеренные, что компенсирует стоимость поездки на такси в пригород. Кроме того, там прекрасные виды.

— Не возражаю. Поехали.

Недавнее путешествие в Средневековье не лучшим образом сказалось на мне, я хочу отвлечься, расслабиться, перестать думать о тех страшных событиях. Ничего не значащий треп, ухаживания со стороны Алекса и легкое кокетство с моей стороны должны помочь мне выбраться из скорлупы тяжелых воспоминаний.

Поездка на желтом такси была непродолжительной, так как город не очень разросся со времен Средневековья. Ресторан «Ingresso» оказался премиленьким двухэтажным зданием кремового цвета, с крытыми крыльями-верандами с обеих сторон. Окружали его цветочные клумбы и аккуратно постриженные газоны. Над ним возвышался платан с раздвоенным мощным стволом в два обхвата. Отсюда открывался прекрасный вид на горный массив, зеленеющий вдали и чем-то напоминающий Крым. Когда мы вышли из такси, Алекс сразу направился к дереву, увлекая меня за собой.

— Легенда гласит, что у того, кто самостоятельно переберется через разветвление платана, исполнится любое задуманное желание. — У Алекса лукаво блеснули глаза. — Не хочешь попробовать? Я могу подсадить.

«Думает, что я, как дура, буду пытаться влезть на дерево, чтобы стать для всех посмешищем? До развилки около трех метров по гладкому стволу, который не обхватишь руками».

— У меня нет желаний, которые стоили бы таких усилий.

— Тогда идем в ресторан. После обеда можем пройтись пешком до Парка драконов, это недалеко.

— Драконы ручные или дикие?

— Добродушные и сытые, разрешают себя погладить.

Наше такси отъехало, на смену ему подъехало другое, но из него никто не вышел. Заходя в вестибюль ресторана, я услышала попискивание своего мобильного — сигнал о том, что пришло смс-сообщение. «Срочно возвращайся в гостиницу. Такси тебя уже ждет. Мануэль». Номер, с которого отправлено сообщение, был мне не известен, но ведь я не знаю номера его мобильного. К тому же я не ожидала, что мы еще когда-нибудь увидимся.

— Извини, Алекс, но обед перенесем на завтра. Мне надо срочно вернуться в гостиницу.

— Что за спешка?

— Шеф хочет пообщаться со мной по скайпу — какие-то вопросы по работе.

— Для этого не надо ехать в гостиницу, в ресторане есть компьютер и выход в Интернет.

— Я не помню адрес шефа, и, возможно, ему потребуются материалы, которые есть у меня в ноутбуке. Извини, но мне надо ехать.

Я быстрым шагом направилась к такси, которое, как я поняла, ожидало меня. Выходит, мне только казалось, что за мной никто не следит, раз меня так быстро нашли. Рядом со мной бухнулся на сиденье Алекс с недовольной физиономией. Всю дорогу он пытался развлекать меня разговором, я же была напряжена, занята своими мыслями и то и дело отвечала невпопад. Размышления были тревожные: правильно ли я поступила, так отреагировав на сообщение? Вдруг его прислал не Мануэль и впереди нас ждет западня? С подозрением посмотрела на водителя и порадовалась тому, что рядом со мной Алекс. Но можно ли доверять Алексу? Энерджи способен предстать в любом облике. Вспомнилась Ириша: я ведь до последнего не подозревала ее.

Только когда такси остановилось у гостиницы, я вздохнула с облегчением и не очень вежливо попрощалась с Алексом. Он готов был ждать, пока я освобожусь. В смс-сообщении не было сказано, где мы встретимся с Мануэлем, и, предполагая, что это должно быть людное место, я заглянула в бар, ресторан, и лишь затем поднялась в номер, чтобы ждать там новых сообщений.