Граф не обращал на него внимания. Его взгляд из-под тяжелых век остановился на мне.

— Это интересно, — сказал он тихим голосом. — Очевидно, она способна заглянуть прямо в вашу черную заблудшую душу, дорогой Аластер.

— Она выпила такое количество вина, что я боюсь, это всего лишь фантазии, — сказал Гидеон и прошипел мне на ухо: —Заткнись!

Мой желудок больно сжался в комок от ужаса, когда я мгновенно поняла, что никто больше не видит Дарта Вейдера, и не видит потому, что он — проклятый призрак! Если бы я не была так пьяна, то очевидность этого бросилась бы мне в глаза раньше. Можно ли быть большей идиоткой? Ни его одежда, ни прическа не подходили для этого столетия, и самое позднее — в тот момент, когда он хрипел свой пафосный бред, я должна была заметить, кто или — вернее — что стоит передо мной.

Лорд Аластер запрокинул голову и сказал:

— Мы оба знаем, чья душа здесь принадлежит дьяволу, граф. С Божьей помощью я помешаю тому, что этисуществавообще появятся на свет.

— Пронзенные мечами святого флорентийского Альянса! — добавил Дарт Вейдер высокопарно.

Граф рассмеялся.

— Вы так и не поняли законы времени, Аластер. Сам факт, что эти двое стоят перед вами, доказывает, что ваши планы не сбудутся. Может, вам не стоит так сильно уповать на Божью помощь в этом деле. Как и на мое долготерпение в дальнейшем.

В его голосе и взгляде внезапно появился ледяной холод, и я заметила, что лорд отпрянул. На короткое мгновение с него слетела вся надменность, и только страх был в его лице.

— Изменив правила игры, вы проиграли свою жизнь, — произнес граф тем же голосом, которым в прошлую встречу напугал меня до смерти, и внезапно я снова была уверена, что он кому-то собственноручно перерезал горло.

— Ваши угрозы не действуют на меня, — прошептал лорд Аластер, но лицо его говорило другое. Бледный, как покойник, он схватился за кадык.

— Неужели вы уже хотите уйти, мои дорогие? — К нам подошла леди Бромптон, шурша юбками и радостно улыбаясь.

Черты лица графа Сен-Жермена разгладились, и в его лице не осталось ничего, кроме любезности.

— А вот и наша очаровательная хозяйка. Я должен сказать, вы полностью соответствуете тому, что о вас говорят, миледи. Я уже давно не получал такого удовольствия.

Лорд Аластер потер шею. На его щеки постепенно возвращалась краска.

— Сатана! Сатана! — рассерженно закричал Дарт Вейдер. — Мы разгромим всех вас, собственноручно вырвем ваши лживые языки…

— Мои юные друзья сожалеют так же сильно, как я, что нам нужно уйти, — продолжил граф с улыбкой. — Но вы скоро снова встретитесь, на балу у лорда и леди Пимплботтом.

— Прием всегда настолько интересен, насколько интересны его гости, — сказала леди Бромптон. — Поэтому я была бы очень рада, иметь возможность снова приветствовать вас в ближайшее время. Как и ваших прелестных юных друзей. Встреча нам всем доставила огромное удовольствие.

— Мы тоже были очень рады, — сказал Гидеон и осторожно отпустил меня, как будто был не уверен, смогу ли я стоять самостоятельно.

Хотя комната еще шаталась, как корабль, и мысли в моей голове явно страдали от морской болезни (чтобы оставаться в теме), мне удалось при прощании собраться и не посрамить Джордано и, в первую очередь, Джеймса. Только лорд Аластер и все еще выкрикивающий страшные угрозы призрак не удостоились моего взгляда. Я сделала книксен перед лордом и леди Бромптон, поблагодарила за чудесный вечер, и у меня не дрогнула даже ресница, когда лорд Бромптон оставил на моей руке слюнявый след от поцелуя.

Перед графом я присела в очень глубоком реверансе, но не решилась еще раз посмотреть ему в лицо. Когда он тихо сказал: «Мы увидимся вчера после обеда», я только кивнула и ждала с опущенными глазами, пока Гидеон снова подошел ко мне и взял под руку. Полная благодарности, я дала ему увести себя из салона.

— Черт возьми, Гвендолин — это же не школьная вечеринка! Как ты могла?! — Гидеон грубо набросил мне шаль на плечи.

