Вероятно, после встречи с П.С. Грачёвым, Ю.В. Скоков отправился на встречу с Б.В. Громовым и «возвратился в «Белый дом» в 2 часа ночи, т. е. уже 21 августа, за час до объявленного начала штурма»[3487].

Между тем, если верить «Журналу записи информации», в полночь в Белый дом стали поступать тревожные сведения: «00.05. На Арбате — стрельба. Трассирующими. Площадь Дзержинского. Стрельба поверх голов. Калининский проспект. Стрельба». «00.30. По просьбе вице — президента, выступившего на митинге… все ополченцы отошли от стен Белого дома на 50 метров. Для защиты каждого окна выделено по два человека, получивших приказ стрелять без предупреждения при попытке насильственного прорыва в здание через окна». «00.50. Всем находящимся в доме рекомендовано не подходить к окнам, опустить жалюзи… На всех этажах выключен свет. Коридоры перегорожены диванами, мебелью»[3488].

Как мы теперь знаем, никакой стрельбы в это время ни на Арбате, ни на площади Дзержинского не было. Как развивались события на Калининском проспекте, мы ещё увидим.

Чем же в тот момент занимался проснувшийся Б.Н. Ельцин? Оказывается, спокойно под звон бокалов беседовал с Г.Х. Поповым и Ю.М. Лужковым. Упоминая об этом, А.В. Коржаков пишет, что Гавриил Харитонович не рассчитал своих сил, поэтому «его потом двое дюжих молодцов… еле вынесли под руки из подвала»[3489]. Ну, что ж, с кем не бывает. Тем более, ведь пили, наверное, не просто так, а за победу демократии.

Желая показать, что это было не обычное застолье, А.В. Коржаков пишет: «Мы сидели в темноте и слушали раздававшиеся на улице редкие выстрелы и крики». Однако у Александра Васильевича было неспокойно на душе, поэтому, «посидев в приёмной», он «побрёл к Руцкому». И что же делал он в эти тревожные минуты у вице — президента под «редкие выстрелы и крики», раздававшиеся на улице? «Мы с ним, — признаётся А.В. Коржаков, — выпили по рюмочке». После этого «настрой» у них стал «боевой» и они «договорились с Руцким держаться до конца»[3490].

К сожалению, из воспоминаний А.В. Коржакова не совсем понятно: до какого конца? То ли до последних сил, то ли до последней капли… водки.

Между тем, как писала тогдашняя пресса, «после полуночи» начался штурм «Белого дома». «Час ночи, — читаем в «Общей газете». — Со стороны Калининского проспекта в сторону Белого дома движутся танки. По ориентировочным оценкам — 15 БТР и около 30 танков. На Калининском проспекте они легко смяли баррикады. По непроверенным данным, там погиб человек. Со стороны Садового кольца также движется колонна танков. Возле Белого дома стрельба»[3491].

И далее: «Колонна БМП, стоявшая… у американского посольства, попыталась на большой скорости прорваться на набережную… Тогда противная сторона облила флагманскую машину бензином и подожгла… Ещё одна колонна бронетехники, прорвавшаяся к Дому Советов, остановилась метрах в ста… По предварительным данным… во время прорыва погибли пять человек»[3492].

А вот что было на самом деле.

По утверждению командира батальона Таманской дивизии капитана С. Суровикина, поздно вечером он получил приказ выставить патруль на Смоленской площади. Как только возглавляемая им колонна БМП (обращаю внимание: не танков, а бронемашин пехоты) повернула от метро станция «Маяковская» на Садовое кольцо, их стали снимать. «Параллельно шла «Волга» и тоже снимала. Камер было море… Значит, кому — то был известен наш маршрут, и самое главное — заранее»[3493].

Присутствие кинокамер свидетельствует о том, что кто — то знал не только маршрут этой колонны, но и то, что ждёт её впереди!!! Ведь в тот вечер на улицах города было много военной техники, но кинокамеры почему — то снимали только эту колонну бронемашин.

