— И, однако же, вы не отдали мистеру Дерри его портсигар?

— Э-э… не отдал.

— Тогда вопрос напрашивается сам собой, — резко проговорил председатель. — Почему, мистер Ленгфорд? Почему вы не отдали ему портсигар?

Я едва ли не с отчаянием оглядел лица присутствующих. Как сделать так, чтобы они поняли, чтобы они поверили в то, что случилось со мной в тот день, если я сам не мог ни понять, ни поверить?! Может быть, Джонатан был прав и мне действительно все это приснилось?..

— Я увидел, что мистер Дерри остановился переговорить с тем мужчиной. Я окликнул его по имени, он повернулся ко мне, но в это мгновение я налетел на кого-то в толпе, а потом… а потом…

— Мы вас слушаем, мистер Ленгфорд.

— А потом мистер Дерри… исчез. Как будто в воздухе растворился.

Мое заявление было встречено гробовым молчанием.

— А далеко он от вас стоял? — спросил кто-то, когда тишина стала совсем уже невыносимой.

— Ярдах в трех.

Я выдавил жалкое подобие улыбки. Все собравшиеся смотрели на меня как на полного идиота. Сомерс печально, едва ли не жалостливо качнул головой.

— Боюсь, мы только зря время потратили. — Председатель сложил свои бумаги в аккуратную стопку и встал. — Возвращайтесь к работе, джентльмены. Сомерс, примите мои извинения. А что касается вас, мистер Ленгфорд, считайте, что вам повезло, что еще обошлось без полиции. Я абсолютно уверен, что вы собирались обманом выудить у компании пять тысяч фунтов.

Какая вопиющая несправедливость! Но, с другой стороны, то, что я говорил им, действительно было абсурдно. Какой человек в здравом уме сядет в поезд, принадлежащий компании, которую он недавно обокрал на семьдесят пять тысяч фунтов?! И как такое возможно, чтобы человек, еще секунду назад мирно стоявший под фонарем на перроне, вдруг исчезает, словно в воздухе растворившись?! Бред какой-то. Мне казалось, что я схожу с ума. Я без сил повалился на стул и прижал к груди кожаный портсигар с таким отчаянием, как будто эта вещица могла спасти меня от безумия.

Директора потихонечку расходились. Клерки засуетились, возобновляя прерванную работу. И тут в зал вошел еще один клерк с большой стопкой бумаг. Щупленький, невысокого роста блондин с красным лицом…

— Это он! — закричал я.

В комнате стало тихо. Клерк с озадаченным видом повернулся ко мне, в глазах его не отразилось ни тени узнавания.

— Это мистер Рейкис, наш старший клерк, — обратился ко мне председатель совета директоров. — Право же, мистер Ленгфорд, мы уже выслушали достаточно ваших нелепых…

— Да хоть сама королева Виктория! — Я разозлился уже не на шутку. — Это тот самый человек, которого я видел с мистером Дерри!

При имени Дерри глаза у Рейкиса на миг широко распахнулись, выдавая его смятение. Но, кроме меня, этого никто не заметил.

— Прошу прощения, мистер Ленгфорд, но собрание закончилось, и я вынужден попросить вас…

— Пожалуйста, — протянул я едва ли не умоляющим тоном, — расспросите его.

— Больше я не намерен выслушивать его бредни, — буркнул кто-то из директоров. — Этот человек определенно не в своем уме.

Однако что-то в моем умоляющем взгляде все же заставило председателя пойти мне навстречу, пусть даже и вопреки его собственным обо мне суждениям.

— Ну хорошо, мистер Ленгфорд, о чем я должен его расспросить?

— Что вы делали вечером четвертого декабря? — Я обратился напрямую к Рейкису.

— Я был здесь, в конторе, — ответил он. — Посмотрите в журнале, если вы мне не верите.

— Посмотрите, — велел председатель клерку по фамилии Пилкингтон.

Все застыли в напряженном ожидании, пока Пилкингтон сверялся с журналом.

— Да, — объявил он, перелистав страницы. — Четвертого декабря мы проводили банковский расчет за штыковой чугун от компании «Картер — Уоткинс». Я сам занимался счетами, вместе с Греем, Фловером, Морроу, Рейкисом…

— Да, — оборвал его председатель, — расчет с «Картер — Уоткинс» за штыковой чугун. Я даже смутно помню тот день. Что ж, мистер Ленгфорд, мне надоела вся эта бредятина. Вы не только пытались выманить у нас пять тысяч фунтов за ложную информацию, но еще и возвели поклеп на невинного человека. Мистер Пилкингтон, вызывайте полицию.

