— Да она даже не оригинальная японская, — Вася махнул рукой. — Японцы ее срисовали у немцев.

— Ну так был же договор сорок третьего года между Японией и Германией — о взаимной технической помощи, — напомнил вахмистр. — После этого японцы сразу же объявили, что хотят лицензии на производство истребителей Me.163 и Me.262. Еще они хотели двигатели — Jumo-004 и BMW «Schwalbe».

— Много хотели, — сказал Вася.

— Да, но получили. Немцы были пунктуальны, — отозвался Вольф. — Переговоры велись изнуряюще долго — на то и знаменитая бюрократия Третьего Рейха, — но в конце концов документация на Me.262 была отправлена в Японию на двух японских подводных лодках.

— Ага, и эти лодки успешно были затоплены, — кивнул Вася. — Вот какая незадача. Япония заполучила лишь небольшую часть требуемой документации — в основном это была фотокопия инструкции по обслуживанию двигателя BMW. Ну и фотографии самого самолета.

— А ты не злорадствуй, — Вольф покачал головой. — Учитывая ситуацию на фронтах, экономическое положение Японии и катастрофический цейтнот, — удивительно, как много они успели. В сентябре сорок четвертого японский морской штаб заказал на «Накадзиме» разработку турбореактивного истребителя-бомбардировщика по типу Ме.262.

— Насколько я помню, это вообще был единственный японский турбореактивный самолет, способный взлетать на собственной тяге, — прищурился Вася. — Выглядит как пародия на Ме.262.

— Не такая уж пародия, — возразил вахмистр. — Скорее, вариация на тему. Учитывая, как мало у них было документации, — вообще можно считать этот самолет крупным достижением японских конструкторов — Казуо Охно и Кеничи Мацумура.

— Давай Горыныча спросим, — предложил Вася. — Вон он идет. С виду довольный. Как будто парой самолетиков уже перекусил. Вместе с экипажами.

Дракон величаво ступал по летному полю. Одна его лапа была вымазана в саже и оставляла четкие отпечатки на бетоне.

— Горыныч! — Вася замахал ему руками. — Иди к нам, тут очередной неразрешимый спор!

Горыныч повернулся в сторону Васи.

— И о чем конкретно спорите? — окутав младшего лейтенанта клубами черного дыма, поинтересовался дракон.

Вася закашлялся.

— Я говорю, что «Кикка» — это нелепая японская пародия на Ме.262, а герр вахмистр хочет дать «Цветку апельсина» второй шанс.

— Первого-то не было, — вставил Вольф.

— Что ж, — важно произнес Горыныч. — Начнем. Внешне «Кикка» напоминала Ме.262. Но по размеру была меньше. Турбореактивные двигатели — под крылом, что позволяло использовать самые разные моторы с минимальной доработкой. Очень удачное решение. Тем более, что работа над изначально запланированными двигателями затянулась.

— Это как обычно, — заметил младший лейтенант, пожав плечами.

— Гм. — Дракон покосился на Васю. — Там такое дело вышло. Хотели поставить на самолет турбореактивные двигатели Хе-12, но никак не могли довести их до ума. Наконец удалось получить те самые фотографии турбореактивного двигателя BMW. Которые уцелели, когда погибла вся остальная документация при уничтожении подводной лодки.

— Ага, — кивнул Вася.

— Вот тебе и «ага», — хмыкнул дракон. — Доставил их флотский инженер Еичи Ивая. Надо полагать, очень самурайский был такой самурай и геройский герой. Вот на основании немецкого BMW японцы и разработали свой двигатель — Хе-20. После чего «Кикка» и получила, так сказать, путевку в жизнь.

— Очень короткую жизнь, — добавил Вася. — И мало что изменившую в ходе мировой истории.

— Жизнь, дорогой мой товарищ младший лейтенант, зачастую дается не для того, чтобы что-то изменять в мировой истории, — философски заметил дракон. — Она дается просто так. Чтобы ты ее прожил. Даже если ты не человек, а самолет. В назидание потомкам. И ради их удовольствия.

