Однажды он спросил у Мэл, что так упорно тянет ее к победе, что заставляет не отчаиваться и стремиться преодолеть все преграды? И она ответила: “Мечты. Люди для того и живут, чтобы мечтать. Мы достигаем желаемого, одного за другим, в угоду прихотям, собственным или чужим, но в любом случае получаем от этого что-то для себя. Даже любое самопожертвование направлено на удовлетворение собственных подсознательных стремлений. Но… некоторые мечты так и остаются мечтами, недосягаемыми, неосуществимыми, лишь для того, чтобы была цель, хоть какой-то смысл в жизни… Вот она ирония: жить, чтобы мечтать, и мечтать, чтобы жить… Разве не странно?” Что за пафосные речи? Но, действительно, ведь у него самого лишь одна заветная мечта, которую он будет воплощать всю жизнь, пока бьется сердце в груди. Посвятить себя другому человеку, его стремлениям и убеждениям, делать все возможное для их осуществления. И ему это нравится…
- Господин, - в дверном проеме комнаты показался Сэри, заметив Габриеля, сидевшего в саду под деревом, он бросился бегом помогать, но ищейка лишь отмахнулся и встал самостоятельно. - Вы нашли леди Омеллу? Я просмотрел второй и третьи этажи, но там ее никто не видел.
- Она ушла, - коротко бросил Габи.
- Как ушла? - опешил подчиненный.
- Легко, - прорычал юноша. - Взяла и ушла с каким-то уродом. Найду, голову ей оторву.
- Здесь что-то произошло? Комната в таком состоянии, будто торнадо прошло.
- Хуже. Не сошлись во мнениях, кто будет сверху, - усмехнулся Габриель.
- Вы и леди Омелла? - с ужасом в глазах прошептал Сэри.
- Ты что идиот? Причем тут она?! Все этот мужик, - Габи взъерошил короткие волосы и резко выдохнул. - Ну и намял он мне…
- Э… - теперь Сэри вообще отказывался понимать что-либо, а точнее пришедшее на ум его совсем не радовало. - Вы… это… ну…
- Остынь, принцесса, - пакостно ухмыльнулся ищейка. - Уже пар из ушей валит, и укроти, пожалуйста, свою разыгравшуюся извращенную фантазию, а то ж у тебя все на лице написано. Запомни раз и навсегда: не принимай желаемое за действительное…
- Габриель, - Сэри аж покраснел, коря себя за поспешные выводы. - Я вовсе не хотел… Это вовсе не то, о чем я… что будто Вы… Иначе бы, но это же неправильно… Не то чтобы неправильно, просто несколько странно, - парень оторвался от разглядывания носков собственных сапог и вновь посмотрел на Габи, от ровного и холодного взгляда которого, он пересек точку максимума и теперь стал бледнеть.
Заметив странное поведение подчиненного, ищейка подавил в себе вздох недовольства и отметил, что Сэри, который хоть и выглядит невинной овечкой, все же старше его по возрасту и стоило бы парню уже вести себя по годам. Но эти его рыцарские качества… просто мешают повзрослеть.
- Сэри, тебе надо больше общаться с Мэл, тогда бы ты перестал удивляться чему-либо вообще, - горько вздохнул Габриель и направился в дом, осторожно проходя по руинам некогда идеально обставленной комнаты.
Сильный порыв ветра сорвал несколько листьев с дерева, тихо просвистев что-то на ухо, и унес их куда-то в голубой простор.
Сэри недоуменно таращился на спину непосредственного начальства и никак не мог взять на ум, какой черт его понес в Департамент Внутренних Дел. Там же собрали всех самых неуравновешенных личностей, которые так же легко могли соревноваться с настоящими преступниками в своих маниакальных наклонностях. От такой мысли можно было только сесть и тихонько взвыть. Маньяки ловят маньяков. Кошмар! Каким ветром его туда занесло?
- Господин, - окликнул Сэри ищейку. - А что делать с леди Омеллой? Вы все так и оставите?
