Рассказ Грива был нервным и сбивчивым. Я снова отметил, что он постоянно озирается по сторонам, как будто опасаясь, что его кто-то подслушивает. Здесь я вкратце передаю его историю.

Это было незадолго до того, как капитан решил, что пора отправляться домой; все припасы давно кончились, команде грозила голодная смерть. Группа добровольцев возвращалась к кораблю после долгого похода по льдам. На дрейфующей льдине на расстоянии примерно с милю они заметили белого медведя. Его мяса хватило бы всей команде на несколько дней. Это был вопрос жизни и смерти, и Грив с Джорджем вызвались добыть медведя.

Это было опасное предприятие. Им приходилось соблюдать предельную осторожность на предательском льду посреди айсбергов. Грив с Джорджем сбросили свои тяжелые меховые шубы, чтобы они не стесняли движения. Одна льдина была особенно опасна — покатая как крыша мансарды, с крутым скользким склоном, обрывавшимся прямо к краю широкой трещины. Грив с Джорджем поднялись на вершину этого айсберга и осторожно пошли вперед, стараясь держаться подальше от края склона. Джордж на мгновение ослабил внимание и тут же поскользнулся.

— Я крикнул ему, — хриплым шепотом проговорил Грив, — но было уже поздно. Поверхность была как стекло. Джордж попробовал уцепиться за край, но упал на колени и соскользнул еще дальше по склону. Я протянул ему руку… но он уже не доставал до нее. Он скользил вниз по ледовому склону. В этом медленном скольжении было что-то… ужасное. Жуткое. Я мог только стоять и смотреть. Он снял перчатки и попытался пальцами ухватиться за лед. Но — бесполезно. Я ничего не мог сделать. Он скользил вниз — все ближе и ближе к краю трещины…

Грив умолк, достал платок и вытер вспотевший лоб. Он колебался, как бы решая, стоит ли продолжать. Мне показалось, что в его глазах мелькнуло что-то зловещее.

— Джордж понимал, что через считанные секунды наступит смерть, — все же продолжил Грив едва слышным шепотом. — Он позвал меня. Он попросил меня прийти к вам, когда я вернусь. Это были его последние слова. Он просил попрощаться с вами за него. И с ней!

Его голос сорвался. С видимым усилием он овладел собой.

— Он взял с меня слово. Я обещал выполнить его последнюю просьбу… Он соскользнул в трещину. Я молился за него там, на вершине айсберга, а потом…

Грив умолк на полуслове и в ужасе уставился на портрет у меня за спиной. Он указал на него дрожащей рукой и вдруг закричал, точно раненый зверь, и упал на колени.

— Ради Бога закройте его! — завопил он.

Я повернулся к портрету. Каким-то таинственным образом скатерть сползла, открыв нарисованное лицо Джорджа. Его взгляд как будто горел обвинением. А по щекам текли слезы… Кровавые слезы!

— Уходите отсюда! — закричал я Винсенту Гриву, который скорчился на полу в жалкой позе. — Уходите немедленно!

— А ваша сестра… Она дома? — выдавил он.

— Нет! Уходите! И никогда сюда не возвращайтесь!

Я буквально взвалил его на себя и потащил в прихожую.

Я уже собирался вытолкать его за дверь, как вдруг меня поразила одна сумасшедшая мысль.

— Скажите мне только одно. Какого числа умер Джордж?

— Какое это имеет значение?

— Просто скажите мне.

— Двадцать третьего мая.

Уже у ворот Грив столкнулся с Гарри, который как раз возвращался с занятий в художественной школе. Я не стал говорить ему о случившемся. Какой нормальный человек поверит, что я своими глазами видел, как портрет плачет кровавыми слезами?! Я невольно поежился, вспомнив тот вечер двадцать третьего мая, когда мы с Летти почувствовали дыхание леденящей стужи. Именно в это мгновение за тысячи миль отсюда, в обледенелых просторах Арктики, Джордж нашел свою смерть.

Мы с Гарри с отвращением смотрели вслед Гриву.

— О Господи! — вырвалось у меня.

— Что с тобой?

— Ты ничего странного не замечаешь?

— Да нет. Он всегда так ходил, вразвалку, и… — Гарри осекся. — Роберт! У него две тени!

