1915 г.
КОЛЬЦО
В снегу, в луне угрюмое крыльцо,
Стою на нём и думам улыбаюсь,
И прадеда червонное кольцо
На пальце я верчу, не содрогаясь.
Плывут за днями дни. Следя их ток,
Я времени очарованью предан,
Строй светлых дум отчётлив и высок —
Мне строгий мир от предков заповедан.
Прекрасен он! И каждый новый миг,
Смерть отстраняя, радость жизни множит,
Чтоб новый смысл внезапно я постиг
В таинственном, что сердце мне тревожит.
1915 г.
ЛЕСНАЯ ДОРОГА
Ты, лесная дорога,
Уводи по грибы!
Дня осталось немного,
С вёрсту тень городьбы.
Ветер тепел и ласков;
В ровном шуме вершин
Перекличку подпасков
Он донёс с луговин.
Вейся, вейся, дорога,
От гриба до гриба…
Дня осталось немного,
Даст ли утро судьба?
Солнце за день устало,
Ясный близок закат…
Я ищу, как бывало,
На опушках маслят.
Задымились трущобы,
Собирая росу…
Умереть хорошо бы
На закате в лесу.
1915 г.
СЛЕДЫ
Мягким снегом запушило
Жёлтый склон жнивья.
Вон — узоров наследила
Стая воронья.
Между частыми следами,
Прыгавших ворон,
Крупный заячий, кидками,
Через пашню, гон.
Заюлила, закружила
Чья-то стёжка-нить,
Это ночью мышь спешила
Мёрзлой ржи нарыть.
Через заячий, мышиный
И вороний спех
Лось тяжёлый за овины
Прошагал вдоль вех.
В белых валенках с разводом
Повстречался дед —
С дедом новый к огородам
Потянулся след.
Пахнет снегом и соломой,
Дымом смолких пней.
Повернул в аллею, к дому,
Светлый след саней.
1915 г.
НА ПАРАДНОМ
Всё валится из рук, и боль в виске.
Я отпер дверь ключом громадным
И в шубе, в шапке, со свечой в руке
Сижу у шкафа на парадном.
Кипит восточным ветром мёрзлый сад…
Беру промозглый том журнала,
Не глядя в имена, листаю наугад…
Всё читано, всё пеплом стало!
Но вот два неразрезанных листка
Полвека ждали этой ночи!
Рву спичкой! Первая жемчужная строка,
Богини вспыхнувшие очи!
О, Майков, так давно я вновь не открывал
Твоей рокочущей страницы.
Как полнозвучен твой торжественный хорал,
Огнистокрыл полёт жар-птицы!
Под вьюгу на парадном при свече,
Войны и скорби данник пленный,
Я в молнии таинственном луче,
Я внемлю голоса вселенной!
1915 г.
ОКТЯБРЬ
Какое утро свежее и ясное!
Октябрь! Октябрь! На лужах тонкий лёд.
Всплывает солнце яркое, прекрасное,
И полосы на изгородь кладёт.
И розовеет изморозь, мерцаючи
Алмазом, жемчугом и янтарём.
Летит, качается, в лучах играючи,
Седая паутина над жнивьём.
Пушистые нахохленные ёлочки
Бегут с околиц к лесу по межам,
И по ледку растрескались иголочки,
И завилял ледок по колеям.
Сажусь на лошадей. Как щиплет весело
Мороз, как дышится легко, легко!
Рябина гроздья алые развесила;
Синиц на ней, синиц… Как хорошо!
Гей, понеслись! Звенят-поют бубенчики
И громок ладный, крепкий стук подков…
Смеются с крыш морозные леденчики
Под неумолчный чокот воробьёв.
1915 г.
"Расскажет ночь о небывалой жизни,"
Расскажет ночь о небывалой жизни,
Её сплетёт в затейный милый сон,
И ко второй неведомой отчизне
Слетит мечты и мысли угомон.
Любимую встречает клич свирели,
Она в одеждах строгих и простых,
И ландыши пред ней заголубели
От глаз её, как пламя, голубых.
В единственном сладчайшем поцелуе
Сближаем губы… Облаком клубясь,
Мгновенье-жизнь мелькнёт, и, смерть почуя,
Я гасну, пред возлюбленной склонясь.
Любовь во сне — благоуханье милой,
И благовест лучей, и тишина…
Любовь во сне трепещет на могиле
И говорит: ты слышишь — я верна!
1915 г.
ЛАЗАРЬ
Как мглист рассвет, как тяжек запах тленья!
Кто звал меня? Не ты ли, Иисус?
Бессилен я — я слышу воскресенья
Далёкий клир, но жизни ль отзовусь?
Ах, ртутью смерти налиты чрезмерно
Натруженные жилы, мозг иссох,
Мне веко червь вздымает равномерно,
Поток огня — мой каждый новый вздох.
Оставь меня своею властью страшной!
Сомкни уста, не кличь, не кличь меня!
Вкусил я смерти ледяное брашно,
Страшусь сквозь ночь ликующего дня!
Но кличешь вновь! Из гроба поднял кличем!
Закройте лица, отвернитесь все!…
Владыку смерти ныне возвеличим!
…Пещерный свод в смарагдовой росе!