- За идиота меня держишь? - вкрадчиво поинтересовался Габи, недобро оскалившись на парня. - Подними в архиве дела десятилетней давности, в которых принимал участие лично маркиз. Пришло время встретиться с доброжелателями МОЕГО прошлого…
Тихонько сглотнув, Сэри отвернулся чуть в сторону, когда за Габриелем хлопнула дверь, и потеребил ворот рубашки: что-то ему жарковато стало и душно. Пожалуй доброжелатели не переживут этой встречи.
Габи, словно карающий призрак, направлялся в главный зал, где должна была собраться прислуга: стоило всем напомнить, что слухи не добавляют лишних лет жизни, но очень легко их сокращают, особенно если это касается семьи Леорских. В голове то и дело всплывали картинки недавно произошедшего, он просто поверить не мог, что Мэл снова ослушалась его приказа и сделала все по-своему. В который раз… она отвернулась от него, как и тогда, много лет назад. Пожалуй, даже приятно осознавать: хоть что-то не меняется со временем.
“Но, - бесстрастно заметил Габриель и, остановившись на минутку, со всей силой ударил кулаком в стенку, содрав кожу на костяшках пальцев. - Как же это бесит!”
Очевидно, геройствовать - это не его призвание, лучше он оставит это для Омеллы. Все же должен кто-то сидеть на обочине и кричать “Ура!”. Счастливчики те, кому приходится наблюдать со стороны и не принимать участия в людских распрях, юношу этой возможности лишили без его на то воли, а кого-то (не будем указывать пальцем на Мэл и говорить, кто это именно) всеми фибрами души так и тянет к подобному. Вся его жизнь разделилась на две части: первые одиннадцать лет жизни, на протяжении которых он плясал под чужую дудочку, и время после тех страшных дней. Теперь в книге его судьбы кровавые записи, сделанные только его подчерком.
*
Небосвод уже окрашивался в закатные цвета, а на улицы медленно надвигались сумерки.
Габриель стоял посреди одной из многочисленных небольших улочек перед аптекарской лавкой, слева от нее в три этажа возвышался гостевой дом, где домовладелец сдавал в аренду комнаты рабочим, справа - различные домики и лавки. Что примечательно было, мужчина находился на окраине города, но даже здесь господствовал порядок и чистота. Население, не способное приобрести дом или комнату в пределах Далии - столицы Алиррии - селилось за стенами города, на его окраине, где цены были значительно ниже, но и безопасность никто не гарантировал. Обычно стража патрулировала все улицы ночью - бездомным оставалось слишком мало места, чтобы где-то примоститься, да и сами коренные жители не потерпели бы разведение заразы под их окнами. Каждое утро улицы заполнялись толпами народа, приходящего из ближайших поселений.
Будь воля Габриеля, он ввел бы комендантский час, однако их король Фридрих VII настроен более терпимо и гуманно к своим подданным. К тому же сама внутренняя политика государства отрицает тиранию, как возможную форму установления власти над народом.
Распахнув дверь в аптеку, ищейка для начала окинул оценивающим взглядом помещение и прошел внутрь, ожидая появления продавца. Вслед за Габи проследовал Сэри и еще двое служащих Департамента, колокольчик над входом во второй раз оповестил появление гостей. В скором времени из подсобного помещения появилась женщина уже преклонного возраста, чуть полноватая, но крепкая по телосложению, с повязанным цветным платком на голове.
- Чем могу помочь, господа? - ее мягкий и жизнерадостный голос просто заряжал положительной энергией.
Габриель оторвался от изучения лестницы, ведущей на второй этаж, и бесстрастно посмотрел на женщину. Он давно привык не верить лестным и пылким речам, предпочитая доверять больше разуму. Сколько бы люди не говорили, что первое впечатление обманчиво, ищейка всегда прислушивался к собственным чувствам.
- Где хозяин? - вопрос так стремительно сорвался с его губ, будто пытался пронзить нежеланного собеседника.
- Простите? - женщина насторожилась, но не прекратила беседу. Торговцы часто пользуются этим приемом: они завлекают жертву разговором, при этом не дают почти и слова вставить в поток своих речей. Опытный и сведущий продавец, можно так сказать, подавляет психику случайного человека и погружает в некий легких транс. Этот прием они переняли от уличных цыганок, которые ловко обманывают завевавшихся прохожих. С другой стороны, психика не каждого встречного так податлива.