Вот именно. Две. Теперь я понял, почему он постоянно оглядывался через плечо. Его действительно что-то преследовало — что-то невидимое, но реальное. Потому что у этого «что-то» была своя тень!

Двумя днями позже, вернувшись с прогулки, я застал дома полный переполох. Винсент Грив опять заявился к нам. К несчастью, моя супруга была в тот момент у себя наверху, а Гарри работал в студии. Грив не стал дожидаться, пока слуга объявит о его приходе. Он прошел прямиком и столовую, где Летти сидела с книгой. Старательно отводя взгляд от портрета Джорджа, он уселся точно пол картиной, так чтобы ему не пришлось на нее смотреть.

Грив был взвинчен, на грани истерики. Он вновь заговорил с Летти о своей любви. Она рассердилась и указала ему на дверь. Но он заявил, что Джордж перед смертью просил его утешить Летти в ее горе, помочь ей справиться с потерей, а потом — со временем — жениться на ней.

Летти в полном смятении уставилась на его бледное, исхудалое лицо и безумные глаза, в которых как будто навечно застыло отчаяние. И в это мгновение раздался какой-то странный треск. Грив поднял глаза. Портрет Джорджа сорвался со стены и ударил его по голове. Грив без чувств повалился на пол. Через минуту в столовую вошла Рейчел. Грив так и лежал на полу. Летти застыла на месте, в ужасе глядя на распростертое у ее ног тело. Рейчел послала за доктором. Грива перенесли в гостевую спальню на третий этаж. Он уже пришел в себя, но был очень плох.

Я побагровел от злости и бросился вверх по лестнице. Я был намерен немедленно вышвырнуть наглеца из дома. Но когда я ворвался к нему, он бредил. Доктор сказал, что он в критическом состоянии и наверняка умрет, если его потревожить. Иными словами, этот жалкий человечишка должен был остаться у меня в доме в лучшем случае на несколько дней. Мне была отвратительна сама мысль об этом. Я немедленно нанял сиделку, чтобы никому из нас не пришлось еще и ухаживать за ним.

Грив покинул наш дом даже раньше, чем я смел надеяться. Посреди ночи меня разбудил жуткий крик. Крик донесся из спальни Грива. Я вскочил с постели и бросился туда. В коридоре у двери стояли Летти с сиделкой, в ужасе прижимаясь друг к другу.

Я открыл дверь и заглянул в комнату. Грив сидел на постели, вид у него был совершенно безумный. Я захлопнул дверь и запер ее на замок. Потом попытался успокоить Летти и сиделку. Рейчел и Гарри тоже поднялись к нам. Мы отвели двух испуганных женщин вниз и напоили их крепким чаем. Наконец Летти немного пришла в себя и рассказала нам, что случилось.

Поздно вечером сиделка пришла к ней в спальню и сказала, что боится сидеть в одной комнате со своим пациентом, потому что у него якобы две тени. Летти согласилась сходить и посмотреть сама. Она думала, что сиделке все это привиделось, но та была права: в дрожащем свете свечей действительно казалось, что фигура спящего Винсента Грива отбрасывает две тени. Летти застыла на пороге, глядя на это странное явление со смесью изумления и ужаса. В это мгновение Грив открыл глаза. Его взгляд был исполнен таким неизбывным страданием, что Летти из жалости не отвела глаза.

— Это все из-за вас, — прохрипел он. — Я сделал это из-за вас. Я вспомнил ваше лицо… Мы с ним поднялись на вершину айсберга. И я толкнул его. Он упал на тот скользкий склон. Потом я осознал, что натворил, и протянул ему руки. Чтобы помочь ему! Чтобы его спасти! Он уже скользил вниз, но я все же успел ухватить его пальцы. Мы замерли так, не дыша. А потом он поднял глаза, и я…

— Что? — прошептала Летти.

— Я увидел перед собой лицо человека, которого вы любите… — Голос Грива был похож на стон. — И я понял, что ненавижу его! Ненавижу! Если бы не он, вы бы тогда полюбили меня!

— Нет, никогда!

— Я отпустил одну его руку. Он сместился чуть вбок по льду. Я выждал мгновение. Если бы он закричал или стал бы меня умолять… Но он молчал. Он был абсолютно спокоен. Тогда я отпустил вторую руку. Он соскользнул вниз. Он скользил медленно, очень медленно… и все это время смотрел на меня. Он смотрел на меня все это время, до тех пор пока…