Казалось, охотнее всего он сейчас встряхнул бы меня со всей силы.

— Извини, — сказала я в очередной раз.

— Лорда Аластера сопровождают только паж и кучер, — шепнул Ракоци, возникший позади Гидеона, как черт из коробки. — Дорога и церковь проверены. Все входы в церковь охраняются.

— Тогда идем, — сказал Гидеон и взял меня за руку.

— Я могу понести юную даму, — предложил Ракоци. — Кажется, она не слишком уверенно стоит на ногах.

— Замечательная идея, но не надо, спасибо, — сказал Гидеон. — Пару метров ты сумеешь одолеть, не так ли?

Я решительно кивнула.

Дождь усилился. После ярко освещенного салона Бромптонов обратный путь в темноте был еще более жутким, чем в первый раз. Опять виднелись ожившие тени, опять я выглядывала за каждым углом чью-то фигуру, которая готова броситься на нас.«…сметет с лица Земли то, что неугодно Богу!»— казалось, шептали тени.

Гидеону тоже было не по себе на обратном пути. Он шел так быстро, что я лишь с трудом поспевала за ним, и не произнес ни слова. К сожалению дождь не помог разобраться с мыслями, да и земля все еще шаталась под ногами. Поэтому я почувствовала бесконечное облегчение, когда мы добрались до церкви и Гидеон усадил меня на скамью перед алтарем. Пока он о чем-то говорил с Ракоци, я закрыла глаза и чертыхалась из-за своего безрассудства. Да, конечно, пунш имел и приятные побочные явления, но в общем и целом мне было бы лучше придерживаться нашего с Лесли пакта о неупотреблении алкоголя. Все мы крепки задним умом.

Как и в момент нашего прибытия, на алтаре горела одна-единственная свеча, и кроме этого крохотного трепещущего островка света вся церковь была погружена во мрак. Когда Ракоци удалился — «Мои люди охраняют все окна и двери до момента вашего обратного прыжка», — меня охватил страх. Я подняла глаза на Гидеона, подошедшего к скамье.

— Внутри так же жутко, как и снаружи. Почему он не остался с нами.

— Из вежливости. — Он скрестил руки. — Он не хочет слышать, как я на тебя буду орать. Но не волнуйся, тут никого нет. Люди Ракоци обыскали каждый уголок.

— Как долго еще до нашего прыжка?

— Не очень долго. Гвендолин, тебе уже ясно, что ты вела себя прямо противоположно тому, чего от тебя ожидали? Как всегда, собственно.

— А ты не должен был оставлять меня одну! Могу поспорить, что это тоже было прямо противоположно тому, что ты должен был делать!

— Не надо делать из меня виноватого! Сначала ты напиваешься, потом поешь песни из мюзикла, а в конце ведешь себя как сумасшедшая — и как нарочно именно перед лордом Аластером. Что это был за лепет о мечах и демонах?

— Это не я начала. Это тот черный ужасный призр… — Я прикусила язык. Невозможно было ему об этом рассказать, он и так считал меня чокнутой.

Гидеон понял мое внезапное молчание абсолютно неправильно.

— О нет! Только не вздумай рвать! А если не можешь сдержаться, отойди подальше! — В его взгляде была брезгливость. — Черт возьми, Гвендолин, я понимаю, что можно в кайф напиться на вечеринке, но не наэтойже!

— Меня не тошнит. — Пока, во всяком случае. — И я никогда не напиваюсь на вечеринках — что бы Шарлотта ни рассказывала.

— Она вообще мне ничего не рассказывала, — сказал Гидеон.

Я усмехнулась.

— О не-е-ет, конечно, нет. Она не рассказывала, что я и Лесли перепробовали каждого парня в нашем классе, да и каждого из старших классов. Или?

— С чего бы она должна такое рассказывать?

Дай-ка подумать… может, потому что она подлая рыжая ведьма?Я попробовала почесать голову, но пальцы не проходили через гору волос. Поэтому я вытащила заколку и ею почесалась.

— Мне очень жаль, правда. О Шарлотте можно говорить что угодно, но она в жизни бы не подумала дажепонюхатьэтот пунш.

— Это правда, — сказал Гидеон и неожиданно рассмеялся. — Зато все остальные в жизни бы не услышали Эндрю Ллойда Вебера — на двести лет раньше, что было бы очень жаль.