— Когда она поднялась в воздух, эта красотка? — Вольф пытался припомнить дату, но безуспешно.

— Видишь ли, — вкрадчиво отозвался дракон, — когда «Кикка» полетела, смысла в ней как в боевом самолете на тот момент не было ровным счетом никакого. Только что американцы отбомбились по Хиросиме. Но японцы — они же упрямые, они не могут просто так сдаться. Им обязательно надо сделать харакири, если не противнику, так самому себе.

— Харакири не делают противнику, — сказал Вольф.

Дракон несколько мгновений смотрел на него в упор.

— Думаешь, я этого не знаю? Я просто так мрачно пошутил, — сообщил древний змей. — Вернемся к самолету. 7 августа 1945 года «Кикка» совершила первый полет. Через четыре дня во время второго полета самолет скапотировал. Тю-тю. 15 августа был готов второй опытный аппарат. И еще восемнадцать — а по другим версиям двадцать пять — машин первой партии находилось на разных стадиях сборки. Планы на «Кикку» были обширные: думали строить двухместный учебный вариант, двухместный разведчик, одноместный истребитель...

— Поразительно, как они продолжали что-то проектировать, когда война практически закончилась, — вздохнул вахмистр.

— Печально, правда? — подхватил дракон. — Чисто японский менталитет. Печальное очарование вещей. Любование их недолговечностью. Опадание лепестков.

— В общем, Ботанический сад, — заключил Вася.

— Ну так что, товарищ младший лейтенант, восстановим справедливость в отношении «Кикки»? — спросил вахмистр. — Пока что на закрытом тесте?..

— Наперегонки! — предложил дракон, расправляя крылья. — Я с вами, мальчики. Покажите, на что способен «Цветок апельсина»!

© А. Мартьянов. 22.10. 2012.

40. Харьковский деревянный

Змей Горыныч притворился, будто жалеет штаб-сержанта Билла Хопкинса:

— Что пригорюнился, добрый молодец?

— Да так, — отмахнулся Билл, — Карлсон пролетал.

Майор Штюльпнагель по прозвищу «Карлсон» производил при своем появлении очень много начальственного шума.

— С каких пор, Билл, ты сделался таким впечатлительным? — хмыкнул Горыныч. — Ты же американец, у тебя должен быть твердый лоб. А всякие переживания оставь героям заунывной русской классики. Пьеса Чехова «Иванов» и прочее...

— Ого, Горыныч, ты читал Чехова? — удивился Хопкинс.

— А ты разве не читал? — дракон прищурился.

— Я не хочу отвечать на этот вопрос! — гордо произнес Хопкинс. — Что касается «Иванова» с ударением на второй слог — то я знаю только самолет с таким названием.

— Кажется, это были позывные товарища Сталина еще в ту пору, когда он был Кобой и взрывал каких-то губернаторов, — задумчиво произнес дракон и провел лапой по земле, оставляя глубокие борозды. — Или не взрывал? Не помню точно.

— Это был конкурс на создание многоцелевого самолета, — сказал Хопкинс. — «В воздухе самолет «Иванов»! Звучит ужасно, по-моему! Чехов в гробу переворачивается.

— Многоцелевой самолет? — Горыныч сделал вид, что задумался. На самом деле дракону не нужно было напрягаться, чтобы вспомнить такие детали: змей был слишком умный и слишком долго жил на этом свете. — Насколько я помню, в середине тридцатых советские военные жаждали заполучить хорошенький такой штурмовик.

— Погоди, ты говоришь о проекте Немана? — уточнил штаб-сержант.

— Там было несколько проектов, но хорошо, раз ты хочешь — поговорим о Немане, — с подозрительной покладистостью согласился дракон. — Что можете доложить по существу дела, господин-товарищ-мистер Билл Хопкинс?

— Товарищ Горыныч, — Билл козырнул чуть шутовски, — могу доложить, что Иосиф Григорьевич Неман был совершенно выдающейся личностью, но, судя по тому, что мы о нем знаем, был талантлив, вздорен, упрям и не склонен менять свои решения, даже ошибочные.