Первый съезд народных депутатов СССР

25 мая открылся Первый съезд народных депутатов СССР[1927].

Впервые заседания высшего органа власти транслировались по радио и телевидению. Миллионы людей не отрывались от репродукторов и экранов.

Газеты с материалами съезда шли нарасхват.

«Это были великие недели в истории страны, — писал А.Н. Яковлев. — Волнующее событие, положившее практическое начало парламентаризму в СССР и в России. Я думаю, полного понимания значимости этого факта нет и до сих пор»[1928].

Характеризуя те перспективы, которые открывались в связи с этим перед нашей страной, М.С. Горбачёв пишет: «Уже не помню, кто первым об этом сказал, но все поддержали: отныне съезды народных депутатов, а не съезды КПСС становятся главными политическими форумами, определяющими жизнь страны». И далее: «Это был крутой поворот, настоящая смена вех, за которой должна последовать постепенная замена старых институтов власти, да и её символики»[1929].

То есть герба, знамени и гимна.

110 статья Конституции СССР гласила: «Первое после выборов заседание Съезда народных депутатов СССР ведёт председатель Центральной избирательной комиссии по выборам народных депутатов СССР, а затем Председатель Верховного Совета СССР или его заместитель»[1930]. Однако, видимо, опасаясь неожиданностей, едва только был избран президиум съезда, как М.С. Горбачёв взял председательствование в свои руки[1931]. В связи с этим вся последующая работа съезда по сути дела приобрела незаконный характер.

После доклада мандатной комиссии народные депутаты избрали председателя Верховного Совета, которым стал М.С. Горбачёв[1932], затем — сам Верховный Совет[1933].

При избрании членов Верховного Совета все кандидатуры, предложенные оппозицией, были провалены, среди них оказался и Б.Н. Ельцин[1934]. Тогда на следующий день депутат от Омска А. Казанник сложил свои полномочия. Освободившееся место занял Борис Николаевич[1935].

Я хорошо помню, как упомянутый эпизод демонстрировался по телевидению и как трогательно он выглядел. Лишь позднее стало известно, что вся эта история была разыграна по заранее составленному сценарию[1936].

Оказывается, после того, как при выборах членов Верховного Совета съезд отклонил кандидатуру Б.Н. Ельцина, Г.Х. Попов встретился с М.С. Горбачёвым и поставил перед ним вопрос о необходимости исправить случившееся. «Горбачёв понимал, — отмечает Гавриил Харитонович, — что если Верховный Совет, куда не избрали ни Сахарова, ни Афанасьева, ни меня, вообще окажется без оппозиционных депутатов, то сделать его рычагом давления на ЦК, как мыслилось Михаилу Сергеевичу, никак не удастся». Но выхода из сложившегося положения он не видел[1937].

«А если мы сами найдём выход, — спросил я, — вы нас поддержите?» «Да», — ответил он. И сдержал своё слово. Дальнейшее хорошо известно. Сибирский депутат Алексей Казанник после моего разговора с ним принял решение отказаться работать в Верховном Совете. Следующим за ним по числу набранных голосов шёл Ельцин. Так он и попал в Верховный Совет. Но тут «агрессивно — послушное большинство», раскусив нашу уловку, возмутилось и стало требовать новых выборов. Горбачёв ответил: мол, всё по регламенту. Если кто — то отказывается, то проходит следующий за ним»[1938].

По свидетельству бывшего помощника Б.Н. Ельцина Л. Суханова, М.С. Горбачёв не только проявил заинтересованность в том, чтобы Борис Николаевич попал в Верховный Совет СССР, но и добился, чтобы специально для него в Верховном Совете был создан Комитет по делам архитектуры и строительства[1939].

Это наводит на мысль, что Б.Н. Ельцину отводилась роль лидера оппозиции в первом советском парламенте, и Михаил Сергеевич всячески способствовал этому.

Наиболее горячие прения на съезде развернулись вокруг доклада «Об основных направлениях внутренней и внешней политики СССР», с которым выступил М.С. Горбачёв[1940]. После бурной полемики съезд принял решение «перейти к новой модели экономики», которая характеризовалась бы полным отказом теперь уже не партии, как говорилось до этого, а государства «от функций непосредственного вмешательства в оперативное управление хозяйственными единицами»[1941]. В переводе на обычный язык это означало переход к рыночной экономике.

Тогда же произошло оформление парламентской оппозиции. Г.Х. Попов так излагает обстоятельства её появления: «Согласно регламенту, на съезде разрешалось создавать только территориальные группы, а ими руководили секретари обкомов, которые жёстко контролировали свою делегацию, подавляя любое инакомыслие»[1942].

В результате, утверждает Гавриил Харитонович, в самом начале работы съезда «наша московская группа — в неё входили Ельцин, Сахаров, Афанасьев, Адамович, я, другие депутаты оппозиции — всякий раз оказывалась в меньшинстве». «Сахаров и я переговорили с Горбачёвым. Он сказал, что постарается, чтобы нам не мешали работать»[1943].

«Но депутатское большинство по — прежнему давило нас. Вот тогда я и предложил создать межрегиональную группу. Мол, если предусмотрены территориальные депутатские сообщества, то следует узаконить и межрегиональное. Это был, кажется, единственный способ, не выходя за рамки съездовского регламента, объединить депутатов оппозиции. Что мы и сделали»[1944].

Есть основания поставить эту версию под сомнение. Дело в том, что Съезд открылся 25 мая, а уже через день, 27 — го, Гавриил Харитонович вышел на трибуну и сделал следующее заявление: «Группа региональных московских депутатов от научных организаций, от творческих союзов считает необходимым выйти из общемосковской делегации. Мы предлагаем подумать о сформировании межрегиональной независимой депутатской группы и приглашаем всех товарищей депутатов, чтобы они к этой группе присоединились»[1945].

Это даёт основание предполагать, что создание «независимой депутатской группы» началось ещё до открытия съезда.

По свидетельству Г.Х. Попова, сначала в Межрегиональной депутатской группе «было 60 человек, потом 70, потом 100», к концу съезда «150 депутатов»[1946]. Если верить Д. Мэтлоку, «к лету» произошла консолидация «более трёхсот депутатов»[1947]. Вскоре их число приблизилось к 400[1948]. А союз с прибалтами позволил довести число членов оппозиции до 1/4 — право требовать созыва съезда[1949].

Оппозиция открыто подняла своё знамя, когда было предоставлено слово академику А.Д. Сахарову. Он предложил принять декрет о власти, который провозглашал бы отмену 6 — й статьи о руководящей роли партии и передачу реальной власти в стране Советам всех уровней[1950]. И хотя именно на это была направлена политическая реформа[1951], М.С. Горбачёв отказался поставить внесённое предложение на голосование[1952].