Словом, снаружи - позолота благих намерений, внутри - грязь и дрянь. Хромого это не то, чтобы удивляло... как солдат, он знал, что если содрать со знатного рыцаря позолоченные латы, останется грязный мужик в пропотевшей одежде, воняющий ничуть не лучше любого крестьянина. Как меняла, Хромой был знаком с уловками, позволяющими придать медной монете вид благородного металла. И уж вовсе забавные вещи он знал, как человек, обладающий магическим Даром... Удивительным было иное. В низших сословиях принято скрывать собственные язвы и грязь, притворяться и лицемерить - перед всеми, не исключая домочадцев. "Лучшие люди города", оказавшись в кругу таких же, как они, переставали таиться и открыто выплескивали грязь друг на друга... Что это? Грязное бесстыдство? Или благородная откровенность?

Сперва менялу это забавляло, потом наскучило... Подобные вещи могут быть интересны как короткое приключение, которое начинается и заканчивается... Приключение, которое тянется изо дня в день, бубнит в ухо, тянет за рукав, зудит и нудит - это не приключение, а скука.

Когда капитаны удалились, меняла заявил:

- Друг мой, они правы. Им в самом деле нужны все люди.

- Мне они тоже необходимы! Леверкой находится в дне пути от Ливды, туда не поспеть вмиг. Требуется, чтобы замок охраняли люди, которым можно доверять.

- Я бы не стал доверять имперским солдатам, они стоят недорого. Пригоршня келатов - и предатель отыщется вмиг... Эрствин, послушай, я, пожалуй, возвращусь с лавку. Там мне спокойней. И потом, в лавке я буду узнавать новости. Мне не хватает этого города.

- Как? Хромой, разве в Большой дом новости не доходят скорее?

- В каком-то смысле, ты прав, конечно... видишь ли, когда новости попадают в лавку менялы у Восточных ворот, они имеют вид чуда, сказки, они пахнут приключениями и тайной. А в Большом доме новости воняют. Мне просто необходим свежий ветер, проникающий в Восточные ворота. Хоть иногда. Иначе я задохнусь.

- Но ты ведь будешь приходить?

- Непременно! Теперь нет нужды скрывать нашу... гм. - Отношения менялы и графа нельзя называть "дружбой". Как-то неуместно. - Наши добрые отношения.

Хромой кивнул Эрствину и вышел. В дальнем конце коридора мелькнула бледной тенью Лериана. Занятно. Девушка непременно оказывалась в коридоре, когда Хромой приходил или уходил. Изредка она говорила странные вещи. Меняла вдруг поймал себя на том, что ему даже нравится, когда она заговаривает с ним. Но сейчас Лериана подняла руку, будто поприветствовала - и тут же скрылась. На лестнице раздались шаги, голоса. Кто-то обменялся несколькими словами со стражей. Скрипнула дверь, появился ок-Ренг. Хромой покачал головой и направился к выходу. Лериана избегает ок-Ренга? Или просто прячется от любого, кто является в ее тесный мирок - с той стороны, через дверь, ведущую с лестницы в галерею, занятую кузенами из Леверкоя?

- Уходите, мастер? - поинтересовался Гойдель.

- Да, сэр. Наверное, я буду теперь реже появляться в Большом доме.

Ок-Ренг подумал минуту.

- Его светлость всегда так рад вас видеть...

- Вот именно. Я не хочу ему надоесть.

"В его возрасте стесняются игрушек, с которыми любили играть в детстве", - этого Хромой не стал произносить вслух. Раскланялся с Гойделем и ушел.

Он сам себя не вполне понимал, что-то толкало его, влекло из Большого дома в лавку, в переулок Заплаток... быть может, в порт - поглядеть на корабли... Или на рынок, где веселый Хиг Коротышка собирает дань с торговцев? Или...