Пока он говорил, я не отрываясь смотрел на Рейкиса, а Рейкис смотрел на меня. Существуют формы общения, которые проникают дальше и глубже слов. Я буквально вонзился взглядом в глаза Рейкиса, мысленно передавая ему: «Ты ведь виновен, виновен!» А его взгляд… Его взгляд говорил: «Да, я виновен!» Неожиданно Рейкис упал на колени.

— Я больше не вынесу этого! Не могу! — воскликнул он. — Да, я был там, на платформе! Я встречался с мистером Дерри!

— Но… — мистер Пилкингтон запнулся, — но вы же были в конторе! Расчет с «Картер — Уоткинс» за штыковой чугун… Вы были здесь!

— Да, я был здесь. Но я был и там, — прошептал Рейкис. — Я не знаю, как это произошло. Я не могу объяснить. Я был там раньше, двадцать четвертого сентября.

— Но как раз в этот день мистер Дерри повез в Меллингфорд семьдесят пять тысяч фунтов! — выдохнул председатель.

— Да. Я знал, куда он едет и зачем. В тот день я взял выходной. Я встретил его на вокзале в Блэкуотере, притворившись, что это случайное совпадение. Я сказал ему, что знаю короткий путь до Меллингфорда, и предложил его проводить. Дорога шла через пустынное поле, и я…

— Рейкис, — раздался чей-то испуганный шепот, — что вы такое говорите?

— Кровь, столько крови!.. — взвыл Рейкис. — Я не хотел убивать его! Я не хотел!

Он закрыл руками лицо и повалился на пол, сотрясаясь от жутких рыданий.

Мы все замерли в ужасе и растерянности.

Джон Дерри был убит двадцать четвертого сентября 1857 года. Тогда кого же или, вернее сказать, что я встретил в поезде четвертого декабря? Этот вопрос мучает меня вот уже двенадцать лет. Единственное объяснение таково: возмущенный дух Джона Дерри нашел способ вернуться в мир живых и стал являться пассажирам четырехчасового экспресса в отчаянной надежде, что кто-то узнает его и восстановит его доброе имя. Кто знает, скольким еще пассажирам пришлось, зевая от скуки, выслушать его пространный рассказ? Сколько их было до меня — людей, которые видели Джона Дерри в первый раз и не могли знать о том, что с ним приключилось?

Но самое странное в этой истории заключается в том, что в тот день я видел еще одного призрака — призрака человека, который тогда был жив. Я видел Рейкиса в Блэкуотере вместе с Дерри в тот самый час, когда живой, настоящий Рейкис сидел у себя в лондонской конторе. Что ж, значит, бывают и призраки живых людей.

Сейчас Рейкиса уже нет в живых. Его судили, признали виновным в убийстве и приговорили к смертной казни через повешение. Я по-прежнему справляю каждое Рождество с Джонатаном и Изабель, и всякий раз, когда мой поезд подъезжает к перрону в Блэкуотере, меня пробирает озноб и я выглядываю в окно: а вдруг они снова покажутся мне — призрак убийцы и призрак невинной жертвы?

Высокая Дама

Я впервые услышал про Высокую Даму от моего друга Карлоса. Она была самым жутким его кошмаром, его глубочайшим страхом. И вот теперь этот кошмар стал моим.

Но все по порядку. Карлос, талантливый молодой инженер, жил в Мадриде. У него была невеста по имени Хоакина, его детская любовь из Севильи. Но в 1859 году она внезапно скончалась. Через две-три недели после этого трагического события я приехал к Карлосу в Мадрид.

Поезд мой прибыл утром, и я отправился прямо в контору к Карлосу. В комнате были только он и его помощник. Выглядел Карлос ужасно: изможденный, усталый, иссушенный неизбывной печалью. Однако, увидев меня, он искренне обрадовался.

Мы с ним пошли в одно маленькое уютное кафе на площади Сан- Лоренсо и уселись за столик с видом на крошечный каменный фонтан, у которого резвились детишки.

— Я рад, что ты приехал, — серьезно проговорил Карлос. — Нам надо поговорить. Мне надо кое-что тебе рассказать.