Для проезда на Смоленскую площадь по Садовому кольцу таманцам необходимо было пересечь Калининский проспект, который вёл к «Белому дому». Следовательно, направляясь к МИДу, они должны были оставить «Белый дом» в стороне.

Чтобы иметь на этот счёт более ясное представление, необходимо отметить, что на пересечении с Калининским проспектом (или Новым Арбатом) Садовое кольцо разделяется на три полосы, две боковые поднимаются наверх, одна, центральная, проходит под проспектом через тоннель. Следовательно, если бы БМП направлялись к «Белому дому», они должны были по правой боковой полосе подняться наверх, если же шли к Смоленской площади, войти в тоннель.

Между тем, оказывается, «тоннель под проспектом Калинина был перегорожен с двух сторон: на входе — поливальные машины, на выходе — четыре ряда троллейбусов»[3494]. Получается, что кто — то специально перегородил Садовое кольцо так, что бы весь транспорт поднимался на Калининский проспект, откуда открывался прямой путь к «Белому дому».

«Около 0.15 21 — го, — вспоминает военный журналист капитан 1 ранга М. Головко, — я находился на площади перед мостом через Москву — реку. Какой — то мужчина, взобравшись на баррикаду, крикнул: «Штурм начался. Техника идёт по Садовому кольцу. Свободные — на защиту баррикад». Бегом вместе с другими людьми я поднялся к туннелю под Калининским. Внизу несколько БМП двигались с улицы Чайковского в сторону Смоленской площади»[3495].

И далее: «Вокруг меня… было не меньше 100–150 человек… я вышел вперёд, перегородив дорогу первой БМП. Машина резко затормозила, «клюнув» носом и качнувшись на подвеске, а затем резко дав ход, подмяла меня под днище. Из — под гусениц второй БМП меня успели вытащить двое парней. Я был подмят под БМП, но остался жив. И, полагая, что дальше техника пойдёт к Белому дому любой ценой, я закрыл своей плащ — накидкой смотровые щели одной из БМП», а «в 0.38 я записал на диктофон то, что видел»[3496].

Эти воспоминания представляют для нас особую ценность прежде всего потому, что они позволяют более или мене точно датировать этот эпизод: не ранее 0.15 — не позднее 0.38. Они ценны и тем, что в них нашло отражение начало этой трагедии.

После того, как М. Головко отошёл в сторону и опустился на асфальт, к БМП бросились другие парни. «Сидя на асфальте, — пишет М. Головко, — я видел, как взобравшиеся на броню парни разворачивают брезент, скатанный за башней БМП и скреплённый ремнями, ломают радиоантенну… Как падают они вниз, сваленные стволом быстро разворачиваемого орудия»[3497].

Одним из тех, кого видел капитан М. Головко, был Дмитрий Комарь.

«Дмитрий Комарь… — вспоминает очевидец, — полез на пробивавшуюся через баррикады БМП, чтобы набросить сверху брезент и «ослепить» механика — водителя. Его убило, по всей видимости, ударом незакреплённой створки люка, который у БМП находится сзади. Тело его так и повисло на нём, на этом люке… Увидев смерть, к машине бросился Владимир Усов. Он хотел оттащить Комаря к людям. Но когда Владимир был уже в нескольких шагах от БПМ, та неожиданно дала задний ход. Говорят, его тело потом собирали по частям»[3498].

Илья Кричевский тоже был среди нападавших на БМП. Как явствует из воспоминания, он попытался проникнуть в БМП через открытый люк, но был сражён пулей.

М. Головко не пишет, где именно произошла эта трагедия, объясняя свои действия тем, что пытался не допустить выхода боевой техники «к Белому дому». Исходя из этого, можно было бы подумать, что, подойдя к Калининскому проспекту, БМП стали пониматься наверх по правой полосе.