Нет, нет, не то! Хромой чувствовал, что не сможет найти покоя, ему не было места в этом городе. Или не было места в шкуре менялы? Хм, а ведь малыш Эрствин теперь понимает в делах куда больше, чем Хромой. Он верно предсказал - стоило ему завладеть Леверкоем, как окрестные дворянчики зачастили в Большой дом с визитами. Не те, что были в заговоре и сообща владели замком, а другие - кто не состоял во вражде с Леверкоями, но из-за близости собственных владений к городу был заинтересован в дружбе с графом. Поздравляли с победой, заверяли в собственном расположении и дружелюбии. Хромой, присутствуя при этих беседах, не знал, как себя держать. Он не ревновал к славе Эрствина, хотя заслуга-то, если вдуматься, была целиком его, Хромого. Да и риск тоже. Нет, он не ревновал, но всегда чувствовал некую неловкость и желание оказаться где-нибудь подальше. В лавке у Восточных ворот, в порту, в переулке Заплаток... хотя и там ему будет не по себе. Точно.

С этими смутными мыслями Хромой пересек площадь, обходя лужи, в которых по краям собиралась вонючая зеленая слизь, и переступая груды навоза, оставленные лошадками знатных господ, приезжающих к его светлости графу. Солнышко грело почти по-летнему, лужи испарялись, навоз подсыхал... Меняла пошел по улице, размышляя, чем бы заняться в этом чудесном городе. Светского человека из него не вышло. Опять отправляться в лавку? Пожалуй, завтра... Сегодня можно побездельничать. Такой славный денек!

- Славный денек сегодня, верно, Керт?

Пара прохожих обернулась в его сторону - вроде бы, сам с собой человек говорит? Шпик выступил из подворотни и кивнул:

- Погодка хороша, это верно... Хромой, а как ты меня сегодня увидел?

Это стало чем-то вроде игры для обоих, Керт старался не попадаться меняле на глаза, а тот - заметить слежку.

- А я тебя не видел. Мне помогла вера. Я просто верил, что ты рядом. Вера, Керт, великая вещь! Я всегда полагаюсь на нее, если больше положиться не на что.

- Хитро как-то ты это сказал. Ну, а если бы меня не было поблизости? Тебя не смущает, что на тебя станут показывать пальцами, как на психа, который беседует с призраками?

- А что же здесь такого? Ливда полна странных личностей, которые занимаются самыми удивительными делами. Беседы с призраками - ерунда, мелочь. Встречаются куда более экзотические особы. Я, Керт, люблю этот город! Люблю, несмотря на запах.

- А что запах? Если завоняло, так что же, не дышать вовсе?

- Я тебя удивлю, приятель. В Большом доме и окрестностях иногда воняет так, что в самом деле хочется не дышать.

Хромой твердо решил посвятить сегодняшний день отдыху и развлечениям, а завтра с утра снова открыть лавку. Может, привычная обстановка, поток приезжих, сплетни и новости сумеют умерить странное беспокойство? Меняла распрощался с Кертом и отправился в порт. Рыбный рынок он обошел стороной, чтобы избежать толпы. Сейчас рыбаки как раз заканчивают торговать сегодняшним уловом, собирают барахло и расходятся по домам. И покупатели тоже расходятся. Около часа вокруг Рыбного рынка будет людно, там же станут крутиться парни Раша, их Хромому тоже не хотелось бы встретить. Хотя у Рыбака, вроде бы, не должно быть никаких вопросов, но лучше не встречаться.

Чем ближе к морю - тем крепче ароматы порта, то есть запах навоза вытесняется запахом гниющих рыбьих потрохов. Хромой оказался в порту как раз, когда там меньше всего народу. Купцы, чьи суда переночевали в ливдинской гавани, уже ушли. Каботажные барки, проходящие транзитом, появятся ближе к вечеру, тогда же вернутся и рыбаки, у которых договор с засолочным цехом и которым, стало быть, нет нужды продавать улов на рынке.

Меняла неторопливо пошел вдоль пристани. У складов расселись грузчики, теперь у них до вечера передышка. Сейчас они подставляли солнышку лица, с которых за зиму сошел загар. К осени эти бледные парни снова станут коричневыми, как башмак.

Вдалеке Хромой приметил солдат. Несколько человек лениво расхаживали у сарая, украшенного красно-желтым гербом. Время от времени они поднимали лица, и улыбались под теплыми лучами... Из здания вышел бедно одетый мужчина. Надо же, в Ливде находятся люди, которые в самом деле записываются в солдаты! Вот до чего доводит нужда! Доброволец постоял немного на пороге, подняв лицо. Все радуются весеннему солнышку, даже бедняки, которые отчаялись настолько, что готовы встать под знамя императора.